Фартовые деньги
Шрифт:
За обедом Шура пытался изложить историю аварии, в которой он якобы получил свои увечья. У Механика, как известно, на этот счет были сильные сомнения, но он тихо удерживал их при себе. Ему не терпелось поглядеть мотор «Жигулей». Поломка занимала его тем, что вероятность какой-либо естественной причины для выхода из строя двигателя была невелика. Вместе с тем Механик догадывался, что вряд ли «шестерку» запортили Нинка с Шурой специально для того, чтоб проникнуть на хутор. Это ни в какие ворота не лезло. Скорее всего эту пакость им организовал какой-то «доброжелатель». А может быть, на «шестерке» стоял какой-нибудь хитрый противоугон, который дает похитителю малость покататься, а потом глушит двигатель в самый неподходящий момент. Понять, что к чему, можно было только после
Смешно, но такой вывод он сделал на основании всего двух фактов. Во-первых, на основании явного вранья «господина Пашинцева» насчет получения травм в аварии — Механик, как известно, четко определил, что «шестерка» в аварию не попадала и не была в ремонте не меньше года. А во-вторых, всякий мирный гражданин, по разумению Механика, ни за что не согласился бы на бесплатный ремонт у незнакомых людей, которые обитают в какой-то чащобе. Уж скорее он согласился бы ехать в Лузино, в автосервис. Поэтому Олег и заподозрил своих гостей в том, что они катаются на угнанной машине и нарвались на неизученный противоугон.
В принципе Механик не был профессиональным угонщиком, хотя довольно часто угонял то, что катается. И при желании, если б жизнь заставила, мог угнать любую тачку, защищенную самыми современными противоугонами. Но на этой никаких знакомых систем Олег не заметил. Ежели есть незнакомая, стало быть, прямой резон ознакомиться, может пригодиться в будущем.
Поэтому, едва закончив трапезу, Механик снял свое выходное обмундирование и нарядился в старый комбез. Охранникам, которые могли понадобиться для силовых операций типа «подай-принеси», тоже нашли какие-то линялые халаты, а Шура с Нинкой пошли в качестве зрителей. «Жигули» отбуксировали в мастерскую, которая вызвала у Шуры Казана большое уважение.
— Солидно устроился! — произнес он, оглядев заведение. — Только что ж так далеко от дороги? Озолотился бы, ей-Богу!
— Я платных услуг принципиально не оказываю, — важно заявил Механик. — Я профессиональный благотворитель…
«Ну-ну, — хмыкнул про себя Казан, — знаем мы такую благотворительность. Угнал машинку, притырил здесь, на природе, перебил номера, кореша липовые ксивки сляпали — и загнал клиенту из солнечной Грузии. Или из знойного Казахстана, где зимой мороз за тридцать». Однако беспокойства у Шуры это предположение не вызвало. В том смысле, что за бедную «шестерку» он не стал волноваться. Во-первых, российские тачки угоняет только шпана и шелупонь, чтоб покататься от скуки, или киллеры, чтоб подъехать на место работы и смыться с него, а затем, бросив машину в проходном дворе, пересесть на что-нибудь приличное. Олег Федорович явно из возраста шпаны вышел, поэтому вряд ли стал забирать машину у Казана только для того, чтоб по ночным просекам покататься. Второй вариант, с киллерской подменкой, тоже был маловероятен. Не возьмут нормальные киллеры машину с ненадежным двигателем. И не стали бы тащить к себе на базу заглохшую машину, возиться с ней, ремонтировать и так далее, когда кругом полно более-менее бегающих. Во-вторых, ежели Олег Федорович принадлежит к здешней братве, то ему должно быть известно, что такое Шура Казан. Правда, Казан из ложной скромности представился Пашинцевым, согласно ксиве, но был убежден, что любой здешний браток, лишь услышав грозную кликуху, принесет свои извинения и не станет делать нехороших жестов. Ну и в-третьих, у Шуры была при себе пушка, спрятанная под бинтами и косынкой. Плоский «ПСМ» был практически незаметен, но достать его было нетрудно. При надлежащей бдительности и быстроте действий Казан мог запросто опередить совсем уж недружественные акции новых знакомых.
Но пока все шло мирно и благопристойно. Механик полез в кишки несчастной «шестерки», его помощники тоже занялись делом, а Шура с Нинкой с любопытством
Наконец Механик торжествующе крякнул и показал Казану деформированный коленвал.
— Кто-то тебя сильно не любит, Александр Петрович. То ли автосервис, где ты после аварии ремонтировался, — последнюю часть фразы Олег произнес с заметным сарказмом, — то ли лучшие друзья. Видишь? Это не раковина, не дефект поковки, это — пропил, и не случайный. А очень аккуратный. С тем расчетом, что твоя тачка какое-то время — часов пять-шесть чистого времени — сумеет проездить. После чего динамические силы этот пропил растянут, закрутят — и мотору настанет… известно что. Может, поговорим откровенно, а?
— Ну что ж… — не очень уверенно произнес Казан. — Попробуем…
ЗАМЫСЕЛ
Швандя, после того как вывернул из себя все спиртное, действительно пришел в чувство. И даже более того, осознал, что капитально влип. Разъяренные рожи Бормана и Ухана ничего хорошего ему не сулили.
— Очухался, стукач вонючий? — Ухан звонко хлобыстнул Швандю по роже. — Откуда кассета? Отвечай!
— Братки… — проныл Швандя.
— Пидор тебе браток! Понял? Сам кассету писал или кто-то передал? Быстро, сука!
Хлоп! Хлоп! — Ухан добавил еще пару плюх. Швандя уже прекрасно понимал, что ему хана и только чудо может спасти его шкуру. Правда, мозги еще тяжело ворочались, но все же он сумел сообразить, что этим жлобам лучше правду сказать, чем врать и выкручиваться. Тем более придумать на ходу убедительную брехню сейчас было очень туго.
— Нет, — пробормотал Швандя, ощущая, как из расквашенного носа кровь струится. — Я не сам. Это мне Ерема дал, Механик. Слышали такого?
— Механик? Тот, что Медведя порезал?! — вскричал Ухан. — Так ты, падла, на него пашешь?! Еще с весны, что ли?!
И крепко сунул Шванде по печени кулаком. Больно, но не настолько сильно, чтоб вырубить.
— Н-нет, — кривясь от боли, выдавил Швандя. — Он меня зажал. Помнишь, говорил, что Витя нас посылал на Снороть?
— Помню, помню, телись живее!
— Так вот, Витя хотел, чтоб мы прикинули, что там «казаны» могли делать. Они там несколько раз на той неделе появлялись. Короче, Витя думал, будто с Казаном своя братва разобралась, и он не ранен, а вообще… То есть, что его там тихо урыли, на болоте.
— Та-ак… — вступил в разговор Борман. — Ну и что же вы там нашли?
— По делу — ничего, — облизнув соленую кровь с губ, произнес Швандя, — я только след там видел, маленький. 38-й размер. Как у пацана. Но у этого, Механика, — такой же. След на островке, на протоке. В общем, я вчера решил прокатиться туда один.
— А почему бригаду не взял? — спросил Борман.
— Ясно почему, — догадался Ухан, — решил, что Механик для него там свои мешки с рыжевьем заготовил. Верно?!
— Д-да… — уныло кивнул Швандя. — Короче, я на лодке доплыл по протоке к овражку, где речка течет. Еще за камышами услышал, что там какие-то пацаны и девки купаются. А по карте тут ни деревни, ни села на двадцать верст. Но весной с Механиком не то две, не то три бабы было, точно помню. Решил посмотреть. Влез в воду с трубкой и перископом, втихаря доплыл до камышей. Поглядел, дождался, пока пацаны и девки с берега уйдут, и вылез… Ну а они меня засекли, оказывается. Собаки у них там, волкодавы. Я побежал к реке, а тут из-под елки кто-то мне — фигак! — прямо под ноги. Я — головой в пень и вырубился… Очнулся — на руках браслетки, рядом две собаки с клыками и человек пять жлобов со стволами. Ну и Механик этот…
— И что ж он тебя не почикал? — недоверчиво спросил Ухан. — Ты ж, поди-ка, один-единственный, кто его морду видел?
— Не знаю… — пробормотал Швандя. — Он сказал, что я ему нужен зачем-то. Посадил на ночь в подвал. А днем посадил в машину с завязанными глазами и привез на остановку автобуса. Там дал кассету, чтоб я ее Вите передал. Ну, и на словах велел сказать, что ты, Ухан, засланный казачок… И чтоб Витя просветил Казана насчет «партайгеноссе» — дескать, тоже заподлянку готовит.
— Когда это было?