Фатальная Любовь (Седьмое Откровение)
Шрифт:
– Мы сейчас начнём.
– Что?..
– она будто очнулась. Серые глаза старшего хирурга пристально смотрели на неё поверх маски.
– Мы сейчас начнём. Вы готовы?
– Конечно.
– Хочу сразу предупредить - никаких эксцессов. Вас сюда пустили только потому, что...
– он осёкся, увидев её взгляд - стоически спокойный, исполненный твёрдой решимости - на миг ему показалось, что в изумрудных зрачках мелькнуло два стальных клинка, тонких и острых. В то же время эта странная женщина его прекрасно понимала, о чём говорила горькая насмешка в "кошачьих" уголках... Он молча, утвердительно кивнул и закрыл кран, под которым мыл руки...
Дана не смогла обидеться на этого человека за его недоверие - он ведь делал сугубо свою, сложную и опасную работу - пусть опасную не для себя, а для других, всё же это было огромным напряжением, когда под ответственностью кого-либо находятся жизни. Она знала по опыту, как трудно бывает выполнять
Держись, хороший мой... Я здесь, я рядом... только держись.
...От раны пахло порохом и свежей кровью. Запах дурманил, вызывая головокружение - учитывая обстоятельства... Дана рассердилась на себя - ну, в самом деле, как можно? Ведь сотни раз видела такую ситуацию... правда, в других условиях, в другой обстановке, и там она обычно была один на один с призраком смерти, уже свершившейся, как факт. Как факт... Чёрт возьми! Если воспринимать всё происходящее сквозь призму логики, то Малдер уже трижды должен был быть мёртв! А он - живой, и под её руками слабо трепещет голубая жилка у него на виске... Дана переглотнула. Только эта пульсация теперь была её доказательством того, что он ещё жив - и редкое подрагивание тёмных ресниц, казавшихся совсем чёрными на фоне кожи... Какая-то часть её сознания безнадёжно страстно ждала, хотела увидеть взгляд карих глаз ещё раз - чтобы подарить ему все нерастраченные мысли, слова, все чувства, накопившиеся у неё за эти дни и не поддающиеся объяснению, а остальная - упорно подавляла это желание, не давая дорогу жалости и освобождая место для рассудка, расчётливо применяла все знания, полученные в ходе расследования... Пытаясь не думать об этом парадоксе внутренней борьбы (в конце концов, это и есть борьба за будущее, не так ли? Чего ты ждала?), Дана постаралась взять себя в руки и довольно жестоко приглушила внутренний голос.
Хотя Фокс был под наркозом, она не могла забыть, какая неземная сила владела им всего сутки назад - когда тело не успевало воспринимать совершенную работу мозга - и сейчас ей казалось, что он всё понимает, страдает от боли... но не может показать этого, оказавшись беспомощным, парализованным. Борется ли он? За то, чтобы не погибнуть? Ощущение было почти физическим, но Дана лишь чуть крепче сжала руки, осторожно удерживающие его голову от резких движений. Он был дьявольски напряжён, и это было одной из причин, по которой женщина находилась в операционной - не дать ему разрушить хрупкое равновесие, едва установленное врачами... Кто знает, может быть, остатки внеземного разума, так внезапно поломавшего его жизнь и аутировавшего его сущность от окружающего, способны и на это?
Да-а, учитывая то, что при помощи этих жалких остатков ты собираешься вытаскивать партнёра из небытия...
Ну и что с того? У золотой медали всегда было две стороны, тёмная и светлая, и только от неё зависит то, какой стороной повернётся пресловутая медаль к ним обоим сейчас... Выйдя из всех испытаний, узнав много тайн и получив загадочный ключ к ним, Дана твёрдо усвоила одно - самым важным является истина, позволяющая поддерживать связь между людьми, освобождающая чувства и спасающая одинокие, заблудившиеся души... И только это убеждение могло спасти Малдера в ненадёжный, шаткий момент. Если он сможет поверить, что нужен кому-то в этом мире, если поймёт и примет её поддержку, то обязательно выберется... во всяком случае, должен.
Врач тихо пробормотал нечто неодобрительное себе под нос. Пуля задела несколько сосудов, и мало что можно было разобрать из-за сгустка вишнёво-красной крови. Дана увидела его большие, сильные руки, разбиравшиеся в организме её партнёра - они напряглись, и у сгибов локтей явно проступили вены... вставшая перед ними задачка была только началом, и хирург это осознавал. Но рядом были коллеги, Хьюс был рядом, молчаливый и готовый придти на помощь, как воздушный ас - и пока врач не стал принимать резких мер. Только пока... Но всё же он удивился, видя, как пациент держится - в этой-то
Как медленно течёт время!.. Дана слышала только звяканье разных инструментов, когда их клали в металлический ящик, стоявший на столике рядом, и изредка краем глаза замечала передвижения лёгких и неслышных, как тени, медсестёр, в точности исполнявших приказания врачей... Посмотрев на всю группу, она перевела взгляд на круглые часы, висевшие над дверью и бесстрастно отмерявшие время. 9:25. Миновало полчаса. А они только приступали к самому важному... из разговоров хирургов Дана поняла то, что всё это время они очищали "дорогу" для дальнейших действий, удаляя застоявшуюся кровь... Затаив дыхание, женщина подняла голову и взглянула туда, куда всё это время избегала смотреть - обнажённую грудь партнёра, тщательно изучаемую бригадой - чтобы понять их старания и выдержать оставшееся время...
Взгляды шести людей, склонившихся над операционным столом, изредка отрывались от пациента и пересекались - именно поэтому второй ассистент, молодой практик, случайно более пристально присмотрелся к женщине, стоящей в изголовье и присутствующей здесь, кажется, с самого начала. Она обеспечивала, как говорили врачи между собой, "психологическую поддержку" - этим обычно занималась одна из дежурных медсестёр, и тогда тем боле было странно её присутствие здесь. Кто она? Кажется, напарница... тоже доктор... говорили, без неё не обойтись. Зелёные глаза были непроницаемы, и только тонкие брови, причудливо изогнутые почти под тупым углом в полуудивлённом, мучительном выражении, свидетельствовали о наличии каких-то чувств, скрытых под форменной маской. Она старалась устоять, всё же наблюдая за ходом операции... но, Боже ты мой, если она знает пациента, близка с ним, чего это ей стоит?!
– Давление?
– прозвучал глухой голос Донована. Такая же интонация прозвучала в реплике ответившего. Операция продолжалась...
Длинные, изящные, прохладные пальцы коснулись высокого лба, пытаясь унять непереходящий огонь, сжигающий его даже под действием анестезии... ласково пригладили жёсткие каштановые пряди волос, и такая боль была в этом движении...
Это несправедливо, несправедливо! Почему ты страдаешь? Почему - именно ты, хотя твой разум и является тонкой, зыбкой дорожкой, ведущей к тем возвышенным тайнам, которую не смогли ни отыскать, ни разрушить любые силы и Консорциумы, создаваемые против тебя... смешно - ведь даже ты сам не знал о ней. Теперь я точно знаю, что чиновники все эти годы охотились только за тобой, неубедительно аргументируя свои жалкие попытки, потому что знали, что ты наконец придёшь к этим рубежам, пикам высоты, неведомой возвышенности, которая угрожает чистотой правды, спрятанной в ней... откроешь секреты самой природы, загадочной и необъяснимой, и распахнёшь их - ты же у меня такой упрямый... Даже если не ты, то эта потаённая сила нашла бы тебя сама, потому что ты создан для знаний, мой храбрый друг... ты - не такой, как все. В тебе никогда не было и не будет стереотипов, вштампованных в наше мышление пресловутым американским патриотизмом и демократией... ты всегда был открыт всему, с доверчивым и ясным взглядом ребёнка, и точным, не обрываемым полётом яркого воображения... Секунды снова очень остро отсчитывают свой бег для меня, потому что они - время... твоё время теперь. Но я не понимаю, Малдер... милый, почему сейчас, когда ты открыл все запертые двери такой ценой, почему пресловутая сила забирает тебя, ведь она может помочь!? Почему тайна артефакта воскресила всех тех, кто был недостоин этого, помогла врагам... почему Барнс, причинивший тебе зло, очнулся под её магическим непостижимым воздействием, а ты умираешь у меня на руках, хотя твоя связь со всей мистикой, накопленной веками, всем непонятным, не открытым, паранормальным в сотни раз крепче и надёжнее?! Это нечестно! Ты нужен тут, ты нужен мне... я не смогу остаться и бороться в одиночку, потому что всё тогда потеряет смысл - без тебя... не уходи, пожалуйста! Прошу...
Хирург сделал несколько разрезов на живом теле и аккуратно открыл полость. Внимательно осмотрев раненое лёгкое, он внезапно выругался сильнее, чем привык обычно.
– Что?
– коротко спросил Хьюс, приготовившись ассистировать.
– Чертовски неудачное попадание, просто термин неудачи... Патрик, смотрите... мы бы всё отремонтировали на одном дыхании, но тут... задета сердечная сумка, и ещё...
Врачи наклонились совсем низко. Хьюс уже и сам видел причину беспокойства Донована - пулей была повреждена не только сердечная сумка, но и лёгкое сверху, в опасной близости с аортой... Всё надо было срочно зашивать - но если они повредят что-нибудь в ходе такой ювелирной работы, если поторопятся, если сердце собьёт свой такт мощнейшего мотора?.. Да сколько там страшных возможностей!