Фаворит. Том 1. Его императрица
Шрифт:
– - Зато уже есть тридцать девять, -- отвечали ей.
Тело женщины было еще молодым, но возле живота уже собрались складки лишнего жира. Не стыдяь наготы, Екатерина с тупым взором сидела перед врачами, а они в один голос ругали ее:
– - До каких же пор ваше величество будете вставать раньше всех во дворце и ложиться позже всех? У русских есть хорошая поговорка: работа -- не волк, в лес не убежит. А царицы не сделаны из мрамора и алебастра, они устроены, как все люди, и потому должны думать о своем возрасте, увы, это так!
Кривая, нехорошая улыбка исказила черты женщины. В этот момент она
– - Боже!– - простонала она.– - Неужели мне скоро уже сорок? И жизнь покатится на пятый десяток... Знает ли кто-нибудь в этом чудовищном дворце, что я еще ни разу в жизни не была счастлива, как бывают счастливы все женщины в мире?– Екатерина тихо заплакала.– - Спасибо вам всем, -- сказала, явно подавленная, но голосом уже повелительным.– - Отныне постараюсь вставать не в пять, а в шесть утра. Все остальное пусть останется по-прежнему... А теперь прошу вас удалиться -- я должна одеться...
Обедала в скорбном молчании. За столом ей доложили, что полки столичного гарнизона, идущие на войну, построились перед дворцом и ждут ее. Екатерина встала. Брюсша удерживала ее:
– - После бани и обморока... на мороз-то?
– - Оставь. Я должна проводить их.
– - Закутайся, Като, платок надень.
– - Перед солдатами я императрица, а не баба...
Небрежно накинула шубу, взяла в руки муфту из меха загадочных зверей Алеутских островов -- и такой предстала перед войсками: искристый снег припорошил ее голову.
– - Хочу единого, -- громко сказала Екатерина, -- видеть вас всех на этом же самом месте после войны -- живыми и невредимыми. Не будем же страшиться дней грядущих. Всегда помните: Россия -- страна первого ранга, но окруженная завистью, враждой, недоброжелательством. А победа принадлежит вам... Прощайте, ребята!
Грянули промерзлые литавры, запели ледяные трубы. Она вернулась во дворец. Не раздеваясь, надолго приникла к окнам. Кто-то, подойдя сзади, потянул с нее шубу. Женщина покорно подчинилась чужой услуге, даже не обернувшись.
Это был Потемкин, он спросил:
– - Матушка, дозволь и мне на войну отбыть?
– - Да, -- сказала Екатерина, -- так будет лучше...
Потом вдруг обвила его шею руками, сочно расцеловала. Видел это только дежурный арап. Он затворил дверь, одарив Потемкина щедрой белозубой улыбкой.
7. В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ -- НА РУСЬ
Итак-война... Фанатизм воинов султана бьш чудовищен: многие янычары, доказывая свою неустрашимость, протыкали себя ножами, носы и щеки пронзали иглами, истекая кровью, шатаясь и крича, бродили по Стамбулу, пока от слабости не падали на мостовые, и бродячие собаки слизывали с них кровь. Гамзы-паша, объявив России войну, сразу сошел с ума и потому избежал обычного конца великих визирей. Мустафа III заместил его кондитером Магомет-Эмином, который, оставив халву и щербеты, служил писцом в конторе, где брались налоги с взяток (Порта была единственной страной в мире, официально облагавшей взятки налогами). Флот султана всегда был готов к войне, но армия совсем не готова, и Мустафа III возвратил престол Крым-Гирею; за это хан должен, не теряя времени на раздумья, обрушить внезапный и небывало мощный удар на Россию
– - Почему ты хромаешь, хан?– - спросил Мустафа III.
– - Учил племянника Шагин-Гирея стрелять из двух луков сразу, но одна стрела сорвалась с его тетивы -- прямо в ногу.
– - Не повезло. Сейчас же выезжай в Каушяны.
– - Советую сменить Эмин-пашу, -- ответил хан.– - А лучше задушить сразу этого невежественного человека.
– - Все люди таковы, -- засмеялся султан.
– - Но Эмин-паша выделяется средь них знанием географии: он серьезно считает, что Париж находится в Кабарде.
– - Ладно. Я скажу ему, что Париж расположен во Франции. Стечение звезд на небосводе благоприятствует нашим намерениям. Так поспеши, хан, и да благословит тебя всемогущий Аллах!
Давно не было такой морозной зимы. В первых числах января 1769 года Крым-Гирей прибыл в бессарабские Каушяны, где его встретили комедианты, цыганские певцы, клоуны, фокусники и музыканты. Хан был в русском полушубке, его тюрбан украшали два плюмажа с алмазами, через плечо переброшен колчан с луком, холку заиндевелой лошади тоже украшал плюмаж из перьев. КрымГирею было уже под шестьдесят. Но его крупная фигура хранила подвижность, взгляд был пронзительным, скорым. Бросив поводья, хан приятно улыбнулся барону Франсуа де Тотту:
– - Надеюсь, вы не забыли мои прежние слова? Все так и случилось: меня погубил мир-меня воскрешает война... Кстати, я устал в дороге от мадьярской и валашской кухни. Ходят слухи, что вы, французы, делаете очень вкусные соусы к рыбе...
Секретари посла, Руфин и Костилье, взялись готовить рыбу для татарского хана. Молдавия была уже разорена. Вскоре из Хотина прибыли барские конфедераты, граф Красинский и граф Потоцкий, сказавшие хану, что они ошеломлены увиденным в Буджаке (Бессарабии):
– - Если войска султана не щадят владений самого султана, что будет их сдерживать на землях несчастной Речи Посполитой?
– - Ничего не будет сдерживать, -- по-гречески ответил КрымГирей.– - Вы хотите войны-вы ее получите...
Арабских коней, не выносивших морозов, хан велел срочно заменить черкесскими и ногайскими; для набега он брал по три всадника из восьми кочевых кибиток. Этого хватило для создания армии в 200 000 человек при 340 000 лошадей; к хану примкнула неисчислимая конница ногаев из Едисанской и Буджайской орды. Крым-Гирей уже перешел за Днестр, когда с Кавказа прискакали 30 000 лезгин и черкесов со знатными узденями, жаждавшие "башпбакшиш" (большой добычи). Крым-Гирей разругал узденей самой грязной бранью, отказавшись от их услуг, а барону Франсуа де Тотту сказал в свое оправдание:
– - Они противно выпускают из людей кишки наружу...
Посланец Версаля заметил, что огнестрельное оружие горцев -наилучшей европейской марки, и советовал взять их в набег. Хан выдал французам рукавицы на заячьем меху и теплые шубы (шведской выделки) из меха белого полярного волка.
– - Как эти волки из Лапландии попали в Бахчисарай?
– - Крым имеет все, чем владеет вселенная...
Ночной буран застал их в степи. Войлочный шатер хана вмещал 60 человек, изнутри он был обтянут голубым бархатом, мебель заменяли ковры и подушки. За ужином Крым-Гирей рассуждал о философии Руссо, цитировал Вольтера...