Фау-2. Сверхоружие Третьего рейха. 1930–1945
Шрифт:
Теперь, когда почти все препятствия на пути тактического использования «А-4» были преодолены, руководство перешло к штатскому человеку, который ни в чем не разбирался: всего месяц назад он недвусмысленно выразил свое неверие в этот проект, окрестив его беспочвенной химерой и заявив, что его продолжение – это преступление перед немецким народом.
Борьба за контроль над новым оружием, можно считать, завершилась. Месяцем позже началось военное использование «V-2».
Глава 23
Битвы последнего часа
– Посмотрите сюда, доктор! Вам не кажется, что тут и кроется разгадка?
– Не думаю. Обугленный слой не превышает и миллиметра.
Я держал в руках небольшой кусок дерева, обгоревший с одной стороны. Пульсирующий жар температурой около 680 градусов, возникающий, когда ракета, тормозя, возвращалась в земную атмосферу, опалил конструкцию, сделанную из дерева, потому что оно обладало хорошими изоляционными свойствами. Но в целом дерево, обшитое листовым металлом, не пострадало.
Вместе с лейтенантом Руктешелем, начальником наблюдательной команды, мы стояли в небольшом сарае в деревушке где-то в центре Польши. Вокруг нас на земле лежали разбросанные рваные куски алюминия от цистерн, помятые стабилизаторы, части насосов и ракетного двигателя. В углу громоздились куски внешней обшивки, сломанные электрические реле, мотки проводов, гироскопы и обломки системы управления. В этой же куче лежали яйцевидный бак для окиси водорода и обломки алюминиевых труб.
Мы в очередной раз прилетели на «шторхе» в район падения ракеты, где уже были собраны обломки «А-4». Мы надеялись, что, разобравшись в них, сможем найти источник наших неудач и неприятностей в течение нескольких последних месяцев.
С конца ноября 1943 года практически все наши испытательные запуски были направлены в сторону Польши. До августа 1943 года наши ракеты, взлетавшие с Пенемюнде, всегда летели над морем. Две из наших ракет сбились с курса. Они упали в лесистой местности к западу и северу от Гдыни. К счастью, ни люди, ни здания не пострадали. Они оставили по себе воронки диаметром 30 метров и глубиной более 10 метров; осколки оказались очень маленькими, не более 1,5 сантиметра. Идентифицировать эти темно-синие фрагменты было практически невозможно, но в данном случае можно было безошибочно определить место падения ракет.
В их боеголовках не было взрывчатки. Чтобы соблюсти все условия полета, мы наполняли их песком, а вместо настоящего детонатора ставили макет.
Когда ракета падала в море, то емкости с краской, которые она несла в корпусе, позволяли безошибочно определять место падения – самолет воздушной разведки видел на воде ярко-зеленое пятно, что позволяло оценивать расстояние полета и точность попадания.
После воздушного налета на Пенемюнде 17 августа встал вопрос, продолжать ли нам стрельбы отсюда. В начале сентября пришел приказ из штаб-квартиры – прокладывать траектории ракет над сушей и производить стрельбы из Близны в Польше с помощью только что сформированной в Хейделагере экспериментальной батареи 444. Такого рода стрельбы на большие расстояния в ходе экспериментов с дальнобойной артиллерией производились и раньше – с одного огневого рубежа через малонаселенную местность до другого.
В юридическом отделе Верховного командования я выяснил правила ответственности, если сбившаяся с курса ракета причинит вред гражданскому населению. В их основе лежало мнение, что если при стрельбах были предприняты все возможные меры предосторожности, то соответствующая организация освобождается от ответственности. Она возлагается на тот отдел, который отдал приказ о проведении стрельб и утвердил направление и район целей.
По служебным каналам я сообщил об этих правилах в Ставку фюрера. Через несколько дней я получил приказ: «Район целей будет утверждать рейхсфюрер СС (Гиммлер). Должно быть оповещено военное командование в данном районе. Армейская команда, проводящая стрельбы, несет ответственность
Таким образом, в лесных массивах вокруг Близны, которые лежали в треугольнике, образованном Вислой и Саном, появился полигон для стрельб. Меж густых еловых, сосновых и дубовых лесов располагалась большая поляна площадью примерно в половину квадратного километра. Здесь в полном уединении стояли каменный дом и ветхая конюшня с соломенной крышей. За октябрь и ноябрь тут были возведены казармы, жилые дома, укрытия для транспорта и большие складские помещения.
Железнодорожная колея подходила прямо к казармам. Она связывала нас с линией Краков – Лемберг. Бетонная дорога, проложенная за несколько недель, вела от ближайшего шоссе к нашей испытательной площадке, рядом с которой не было и следа обитания человека. Весь район был окружен двойным забором из колючей проволоки.
Сразу же после налета на Пенемюнде я организовал тренировочную школу для расчетов ракет дальнего радиуса действия. Под руководством полковника Стегмайера школа готовила специалистов для военной службы и располагалась в Кёслине на Балтике. В ее составе был штат преподавателей, экспериментаторов и та самая экспериментальная батарея 444. В конце октября батарея и штат испытателей под командой майора Вебера были переброшены в Близну. Район целей утвердил рейхсфюрер СС.
Хейделагеру с самого начала не везло. Когда 5 ноября 1943 года при температуре примерно минус 10 градусов по Цельсию там проходили первые практические стрельбы, я был вызван в Берлин на какое-то совещание. Одна из многих задач этого эксперимента заключалась в том, дабы решить, какой тип почвы необходим для точной стрельбы. Экспериментальная батарея пока запустила всего лишь несколько ракет и не обладала опытом. После первых же испытаний в Близне родилось предположение, что песчаная поверхность, замороженная на глубину всего лишь 1 сантиметр, может служить надежной опорой. К сожалению, из-за несчастной беспечности платформа с рассекателем пламени не была надежно установлена на земле. Газовая струя била в землю, растапливая замороженный слой, и уходила в песок. Одна стойка стартового стола медленно вдавливалась в землю во время подготовительного этапа. Ракета поднималась под углом, выходила из-под контроля и падала в лесу примерно в 3 километрах от места старта.
Все это было бы не страшно. Но генерал Хейнеман, которому предстояло командовать ракетным оружием в полевых условиях, впервые в жизни стал свидетелем запуска ракеты. Из-за этого неудачного старта, причиной которого стала всего лишь неопытность обслуживающей команды, был сделан вывод, что для использования ракет на передовой линии необходима только надежная бетонная платформа. И более полугода ресурсы людской силы и бетона впустую шли на возведение бетонных конструкций в районах боевых действий. И даже после того, как мы произвели несколько удачных запусков с лесной почвы, укрепленной бревнами, это строительство все еще продолжалось. Первое впечатление так поразило его, что никто не мог переубедить генерала.
Сплошная полоса неприятностей не заставила себя ждать. Запуск за запуском кончались неудачами, заставляя нас разбираться в совершенно неразрешимых проблемах.
Существовало три типа неудач. Некоторые ракеты поднимались не выше 18 метров. Какая– то вибрация выводила из строя контакты реле, горение прекращалось, ракета падала обратно на землю и взрывалась. Стартовые столы, наборы кабелей, из которых часть была просто незаменима, при этой преждевременной отсечке топлива полностью выходили из строя. Заменить потерянные части было трудно, и порой до следующего запуска приходилось ждать несоразмерно долго.