Фараон
Шрифт:
Однако мы не спешили начинать военные действия. Это был период консолидации и подготовки. Гуротас закончил разбивать лагерь всего за пять дней до того, как мы спустились вниз по реке из Луксора, чтобы присоединиться к нему. Пока еще не все мелкие цари прибыли с севера. Каждый день новые флотилии плыли на юг вниз по Нилу, чтобы присоединиться к нам. Было бы опрометчиво с нашей стороны начать наступление до того, как наши силы будут полностью собраны. Это было сложное передвижение войск, не облегченное внезапным решением Бекаты принять командование.
К счастью, это случилось на частном семейном обеде, устроенном королем Гуротасом, чтобы отпраздновать побег его единственной дочери Серрены от ее похитителей у Ворот мучений и горя. Кроме того, он был задуман как сосредоточение всех воинственных инстинктов семьи на унижении и страданиях, причиненных им беспричинно похищением и пытками Серрены.
Вечер начался с воинственных речей Гуротаса и Хуэя. Затем к ним присоединились трое оставшихся сыновей Бекаты. К этому времени Техути и Беката уже выпили изрядную долю превосходного Лаконианского вина. Беката слушала кровожадные похвальбы своих сыновей и вдруг неожиданно разразилась потоком слез. Настроение гуляк мгновенно изменилось.
Все присутствующие женщины вскочили на ноги и сгрудились вокруг Бекаты, изрекая нежности и соболезнования, в то время как мужчины с недоумением смотрели друг на друга. Затем все мы дружно повернулись к Хуэю. Мы ничего не сказали, но смысл был ясен: это не имеет к нам никакого отношения. Она - твоя жена. Ты должен все исправить!
Хуэй неохотно поднялся на ноги, но ему повезло. Прежде чем он успел подойти к жене, она вскрикнула от ужаса: "Почему я должна посылать всех своих детей на заклание?’
В это мгновение преданная и сплоченная семья разделилась на секты и сегменты.
Рядом с младшей сестрой тут же появилась Техути.
– Беката абсолютно права. Мы получили Серрену обратно. Теперь нам не придется вести бессмысленную маленькую войну.’
– Бессмысленную?- крикнул Гуротас. ‘Разве я не слышал, как ты сказала "бессмысленную", моя дорогая жена? Я также слышал, как ты произнесла слово "маленькую"? Ты хоть представляешь, чего мне стоило собрать армию и привести ее сюда, в Египет? Кто-то должен заплатить за это, и этим кем-то не буду я.’
– Будь справедлива к нам, мама, - воскликнул Сострат, второй по старшинству сын Бекаты. ‘Мы только начинаем свою карьеру. Не отсылай нас домой с позором. Весь мир скажет, что мы были слишком трусливы, чтобы остаться и сразиться с самозванцем Аттериком.’
Я смотрел на Серрену. Я знал, что исход зависит только от нее одной. Гуротас сделает именно то, что она хочет, и Техути тоже. Они могли бы оказать сопротивление, но именно Серрена должна была принять окончательное решение. Я заметил, как она взглянула на отца, и тень сомнения омрачила ее взгляд. Потом она посмотрела на свою мать и тетю Бекату, и я увидел, что она приняла решение. Я понимал, что должен действовать быстро, иначе мы все снова отправимся на север, в Лакедемон, возможно, уже завтра.
‘Я думаю, что это жестоко - заставить Серрену провести остаток своей жизни в этой стране, которую она так явно ненавидит. Я думаю, что Беката и Техути абсолютно правы. Мы все должны вернуться домой в Лакедемон и оставить эту проклятую страну на произвол судьбы. Я уверен, что наши союзники, мелкие короли, поймут нашу позицию и не будут ожидать компенсации за то, что они привели свои армии нам на помощь, а затем отплыли домой с пустыми руками. Серрена будет совершенно счастлива в стране своего рождения; живя в каком-то симпатичном маленьком домике с Рамзесом и дюжиной прелестных ребятишек на берегу реки Гуротас. Я уверен, что она поймет, что семейное состояние было потрачено добросовестно. Не для нее это дурацкое и претенциозное имя, Царица Клеопатра ... " к этому времени моя ораторская речь обрела крылья. Мои слушатели были взволнованы, особенно Серрена.
Затем я увидел, как Серрена изменила свое окончательное решение, принятое всего несколько минут назад, так же гладко, как и приняла его.
‘Все, что ты говоришь, правда, дорогой Тата. Но у каждого вопроса всегда есть две стороны. Меня всегда учили, что жена должна безропотно принимать решения богов и поддерживать своего мужа в том, что они ставят перед ним. Со временем я тоже научусь принимать имя Клеопатра, каким бы банальным оно ни было. Если мы с Рамзесом останемся здесь, в Египте, как Фараон и царица, у нас будет достаточно средств, чтобы моя дорогая матушка могла навещать меня, когда захочет. Мы оба научимся ценить красоту и изобилие этого самого Египта. Более того, мой отец не будет обречен на нищету ради меня.’
За этим заявлением последовало ошеломленное молчание, а затем мальчики Бекаты обнялись. Беката снова разрыдалась, но я снова наполнил ее кружку вином, и ей пришлось прервать свои причитания, чтобы попробовать варево.
– Ты приняла горько трудное решение, моя дорогая дочь, - торжественно произнес Гуротас, - однако оно правильное. Он взглянул на меня все так же серьезно, но опустил правое веко и приветливо подмигнул. Мы снова одержали победу, но поражение было совсем близко.
На следующую ночь мы с Рамзесом отправились на разведку Западного берега, на том берегу, где Аттерик построил свою крепость Абу-Наскос. Аттерик не строил ворот, выходящих на реку. Я, конечно, получал описания других ворот, но никогда не видел их. Я знал, что для меня это очень важно. Мы взяли с собой только пятнадцать наших людей. Луна взошла после полуночи, поэтому мы воспользовались темным временем суток, чтобы пересечь Нил и спрятать лодки в камышах. Затем, как только стало достаточно светло, чтобы разглядеть землю, мы тихо двинулись к крепости. Не прошли мы и нескольких сотен локтей, как наткнулись на табун лошадей Аттерика, пасущихся при свете луны. Мы окружили их и послали двух наших людей, чтобы отвезти их туда, где мы оставили наши лодки. Мы повторили этот маневр трижды, постепенно собрав стадо из более чем 150 прекрасных лошадей для колесниц.
Лунный свет великолепно освещал западные стены крепости, открывая мне прекрасный вид на ворота с безопасного расстояния. Я смог оценить внушительные размеры и прочную конструкцию обоих ворот, а также отметить оборонительные стены и рвы, окаймленные заостренными кольями, которые поддерживали их.
По прошествии некоторого времени мы удалились. Добравшись до того места, где мы оставили свои лодки, мы обнаружили, что в соответствии с моим приказом две лодки были использованы для перегона лошадей через реку. Мы последовали за ними в оставшемся ялике. Это было долгое плавание для бедняг; ширина Нила в этом месте превышает полторы лиги. Но когда мы наконец добрались до восточного берега ниже лагеря Гуротаса, Рамзес и я с радостью обнаружили, что все животные благополучно переправились впереди нас без потерь.