Фаргал. Трон императора
Шрифт:
Вдруг самериец обратил внимание, что спина Люга удаляется от него. Он прибавил шагу. Но спина сокта по-прежнему удалялась, и свет волшебного браслета тускнел.
Кэр забеспокоился всерьез, припустил бегом. И обнаружил, что не двигается с места. Стены вокруг тоже не двигались, только становились все более мрачными по мере того, как слабел свет впереди.
Сын вождя набрал в грудь воздуху, чтобы окликнуть уходящих…
— Не нужно, — произнес рядом негромкий свистящий голос.
Кэр схватился за меч. Но вокруг никого не было. Он попробовал закричать, но горло
— Ужели я не справлюсь с собственной магией, мой мальчик?
Высокая фигура в длинном плаще выступила прямо из стены.
Крупная голова, выразительное властное лицо, обрамленное светлыми волосами, тонкие, чуть искривленные губы, серые холодные глаза. И диадема с огромным, пылающим, живым камнем. От камня, через высокий выпуклый лоб к переносице, изгибаясь волной и раздваиваясь, опускалась полоска металла. Пульсирующий алым огнем камень окрашивал ее багровым отсветом. Казалось, лоб мага пробит и из раны толчками сочится кровь.
— Иди за мной, мальчик! — приказал властитель-чародей.
И двинулся вслед за ушедшими.
Кэр повиновался. Собственно, у него не было выбора.
«Я ведь и собирался идти за ними, — успокаивал он себя. — Попробую предупредить Фаргала, как только мы нагоним их!»
Так думал он, глядя на светловолосый затылок мага.
А губы чародея кривились в усмешке, когда он слушал мысли Кэра.
Слева, из черной дыры бокового прохода возникла человеческая фигура. Человек могучего сложения и полностью вооруженный. Кэр резко остановился. «Скорпион» будто сам прыгнул ему в руку. Чуть позже он сообразил, что опять владеет своим телом.
— Хорошо, мой мальчик! — похвалил маг. — Не доверяй никому! Но это — мой слуга! Значит, и твой тоже. Спрячь меч!
И рука Кэра, опять помимо его воли, отправила клинок в ножны.
— Ступай вперед, Карашшер! — приказал чародей. И они втроем двинулись дальше. Кэр опять шел замыкающим. Но мысли его были совсем не такими, как прежде.
Шли довольно долго. И остановились внезапно.
— Подойди! — сказал маг.
Сын вождя приблизился и увидел: прямо перед ними, на грубом каменном полу коридора лежали одежда и оружие: мечи, помятые доспехи. Кэр узнал их: то были вещи Фаргала и вождя соктов.
— Видишь? — спросил чародей, устремив на сына вождя горящий взгляд. Камень на диадеме казался третьим глазом. Таким же яростным.
— Любая сила — ничто пред магией этого места. Царская власть, доблесть воина, чары Великого Яго! Ничто! Только я! Только моя магия и только моя дорога существуют здесь! Да, мой мальчик! Ты и я! Начнем наш путь отсюда — закончим в Вечности.
Голос мага словно ледяной меч вонзился в тело. Кровь застыла у Кэра в жилах. Но через миг ужас его перешел в гнев. Никто не сможет испугать воина клана Мечей! Никто не заставит склониться сына Хардаларула!
— Аш-ш! — произнес маг, стирая именем Мудрого жалкий гнев Кэра.
«Даже не заметил, что я сказал: “мы”, — отметил жрец. — Корни Яго уже проросли в нем: выражение ставит выше смысла».
Маг выпустил воздух сквозь стиснутые зубы. Порыв
Жрец Аша прикоснулся к мыслям сына вождя и придал им большую легкость. Он сумеет обрубить вредные корни. Это его творение не разделит пороков своего предшественника и не осквернит имени, которое несет. Хотя бы потому, что на сей раз жрец не стал наделять свое произведение настоящим именем. Кэр получит его, когда уже не сможет уклониться от предназначения.
Жрец перевел взгляд на своего верного раба, Карашшера. Потом — снова на Кэра. Узда первого — страх и награда. Второму — никакой узды. Он должен быть предан магу. Жертвенно предан. По высшему долгу, а не по личной выгоде. Зовом крови человек может и пренебречь. Но воин клана Мечей не способен пренебречь Долгом!
— Карашшер! — приказал маг. — Забери это!
Воин двумя руками сгреб лежащие на полу вещи
— доспехи, оружие, — связал штанами и курткой Люга и взгромоздил на спину.
— Уходим! — произнес чародей.
Они двинулись обратно.
Кэр терялся в догадках. Причем собственная судьба беспокоила его в последнюю очередь. Как ни грозен маг, сын вождя не чувствовал враждебности с его стороны. Перед ним был слуга Аша. По наивности юноша полагал, что жрец Мудрого не способен причинить вреда тому, кто родился на земле его бога. Вот только Фаргал… Что с ним? Если царь погибнет — погибнет и слава Кэра. К чему тогда его подвиг?
Сын вождя посмотрел на серебристую полосу металла, пересекавшую светлый, как у самого Кэра, затылок мага. Жрец наверняка знает, что происходит сейчас с Фаргалом. Прислужники Мудрого знают все. Если спросить его…
Но Кэр не решился. Хотя и чувствовал, что к благоговейному страху перед слугой самого Аша примешивается и симпатия. Чародей сумел расположить к себе юношу. Насколько Кэру мог понравиться тот, кто отнял у него право распоряжаться собой.
Ни Фаргал, ни Люг не заметили исчезновения сына вождя. Они были слишком сосредоточены на том, что могло ожидать впереди.
А попались совершенно нелепо.
Потолок над их головами внезапно дал трещину. Зеленый тяжелый дым потек вниз.
Фаргал, догадавшись, ринулся вперед, задержав дыхание, надеясь, что проскочит полосу дыма раньше, чем отравится. Но едва острый запах зеленого дыма коснулся его ноздрей, грудь царя рефлекторно расширилась, и Фаргал вдохнул дурман.
Он еще успел услышать, как с шумом упало на камни тело Люга.
Дым рассеялся. Из глубины коридора появились мускулистые бритоголовые мужчины. Они раздели бесчувственные тела царя и сокта, подняли и унесли.
Спустя некоторое время потерявших сознание воинов внесли в невероятных размеров пещеру, наполненную желтым с алыми проблесками сиянием. Посреди пещеры, занимая большую часть ее, простиралось озеро. Поверхность его, абсолютно черная, не отражала света. Берег, пологий каменный скат, уходил под желтую пенную полоску, окаймлявшую водную гладь.