Фашистская Европа
Шрифт:
Впрочем, это был «идеал» фашизма. И на публику выставлялся именно идеал. Реальности он соответствовал далеко не во всем. Даже сама фигура дуче получалась «двухслойной». Для народа пропаганда демонстрировала образцового вождя, патриота, семьянина. Образцового мужа, отца многочисленного семейства. А в действительности супруга диктатора Ракеле сперва была любовницей при первой жене. А после брака спокойно терпела фавориток мужа, как бы не замечала их. Между тем в жизни Муссолини (и даже партии) фаворитки занимали довольно важное место. Ближайшую соратницу дуче Маргариту Царфати называли «еврейской матерью итальянского фашизма». Потом фавориткой стала Клара Петаччи, а кратковременные связи
Что же касается бескорыстия дуче, то оно успешно сочеталось с крайне болезненным честолюбием. Культ личности Муссолини (при полном его благословении) начали раздувать через пять-семь лет его правления. Выше уже упоминался новый город Муссолиния. Стадион для чемпионата мира в Турине тоже получил имя Муссолини. Спортивный комплекс в Риме – «Форо Муссолини». А рядом соорудили обелиск Муссолини из каррарского мрамора. Крупнейший монолитный памятник, изготовленный в XX веке – высотой более 17 метров и весом в 300 тонн.
Да и фашистская государственная система оказывалась «двойной». Дуче мог сколько угодно говорить, что правительство контролирует банки и предприятия. Контролировал он через органы своей партии. Но… владельцы этих банков и предприятий контролировали саму фашистскую партию! Контролировали еще со времен «Марша на Рим» – кто платил, тот и заказывал музыку. Итальянские олигархи или их эмиссары заняли ключевые места в Большом Фашистском совете, регулировали политику.
А максимальные выгоды олигархам сулила война. Тут уж сходились все «плюсы». В условиях кризиса милитаризация промышленности обеспечивала заводы стабильными и дорогостоящими заказами. Расширение производства вооружения и наращивание армии помогало преодолевать безработицу. Грядущие завоевания сулили барыши предпринимателям, но и для народа открывали новые перспективы. И к тому же подобный курс как нельзя лучше соответствовал гипертрофированному честолюбию Муссолини, его химерам о возрождении «Римской империи».
Первая затяжная война, в которую ввязался дуче, – подавление Ливии – клонилась к победоносному завершению. Под началом маршала Грациани действовала многочисленная армия с танками и самолетами. Племена постепенно замирялись. Те, кто поддерживал повстанцев, сидели по концлагерям. А герой сопротивления, «лев пустыни» Омар Мухтар в сентябре 1931 г. раненым попал в плен и был повешен.
Отдельные отряды повстанцев продолжали борьбу до 1934–1935 г. Но они уже не представляли серьезной угрозы для итальянцев. Муссолини двинул в Ливию поток переселенцев. Их количество составило 110 тыс. человек (12 % населения Ливии). Одним выстрелом убивали нескольких зайцев. Укрепляли собственные позиции в колонии. Но это способствовало и решению социальных проблем в Италии, ликвидации той же безработицы.
Но с другим будущим завоевателем, Гитлером, отношения оставались прохладными. В июне 1934 г. фюрер приезжал в Венецию, пытался договариваться о дружбе. После беседы с ним Муссолини неприязненно и высокомерно констатировал: «Это назойливый человек… этот Гитлер – существо свирепое и жестокое. Он заставляет вспомнить Аттилу. Германия так и осталась со времен Тацита страной варваров. Она извечный враг Рима».
Вскоре подобное впечатление подтвердилось и усугубилось. В Вене германские спецслужбы и местные нацисты попытались организовать переворот, убили друга Италии канцлера Дольфуса. Дуче совсем рассердился. Как уже отмечалось, он поднял войска, направил к австрийской границе, заставив фюрера отказаться от вторжения. В выступлениях для прессы он назвал Гитлера человеком, который «цинично попирает элементарные законы порядочности». Муссолини крайне раздражали и расистские теории нацистов. Он откровенно насмехался над подобными учениями. Доказывал: «Никто никогда не заставит меня поверить, что существуют биологически чистые расы». «Существует ли немецкая раса? Существовала ли когда-нибудь?… Ну что ж, мы отвечаем – германской расы не существует». Даже в официальной «Доктрине фашизма» обосновывалось, что нация – это отнюдь не биологическая раса, а исторически сложившаяся общность.
Такими настроениями пытались воспользоваться французы. Ранее описывалось, как министр иностранных дел Луи Барту замыслил вовлечь Италию в союз, создать на всякий случай противовес нацистской Германии. Но в декабре 1934 г. загремели выстрелы в Марселе, жертвами теракта стали как югославский король Александр, так и Барту. Завершить его замыслы попытался преемник Барту, новый министр иностранных дел Франции Пьер Лаваль. В январе 1935 г. он отправился в Рим, предложил условия, крайне выгодные для Муссолини. Франция предоставляла особый статус итальянцам, проживающим во французской колонии, Тунисе. Их практически уравняли в правах с французами. Кроме того, Италии отдавали небольшую колонию Французское Сомали и «полосу Лузу» – спорные территории между французским Чадом и итальянской Ливией. Все задаром! Не требуя ничегошеньки взамен.
Это было попыткой компенсировать обиды итальянцев после Версальской конференции. Пускай возьмут, удовлетворятся. Снова будут дружить с Францией и Англией. Что ж, Муссолини не отказался, взял. Но связывать себя ответными обязательствами он не спешил. Зачем спешить? Пускай перед его державой и дальше заискивают, угождают ей. Ведь сделанные подачки были относительно скромненькие. Французское Сомали – клочок земли в 800 кв. км с портом Джибути. Полоса Лузу – малонаселенные пустыни. Такие приобретения могли разве что разжечь аппетиты, как острая закуска перед настоящим обедом.
Идея о возрождении Римской империи все сильнее будоражила дуче. Больно уж красиво она выглядела. Но как станешь ее воплощать? Римские легионы подминали страны Европы, Азии. Африки, а в XX в. все было давно поделено. Даже на Балканы не очень-то полезешь, не говоря уж о французских, британских владениях. Привлекала внимание разве что Эфиопия. Она оставалась единственным независимым государством в Африке. Лежала очень удобно – между итальянскими владениями в Сомали и Эритрее. Если ее захватить, можно объединить их. Можно было и вспомнить, как в 1895 г. эфиопы при помощи России разгромили итальянцев, не позволили себя завоевать. Смыть позор выглядело историческим «долгом»!
Правда, Эфиопия являлась членом Лиги Наций. И Италия тоже! Значит, Лига Наций обязана была вмешаться. Но Муссолини учитывал настроения англичан и французов. Захотят ли они ссориться с Италией? Или посмотрят сквозь пальцы на попрание международных норм? Дуче был уверен – ссориться не захотят. Вскоре Муссолини смог дополнительно убедиться в этом. Как раз в это время, в марте 1935 г., Гитлер отбросил условия Версальского договора, ввел в Германии всеобщую воинскую повинность. Западные державы никаких решительных мер не приняли. Но все-таки решили предостеречь Германию. Англия и Франция пригласили Италию созвать конференцию по данному вопросу. Причем настолько обхаживали Муссолини, что назначили конференцию в итальянском городке Стреза. В гости к дуче приехал уже не только Лаваль, а еще и премьер-министр Великобритании Макдональд. Поговорили с Муссолини о сдерживании Германии, о «коллективной безопасности».
Возможно, итальянские дипломаты тайно запросили цену за это. Эфиопию. Хотя могло быть иначе – дуче из самого поведения англичан и французов сделал соответствующие выводы. Во всяком случае, участники конференции разъехались, и Муссолини принял решение воевать. Летом 1935 г. итальянские пароходы повезли в Африку дивизии регулярной армии и фашистского ополчения, чернорубашечников. Сосредотачивались две группировки – в Эритрее и Итальянском Сомали. Призвали в строй подвластные племена, набралось 250 тыс. солдат, 700 орудий, 6 тыс. пулеметов, 150 броневиков и танкеток, 150 самолетов.