Фарватер Чижика
Шрифт:
— Шестьдесят километров в час.
— Очень хорошо.
И мы образовали короткий караван.
— Чего это он, Чижик? — спросила Ольга.
— Почётный эскорт. Андрей Николаевич заглянул. Волнуется, вот и распорядился.
— Распорядился… Целого полковника от дела оторвал.
— Почему оторвал? У полковника дежурство, вот и проверит состояние дорожного движения. Не самое плохое дежурство.
— Ты, вижу, доволен.
— Скорее да, чем нет.
Я и в самом деле был доволен. Всё-таки смутные опасения кружили вокруг, смущая. Вдруг волки выскочат… Смешно, да. А мне
Выехали на трассу. Редкие, очень редкие встречные автомобили при виде ГАИ, пропуская нас, прижимались к обочине. Собираются дорогу расширять, сделать четырехполосное шоссе. Но это завтра, а едем мы сегодня.
Солнце пошло к горизонту, садится оно рано, только-только солнцеворот прошёл. Небеса в легкой дымке, и снежок падает гомеопатически, на единичку по пятибалльной шкале. Дорогу, уверен, тоже по приказу Стельбова чистили.
Я включил приёмник. Шкала загадочно светилась, обещая самые невероятные встречи в эфире. И зеленый глаз. Люблю ламповые приёмники.
Наконец, приёмник разогрелся. Я настроился на «Маяк».
Новый Год шагает по стране. Чукотка встретила, Петропавловск-на-Камчатке встретил, черёд Магадана и Сахалина.
Репортажи с улиц. Все ждут хорошего. И себе, и другим.
Веселая новогодняя музыка. То есть музыка, в общем-то, обычная, но в новогодний вечер звучит особо. Дополнительное измерение.
Так мы доехали до границы Каборановского района. Колос, сахарная свекла, заводская труба и силуэт Замка. Всякому видно, что не обычный это район, а Каборановский.
И мы вступили в его границы. Так принято говорить — вступили, хоть на «ЗИМе» едешь, хоть на танке.
Вступили!
Глава 22
31 декабря 1976 года, пятница
Новогодний вечер
На границе района нас встретила каборановская милиция: ещё два автомобиля, «Жигули» и «УАЗ». Уже и перебор, пожалуй.
— Наши проезжали? — спросил я у местного начальника, майора.
— Два автобуса, как же. Минут десять, как проследовали.
И дружным караваном мы продолжили путь.
Все сёла нашей чернозёмщины похожи друг на друга: вдоль дороги небольшие домики, обычно белые или серые, крыты шифером или железом, дом с флагом — контора, дом с транспарантом — клуб, дом наособицу — магазин. Ещё водокачка. Коровники, свинарники и прочие хозяйственные постройки — в глубине, чтобы не портить вида путешественникам.
Сёла Каборановского района — не исключения. У сёл, а пуще деревень только таблички разные — Галкино, Сорокино, Богданово, а внешность схожа, как у сестричек Дион. В окнах домов то разноцветные огоньки ёлочных лампочек, то мерцание телевизора, а чаще и то, и другое. Провожают Старый Год… Но и хозяйство забросить нельзя. Коровы, гуси, куры. Гуси всегда волнуются перед праздниками.
До самого Каборановска оставалось пять километров. Я поискал на средних волнах местное радио, Ворона. Не нашёл.
На дорогах никого, в новогоднюю ночь куда селянину ехать? только по нужде, но, по счастью, нужды никакой нет.
Вот и Каборановск. Этот город ни с каким другим не спутаешь, по крайней мере, в нашей области: над всеми строениями высится холм с Замком Валькенштейна. Построен на излёте девятнадцатого века прихотью сахарного короля Генриха Валькенштейна, пожелавшего создать уголок романтической Германии здесь, на Чёрной Земле. Ещё и обсадил холм елями, для мрачной торжественности. Высокие, с десятиэтажный дом, деревья впечатляли, даже в летный солнечный день в ельнике было сумрачно и тревожно.
Мне больше сосны по душе.
Но мы ехали не к Замку, а к клубу «Сахарник». Ели росли и здесь, но реже, давая место и другим — деревьям, кустам, домам и людям.
Громкоговорители на клубе вещали вполголоса, тот же «Маяк». Новый Год продолжал шагать по стране, приближаясь к Владивостоку и Хабаровску. «По сугробам, по морозу, по зиме» — проникновенно пела Снегурочка. Сугробов, впрочем, не было: не только дорога, но и тротуары, и площадь перед клубом были расчищены и посыпаны песком. Мороз? Минус три, к утру до минус семи — так обещали чернозёмские синоптики.
А зима была.
Конечно, была. Для сомневающихся на стенде клуба висела афиша в обрамлении лампочек: «31 декабря — встреча Нового Года». А тридцать первое декабря — аккурат зима. Зимее некуда.
Наши автобусы стояли чуть в стороне. Я к ним и подъехал, встал рядышком.
Прежде, чем выходить, огляделся. Чисто, спокойно, горят фонари, и две пары патрульных прохаживаются вдоль фасада «Сахарника». Нет, не только фасада: одна пара завернула за угол. Круговой обход. На всякий случай. Чтобы не пили водки за углом, и вообще…
Мы с Женей вышли. Помогли девочкам: двери «ЗИМа» позволяют выходить удобно, лучше, чем из «Жигулей» или даже «Волги», но дорого внимание. Женя прихватил баул девочек. Не то, чтобы очень большой, баул, но ведь вежливость, традиции. Рыцарство. Рыцари, они часто выхватывали баулы у синьор. И у синьоров выхватывали. Тем и жили.
Попрощались с эскортом. Ан, нет, не попрощались: нас и назад будут сопровождать.
Если близко воробей, мы готовим пушку.
Пошли ко входу. И — навстречу товарищ Савтюков и две дамы, постарше и помоложе. Анна Андреевна и Марья Антоновна. В некотором роде.
Спросили, как доехали, и позвали заходить поскорее, а то ведь холодно, и ветер.
Ветер самый слабый, холод не чувствовался, где-то минус четыре, минус пять, но мы не спорили.
Клуб «Сахарник» тоже построил Валькенштейн. То есть он, конечно, не строил своими руками, но сам заказал проект у модного архитектора, приглядывал за строительством, и, разумеется, сам всё оплатил. Получилось что-то вроде Большого Театра. Только компактнее. Зал не на две тысячи мест, а на триста шестьдесят, не шесть ярусов, а только три, партер, бельэтаж и балкон. Но для районного центра — очень даже неплохо. Наши театры, оперный, драматический и ТЮЗ, с охоткой ездят сюда на шефские спектакли. И зал хорош, и публика благодарная.