Фашист

Семён сидел на полу с вытекшим глазом и разбитыми в кровь кулаками обеих рук на холодном бетоном полу своей камеры. Из-под ребра у него торчал кусок сломанного напильника. Рядом с ним лежали два трупа, которые минутой ранее были живы и представляли серьёзную угрозу его жизни.

Боли Семён не чувствовал. Он был погружён в свои мысли, пытаясь сложить в один пазл обрывки воспоминаний из своего детства.

Ему вспоминался ласковый голос матери, сильные руки его отца, яркое солнце, поляна полная цветов и парящих над ними разноцветными бабочками. Потом запахи хвойного леса, рыбалка с отцом на речке, первая пойманная им рыбка. Далее смех соседской девочки, его первой любви!

А потом… – Как? Как могло всё

это разрушиться? Как рай превратился в ад?

Вдруг Семён открыл оставшийся глаз и зло посмотрел в сторону запертой двери. За многие годы практики медитативной йоги, он научился предчувствовать события за несколько мгновений до их воплощения в жизнь.

И действительно, спустя секунду, за дверью послышались шаги и лязг отодвигаемого засова. Потом дверь с ужасным скрипом отворилась, и вошёл сам комендант тюрьмы Шматко, в сопровождении конвоиров.

– Мда, – только и вымолвил управляющий, осмотрев тесное помещение камеры. – Закуйте его в браслеты и в лазарет. А этим субчикам, похоже, пришла пизда! Позже вернётесь, отправите их тела в морг.

Охранники надели на Семёна наручники, и повели по тюремным коридорам в сторону травмпункта.

– О! – удивился врач новому пациенту, – кто это у нас?

– Тот самый, террорист, что взорвал КПП на границе с Донбассом.

Врач, улыбаясь, как доктор Ливси из «острова сокровищ», специально не ставя обезболивающего средства, схватил щипцами обломок напильника и начал медленно вертя извлекать его из раны.

На лице Семёна не дрогнул не один мускул. Он по-прежнему был в трансе, в который мог входить в любой момент по своему желанию.

– Он, что у вас под героином? Это просто невозможно, терпеть боль не проявляя никакой рефлекторной реакции! – заключил садист в белом халате, и разочарованно продолжил свою работу. Он обработал и зашил рану, наложив несколько швов, потом сделал перевязку и занялся глазом. Промыв глазницу перекисью водорода он вставил тампон, и тоже перебинтовал.

– Готово! – крикнул он, самодовольно любуясь своей работой, – Следующий!

– Следующие? Они уже ждут тебя в морге, – произнёс вошедший в кабинет полковник. – Просто осмотри и напиши заключение о смерти.

Как только доктор вышел за дверь, полковник не обращая внимания на Семёна, начал орать на своих подчинённых:

– Вы, что совсем дебилы? Какого хуя в пресс-хате оказалось только двое зэков?

– Так, они лучшие в своём деле. Оба мастера спорта по карате и боевому самбо.

– Заткнись, тварь!!! Были, были лучшие! Сейчас они оба в морге!

– Мы думали, чем меньше народу будет знать, об этой операции, тем лучше.

– Думаю здесь я!!! – взревел, брызгая слюной пуще прежнего полковник, – а вы уёбки, должны выполнять только мои приказы! Ясно?

– Так точно! – ответили его подчинённые.

Отчитав своих бойцов, полковник взглянул в глаз заключённого:

– Сука конченная, ты будешь что-нибудь говорить?

Ответа, как и на первом допросе не последовало. Полковник понимал, что пытать этого пленного не имеет никакого смысла.

– Уведите его в карцер, пускай там подлечится. Хорошо бы его расстрелять, но может ещё сгодится, для обмена пленными.

Втолкнув пленного в холодную камеру карцера один из вертухаев по имени Никола увидел не убранное от прежнего заключённого ведро с парашей. Стояла зима, и карцер не отапливался. Температура была около нуля, и моча покрылась тоненькой коркой льда.

– На, Москаль, прими душ! – с этими словами Никола облил Семёна парашей из ведра и засмеялся.

Когда дверь карцера закрылась, Семён сел в центр камеры со скрещенными ногами и начал медитацию, под названием «тумо». Через двадцать минут от его тюремной робы пошёл пар.

Семён родился в середине восьмидесятых в семье военных, как раз в начале перестройки.

Детство он повёл на Украине, или, как теперь принято называть в Украине. Возле города Краматорск находился военный гарнизон, в штабе которого служил его отец. Это были самые лучшие годы его жизни. Ингода отец брал к выходным отгулы, и они всей семьёй летали на море в Крым. В те далёкие года уже наступили перебои с продуктами питания, ввели талонную систему, но в гарнизоне выдавался офицерский паёк, который включал в себя многие дефицитные товары. В изобилие продукты были только в столицах республик и крупных городах. В регионах же было не так радужно. Хороший чай, кофе, сгущёнка были редкостью и добывались по блату. Фруктов, вроде банан и апельсин тоже нигде не было. А в девяностые, с распадом СССР наступила эпоха капитализма с нечеловеческим лицом. Начались повсеместные невыплаты зарплат, стал процветать частный бизнес и поголовная торговля всем, чем только можно. Бизнес был не узаконен, вёлся в чёрную, и это, как следствие, привело к разгулу преступности и бандитизма. Появилось модное слово – рэкет! С экранов шёл полный разврат, и эфир заполонили передачи про экстрасенсов. Расцвела жёлтая пресса и стала доступна любая литература.

Военную часть отца расформировали и его с семьёй отправили из солнечной республики в западно-сибирский федеральный округ. В город Новосибирск, а точнее в военный городок Пашино. Не успели они толком обосноваться, как началась первая чеченская война. Отец, по указу совести решил туда отправиться. Так же деньги были не на последнем месте. Вначале всё шло хорошо, он дослужился до звания полковника, но в 1996 году, уже после заключения перемирия его БТР подорвался на фугасе и загорелся. Никто из тех, кто был внутри БТР, не выжил.

В это время Семёну попалась в руки литература про экстремизм и восточные эзотерические учения и философию. В экстрасенсов он никогда не верил, а Ислам, как и любые другие религии презирал. Но, так как он был любознательным ребёнком, то увлёкся восточной философией, а позже и психопрактиками. Из всего шлака, который был повсюду, он нашёл несколько бриллиантов, которые были написаны известными физиологами, хирургами, гипнотизёрами и востоковедами. Случайно ему попалась книжка Карлоса Кастанеды «Учение дона Хуана» и он увлёкся галлюциногенными веществами. Гуляя по по тропинке в доль поля он увидел куст с грязно-белыми цветками, которые переходили в «коробочки» в нутрии которых были семена. Он сразу определил, что это белена. Кастанеда во время своих практик использовал «Дымок» – который являлся грибом рода псилобицина, кактус с содержанием мескалина, и растение рода дурман. А Семён знал, что дурман, белладонна и белена, все эти растения схожи по содержанию алкалоидов.

Недолго думая, он съел горсть коробочек и через полчаса у него начался трип. Переживания, вызванные психо-активными веществами, ему не понравились. Он ощутил себя полным идиотом. И без учителя, повторять он больше это не стал, хотя предполагал, что между видениями и галлюцинациями существует прямая связь.

Также его увлекла биография Адольфа Гитлера, и вскоре произведение под названием «Mein Kampf» стала его настольной книгой! Он понял, кого надо винить в смерти своего отца. И это были не евреи, точнее не только евреи. Во всех бедах он начал винить чурок, которые в своём большинстве мусульмане. Он из слабохарактерного мальчика, воспитанного в гуманной атмосфере любви и ласки, который, даже не мог в школе за себя постоять, преобразился в яростного скинхеда и нациста. Он вошёл, а позже и возглавил группировку малолетних отморозков, которые время от времени громили рынки узбеков и киргизов. В интернете он нашёл сайт «поваренная книга анархиста» и прочитал оттуда множество рецептов по приготовлению ядов, зажигательных смесей, типа «коктейля Молотого», взрывчатых веществ и наркотических препаратов.