Фашистская Европа
Шрифт:
27 сентября в Москву снова примчался Риббентроп. На следующий день был заключен полномасштабный «Советско-германский договор о дружбе и границе», закрепляющий раздел в Восточной Европе. Хотя участь различных частей Польши оказалась различной. Западная Украина, Западная Белоруссия и литовская Вильнюсская область (захваченная в то время поляками) отошли в состав СССР. Тешинская область вернулась к Словакии. А Гитлер доставшиеся ему области разделил на два сорта. Данциг, Поморье и Силезия до Версальского мира принадлежали Германии. Сейчас их присоединили непосредственно к Рейху. А оставшаяся часть получила статус «генерал-губернаторства», наподобие немецкой колонии.
Да и самих поляков германские власти разобрали на несколько категорий. Ведь граждане Западной Польши 20 лет назад были гражданами Германии! Они сами или их отцы,
Кроме того, польский народ на своем историческом пути составился из различных славянских племен. Нацисты со своими расовыми теориями признали некоторые из этих племен отдельными народами, причем дружественными Германии – силезцев, кашубов, гуралей, поморян. Им предоставлялись права поменьше, чем у немцев, но куда больше, чем у прочих поляков. В относительно привилегированную категорию выделяли и украинцев.
Но остались и «просто» поляки. Поставленный во главе генерал-губернаторства Ганс Франк без обиняков обозначил их судьбу: «Поляки будут рабами германского Рейха». О том же записал в дневнике начальник генштаба Гальдер – полякам отводится участь «дешевых рабов». Из западных, «огерманенных» областей 1,5 миллиона человек выселили в «генерал-губернаторство». Эту операцию эсэсовцы осуществили суровой зимой 1939/40 г., и Гиммлер в своем выступлении перед дивизией «Ляйбштандарт» вспоминал: «В Польше случалось так, что мы должны были гнать при 40-градусном морозе тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч. Там нам нужно было проявлять твердость, чтобы расстреливать тысячи видных польских деятелей… Господа, во многих случаях гораздо легче идти в бой, чем подавлять ставшее помехой население с низким уровнем культуры, осуществлять казни и гнать людей, как скот, или выгонять из домов истерично рыдающих женщин…»
Сколько этих несчастных не дошло до цели, сколько погибло в пути, не знает никто. На освободившуюся землю в западную Польшу было переселено в три раза меньше немцев, 500 тыс. Предполагалось, что участки земли у них будут больше, чем у польских крестьян. Но поляков изгнали не всех. Значительную часть отправляли на работу в Германию или отдавали в работники хозяевам-немцам. Полмиллиона женщин определили прислугой в немецкие семьи (семьи членов НСДАП имели приоритет в получении невольниц). Инструкции для рабов и рабовладельцев разрабатывал лично Гиммлер. Польским слугам запрещалось посещать общественные места, вступать в половую связь, хозяевам предоставлялось право (и обязанность) пороть их за мелкие проступки. А за «саботаж» или даже «вызывающее поведение» требовалось передавать в гестапо.
Завоевание Польши обострило и еврейский вопрос. Ранее уже отмечалось, что в здешних городах были многочисленные еврейские колонии, и именно сюда стекались эмигранты из Германии, Австрии, Чехии. Сейчас Гитлер и его правительство приняли решение – на территории Третьего Рейха (то есть на землях, непосредственно причисленных к Рейху) проживание евреев вообще запрещается. Их предписывалось собрать в Польском генерал-губернаторстве, сосредоточить по городам и выделить для них особые кварталы – гетто. Там вводилось свое, еврейское самоуправление, создавалась еврейская полиция. Она была достаточно многочисленной (в Варшавском гетто – 2,5 тыс человек). Офицеры вооружались пистолетами, рядовые – дубинками. Выдавали и особую форму со знаком шестиконечной звезды. Причем еврейская полиция взялась рьяно выслуживаться перед оккупантами. Проводила обыски, облавы, хватала тех, кто посмел выразить недовольство, создавал оппозиционные организации. Но массы евреев, согнанные в гетто, очутились без работы, без средств к существованию. Начался голод. В скученных и антисанитарных условиях свирепствовали эпидемии. Ситуация в гетто очень быстро стала бедственной.
Каких-либо новых фашистских организаций немцы в Польше не создавали. Они не импортировали учение национал-социализма. Теории Гитлера предназначались только для самих немцев! Структуры нацистской партии, существовавшие среди польских немцев, представляли собой филиалы НСДАП. Они слились с основной партией. Ну а польские фашистские движения приказали долго жить. Правительственная партия «Лагерь Национального единения» рассыпалась и исчезла вместе с правительством.
«Национально-радикальный лагерь Фаланга» Болеслава Пясецкого очень многое перенял из атрибутики нацистов, получал финансирование от Муссолини. Но ведь он выступал за «Великую Польшу» от Черного моря до Балтийского! А после того, что немцы сотворили с Польшей, фалангисты Пясецкого превратились в ярых антифашистов. В этой партии молодежь подобралась боевая. Умела организовываться, конспирировать свои ячейки. Многие фалангисты примкнули к Армии Крайовой и другим организациям польского Сопротивления. Сотни последователей Пясецкого погибли в концлагерях и гестапо, во время Варшавского восстания. Они вступали и в польские части, сражавшиеся с немцами в составе советских и британских войск. А сам Пясецкий возглавил католическую партию «Мир», после войны вошел в правительство Польши.
Другая фашистская организация, «Национально-социальная партия» Юзефа Граллы, ориентировавшаяся на Германию и поднимавшая на знамена свастику, заглохла. Оккупантам она оказалась не нужна. А с поляками немцы обращались так круто и презрительно, что партия со свастикой не имела никаких шансов стать популярной. Быстро растеряла сторонников, да и сами организаторы, видимо, переосмыслили свою позицию.
Организацию украинских националистов гитлеровцы использовали на «черной работе». После захвата Польши развернулись грандиозные «чистки», было намечено «обезглавить» польский народ, лишить его способности сопротивляться. Для этого была сформирована эсэсовская айнзатцкоманда, арестовывала по спискам и истребляла национальную интеллигенцию, политических и общественных деятелей, которые, по мнению Гиммлера и Гейдриха, могли повести людей за собой. Для арестов и массовых расстрелов бросили «Легион Сушко» – 500 боевиков, в основном из бывшей «Карпатской Сечи». А из польских тюрем и лагерей немцы освободили Степана Бандеру и прочих руководителей местных террористических структур. Началось их восстановление под эгидой абвера. Но нацеливались они теперь против русских.
2. Скандинавские страны
В Финляндии, как уже отмечалось, фашистские партии были ликвидированы. Но демократическое правительство страны оболванивало народ крайне националистической пропагандой, содержало военизированные формирования «шюцкора» – аналог штурмовиков. Когда Советский Союз в октябре 1939 г. потребовал пересмотреть границы, это позволило финнам в короткие сроки развернуть 14 дивизий. Для русских столь быстрая и массовая мобилизация стала неожиданной. Первое наступление захлебнулось. Пришлось подтягивать дополнительные контингенты, тяжелую артиллерию. Лишь второе наступление сумело преодолеть оборону на Карельском перешейке, и в марте 1940 г. в Хельсинки приняли советские условия мира.
Между тем на Западе месяц за месяцем тянулась «странная война». Французские и английские солдаты сидели в окопах, не стреляли. Артиллерия молчала, самолеты на бомбежки не поднимались. Командование запрещало активные операции, чтобы не подтолкнуть немцев развязать сражения. Выжидало возможности договориться с Гитлером, чтобы он все-таки ударил на русских. Немцы тоже сидели в окопах и не стреляли. Ресурсы у них были далеко не безграничными. А 90 % танков и бронетранспортеров, участвовавших в польской кампании, вышли из строя. Что-то было подбито, что-то поломалось на плохих польских дорогах. Да и боеприпасы оказались израсходованными. Сейчас технику ремонтировали, с заводов подвозили новые танки, вагоны со снарядами. Готовились ударить в полную силу, а противникам морочили головы «мирными» инициативами.
Но весной 1940 г. вдруг добавилась импровизированная операция – в истории Второй мировой войны она стала единственной, когда сыграло какую-то роль наличие в других странах фашистских партий. Впрочем, сперва об операции заговорили германские моряки. Они завидовали победам сухопутных военачальников. Вспомнили, как в Первую мировую англичане установили морскую блокаду Германии, перекрыли перевозки грузов, заставили военные корабли стоять на своих базах. Главнокомандующий немецким флотом гросс-адмирал Редер и его начальник штаба адмирал Карле принялись доказывать, что повторения сценария можно не только избежать, а самим держать под ударами британские берега. Для этого надо захватить Норвегию, а заодно и Данию.