Фармбизнес. Правдивая история о российских предпринимателях
Шрифт:
Наконец Елистратыч меня известил: «В пятницу приходи на объект, будет тебе госприемка!» Прихожу. Вижу – в передней комнате подметено, стоит стол, накрытый белой скатертью, на нем лежат какие-то подготовленные бумаги, на отдельном маленьком столике заранее приготовлена выпивка и закуска, а вокруг суетятся Сергеич с Елистратычем и еще два каких-то человека, о которых я знала, что они из этой же строительной фирмы. Берут они меня под белы руки, сажают во главе стола и сообщают мне, что я – председатель комиссии по приемке объекта, а они все – члены этой комиссии. Все члены комиссии садятся, и Сергеич с умным видом провозглашает, что объект достроен и надо подписывать акт, и подпихивает ко мне по столу свои бумаги и ручку. Я смутилась. Конечно, я не знала, что такое госприемка, но уж больно это все на нее не походило. «Подождите, – говорю, – подписывать, пойдем сначала объект осматривать». Они переглянулись и очень неохотно стали подниматься. Пошли мы по объекту. Я в строительстве,
– Это что? – спрашиваю.
– Ах, это у нас сантехник сегодня не вышел, сволочь такая! Но это же пять минут – унитаз прикрутить, хочешь – Елистратыч прямо сейчас его прикрутит!
– А вот еще потолок тут недокрашен!
– Ну, это к концу дня все будет, это же ерунда, ты видишь, объект готов, давай акт подписывай!
Вернулись мы в комнату, где стоял стол с белой скатертью, и тут они на меня вчетвером насели – подписывай им акт, и все тут! Но я уже поняла, что тут какое-то жульничество, и решила не подписывать ни за что. Придралась к этим мелким недоделкам. Вот, говорю, у вас ничего не доделано, так что подписывать не буду.
– Ах, как так не будешь? Ты давай, подписывай акт «с недоделками» и дай нам 5 дней срока на завершение, так всегда и делают! – это Сергеич начал наезжать.
– Ни за что не буду подписывать! И вообще, где ваша госприемка?
– А это и есть, – говорит, – госприемка!
– Врешь, на госприемке должен быть хоть один человек от государства. А где он?
И тут разразился скандал. Елистратыч не выдержал нервного напряжения и как завопит:
– Я же вам говорил, что ничего не выйдет! Не примет она этот цирк за госприемку и ничего не подпишет! А вы мне все – ты, главное, молчи!
– Ах, негодяй, что же ты проболтался!
– Не буду подписывать, раз так, и платить не буду!
– Елистратыч, сволочь, ты прямо с этой минуты уже уволен!
– Не бойся, Елистратыч, я тебя к себе найму и за ними же следить приставлю! – это уже я придумала им в пику.
– Ну-ну, берите его, берите! Вы еще не знаете, какая это сволочь и паршивый человек! Вы еще с ним ой как наплачетесь!
– Сами вы сволочи! – орет оскорбленный Елистратыч.
В общем, пошел дым коромыслом. Кончилось тем, что все, кроме меня и Елистратыча, собрали свои вещи и ушли, а я стала Елистратыча допрашивать, какой должна быть «настоящая госприемка». Оказалось, как и следовало ожидать, что нужно собрать кучу бумажек от разных государственных органов: и от СЭС, и от «электриков», и от «приемки лифтов», и еще от кого-то. Эти наши жулики, разумеется, и не начинали их собирать, потому что дело хлопотное и много беготни. А они почему-то решили, что смогут меня обмануть или уговорить подписать Акт приемки от заказчика и заплатить им гонорар на этом основании. Действительно, они же видели, что я человек в строительных делах совершенно неопытный, вдобавок женщина, и штатных специалистов по строительным делам в нашей маленькой фирме нет. Вот и решили рискнуть – авось что выйдет, а потом их ищи-свищи!
Кончилось все тем, что я действительно приняла Елистратыча в штат и назначила с нашей стороны ответственным за «настоящую госприемку», чтобы нас не пытались больше обмануть. И еще месяца два и строители, и Елистратыч, мрачно переругиваясь, вместе собирали бумажки по разным инстанциям. В конце концов объект был принят, и мы заплатили строителям.
Елистратыч на некоторое время остался у нас в штате как лицо, ответственное за эксплуатацию и поддерживающий ремонт наших зданий. Человек он и правда оказался не самый лучший – жуликоват, вороват, халтурщик, лентяй, все делал кое-как и вообще старался по возможности ничего не делать.
Например, известна история о том, как однажды ему было поручено купить строительную бытовку. Мы тогда собирались строить большой склад в Петрово-Дальнем, и там нужна была хорошая теплая бытовка для наших строителей. Елистратыч рассказал, что уже договорился о покупке прекрасной теплой бытовки с полным внутренним оборудованием – только электричество подключить и можно жить! Взял на ее покупку под отчет довольно крупную сумму – около 10 тысяч долларов – и, по-видимому, большую ее часть прикарманил. Во всяком случае, когда строители приехали на место, вместо шикарной бытовки они увидели щелястый дощатый ящик без какого-либо оборудования и утепления. Строители обступили в ярости Елистратыча, и он стал в ужасе врать им что-то несусветное. Что, мол, уже погрузил самую лучшую бытовку на грузовик где-то в Измайлове. Но тут под их грузовик «подвернулся чей-то БМВ», весь разбился, и пришлось ему отдать все деньги на компенсацию ущерба. И вот он, несчастный Елистратыч, чуть ли не на свою собственную зарплату купил вот этот сарай, потому что ни на что другое денег уже не было.
Наш коллектив его дружно ненавидел, и часто ко мне приходили целые делегации, чтобы разоблачить «очередную подлость и халтуру Елистратыча». В конце концов случилось неизбежное – Елистратыча
В конце концов, было принято такое решение – Елистратыч сей же час пишет заявление об увольнении, поскольку не может поладить с трудовым коллективом, получает зарплату за две недели вперед и в милицию не идет, а я ему гарантирую, что его никто больше бить не будет, если он немедленно соберет свои вещи и скроется с наших глаз.
Через полгода, что интересно, Елистратыч приходил обратно в подвал мириться. Он появился 23 февраля и принес с собой бутылку:
– Ребята, с праздником вас! Я мириться пришел!
Однако встретили его неласково:
– Ты как сюда зашел?
– Через дверь, как обычно, – отвечает Елистратыч.
– Ну и выходи быстро обратно, а то поздно будет!
Так он и ушел окончательно.
Как ни удивительно, наши враждовавшие с Елистратычем рабочие не потеряли его из виду после увольнения, поддерживали с ним связь, и иногда до меня доходили сведения о его дальнейшей судьбе. Уволившись от нас, спустя некоторое время он пошел работать ответственным за электроснабжение и вентиляцию Останкинской телебашни. «Ну все, Останкинской башне каюк! Не выдержит она Елистратыча!» – тут же сделали свой вывод наши ребята. Как ни смешно, но так оно и вышло. Не прошло и года, как на Останкинской башне случился знаменитый пожар, во время которого она полностью выгорела внутри и даже немного накренилась, потому что лопнули какие-то внутренние поддерживающие тросы. В качестве причины официально была названа неисправность внутренней электропроводки. «Ну, ясное дело, это Елистратыч так нахалтурил, что целая башня сгорела! Птицу видно по помету!» – высказался Юра. Башню долго чинили и в конце концов через несколько лет запустили снова. Надеюсь, что Елистратыча к тому времени оттуда уже уволили, и больше он не сможет ее сжечь.
Вот, кстати, что я нашла в Интернете про пожар на Останкинской башне («Википедия» и другие источники). Из этого текста совершенно очевидно, что Елистратыч, ответственный за электроснабжение башни, свою работу выполнял, как обычно, халтурно (ключевой абзац подчеркнут).
«27 августа 2000 года в башне произошел сильный пожар. Очаг возгорания находился на высоте 460 метров. Полностью выгорели 3 этажа. В процессе ликвидации пожара погибли командир пожарного расчета Владимир Арсюков, решивший лично подняться на высоту очага пожара, и лифтер Светлана Лосева, которой он отдал приказ нажать кнопку лифта и ехать вместе с ним. Третьим погибшим был слесарь-ремонтник Александр Шипилин.
Сообщение о пожаре в антенной части телебашни Главного центра радиовещания и телевидения поступило в Центр управления силами УГПС ГУВД г. Москвы в 15 часов 08 минут.
В установленном порядке к месту пожара были направлены силы и средства Московского гарнизона пожарной охраны по рангу “Пожар № 3”. Вызваны в соответствии с утвержденной схемой подразделения ГУ ГОиЧС, ГУВД и другие аварийные службы г. Москвы.
В течение получаса с момента получения сигнала в районе бедствия была сформирована группировка сил, которая приступила к тушению пожара и проведению аварийно-спасательных работ.
До прибытия пожарных подразделений и спасателей со стороны администрации, обслуживающего и технического персонала объекта активных действий по тушению пожара не предпринималось. Не было произведено отключение энергоснабжения оборудования и коммуникаций (обесточивание произведено администрацией телебашни только в 18 часов 10 минут). При этом отдельные помещения телебашни были обесточены 28 августа с. г. после дополнительного обследования спасателями технических помещений.
В ходе разведки пожара было установлено, что происходило интенсивное горение антенных фидеров на отметке 450 метров и выше. Одновременно имело место стекание горящих фрагментов и капель изоляции фидеров; внутреннее пространство антенной части телебашни было сильно задымлено. Пожар принял развитую форму, что свидетельствует о некоторой задержке в сообщении о пожаре в пожарную охрану.
Во время пожара от высокой температуры лопнули несколько десятков тросов, обеспечивающих преднапряжение бетонной конструкции башни, но вопреки обоснованным опасениям башня устояла. Впоследствии тросы были восстановлены.
23 мая 2007 года начались строительно-ремонтные работы по благоустройству территории и помещений экскурсионного маршрута Останкинской телебашни. Восстановлено и усовершенствовано все было к 14 февраля 2008 года. После месяца пилотных экскурсий было разрешено водить группы численностью не более 40 человек.
Из-за пожара каналы ОРТ и РТР временно вещали на “одной кнопке”».