Фавориты Екатерины Великой
Шрифт:
Но помимо «семейных» отношений Потемкина с императрицей есть о чем поговорить. Легенда о браке хороша тем, что как-то с грехом пополам объясняет разрыв Потемкина и императрицы в 1776 году – власть не поделили, но при этом сохранили добрые отношения до самой смерти. Хотя и без всякого венчания ясно, что Екатерине нужен был на службе такой яркий, неординарный, гениальный, как утверждают многие современники, человек. Но одно точно – этим двум медведям в одной берлоге удалось договориться и поделить сферы влияния. Спальни отдельно, а прочие отношения остаются прежними.
То, что Потемкин поставлял императрице любовников, не подлежит сомнению. Один из его секретарей оставил такие сведения:
А вот утверждение, что Потемкин с каждого из пристроенных на должность брал по 100 000 рублей – вполне похоже на правду. А почему бы не взять хотя бы из хулиганства, тем более что заранее известно, что императрица со временем заплатит твоему протеже гораздо больше? Страсть к богатству была у Потемкина поистине безгранична. Екатерина подарила ему два великолепных дворца – Мраморный (когда-то построенный для Григория Орлова) и Аничков, и оба Потемкин потом продал государству за бешеные деньги. В его увлечении роскошью было что-то мальчишеское, монтекристовское. Нравилось ему пить свой квас и разбрасывать налево и направо бриллианты.
Теперь о его отношениях с дамами. У Екатерины были фавориты, любовниц Потемкина современники кто с завистью, кто со злобой называли гаремом. Он не уступал императрице ни в страсти, ни в щедрости. Сколько их там было – поди разберись. Да ведь никто особенно и не считал. Во-первых, мужчины присвоили себе в любви особые права, а во-вторых, такая уж у Потемкина была аура, ему-де все позволено, потому что он и не человек вовсе, а игрушка природы. У Марка Алданова я вычитала, что после смерти князя в 1794 году в Германии вышел роман под названием «Князь тьмы и его возлюбленная». Князь тьмы – это наш герой, а возлюбленная – явно инкогнито. Вряд ли автор актер Альбрехт рискнул приплести к своему творению российскую императрицу. Алданов к месту вспомнил изречение Лескова: «Проклятие тому гусю, который дал перо, которым написана сия книга». Лучше не скажешь! Рассказывали, что Альбрехт написал свой шедевр в угоду Платону Зубову, который и после смерти ненавидел Потемкина. Через 15 лет этот роман был опубликован в России, то есть ненависти этой хватило на многие годы.
Кто прилепил к Потемкину это понятие – гарем? Вторая война с турками (о ней позднее) внесла свою лепту. Перед штурмом Измаила в 1790 году в русскую армию попал молодой Ришелье – названный впоследствии Эммануилом Осиповичем. Речь идет о дюке Ришелье – основателе Одессы, который в числе многих знатных аристократов оставил Францию после революции. Чтобы принять участие в штурме Измаила, Ришелье должен был получить разрешение Потемкина. Штаб стоял тогда в Бендерах. Потемкин принял Ришелье в огромной, залитой светом свечей комнате. В ней было полно офицеров, а на диване под огромным балдахином сидело шесть дам-красавиц. Рядом, естественно, Потемкин в халате.
А вот описание этой же залы в Бендерах князя Ланжерона: «Князь во время моего отсутствия велел уничтожить одну из зал дома, где жил, и построил на том месте киоск, где были расточены богатства двух частей света, чтобы прельстить красавицу, которую он
Существует анекдот того времени о празднике, на котором дамам на десерт подали тарелку с алмазами и золотыми ложечками – черпайте, красавицы, сколько ваша душенька пожелает. Бал Потемкин давал в честь именин императрицы Екатерины. Рядом с Потемкиным сидела его возлюбленная – супруга генерала Долгорукова. Имя княгини было тоже Екатерина, и Потемкин шепнул ей на ухо, что бал дан в ее честь, а слова про императрицу сказаны лишь для прикрытия.
Во все концы России и Европы летели курьеры от князя Таврического, везли ему экзотическую еду, не забывали и репу, а также наряды для любимых женщин, духи, туфельки и драгоценности. Немудрено, что фельдмаршал Румянцев заходился в ярости, когда слышал все это. Правда, тогда война с Турцией шла уже на убыль. А вот выдержка из письма графа Чернышева, речь идет все про тот же лагерь под Измаилом: «Кроме общественных балов, бывающих еженедельно по два-три раза, у князя каждый день собирается немногочисленное общество в двух маленьких комнатах, великолепно убранных; в оных красуется вензель той дамы, в которую князь влюблен. Там бывают одни приглашенные…
Впрочем, Бог знает, чем все это кончится, ибо ждут Браницкую, и уже послан офицер встретить ее. Г-жа Л. должна немедленно приехать и везет с собою молоденькую девушку, лет 15-16, прелестную, как амур…»
С любовницами Потемкина разобраться непросто. Известны имена некоторых красавиц – княгиня Долгорукова, княгиня Гагарина, госпожа де Витт, еще у него было пять племянниц, урожденных Энгельгардт, все красавицы, одна другой краше. Потемкин участвовал в их судьбе, девицы поселились в столице, были приближены ко двору, удачно вышли замуж и разбогатели. Александра, по мужу Браницкая, была любимицей и доверенным лицом князя, на ее руках он и умер. Надежду Энгельгардт Потемкин называл в шутку Надеждой безнадежной, видимо, за ее веселый нрав. Переписка с Варенькой, то бишь Варварой Васильевной, по мужу Голицыной, сохранилась.
Вот письма Потемкина: «Варенька, когда я люблю тебя до бесконечности, когда мой дух не имеет, опричь тебя, другой пищи, то если ты этому даешь довольную цену; мудрено ли мне верить, когда ты обещала меня любить вечно. Я люблю тебя, душа моя, – а как? Так, как еще никого не любил… Прости, божество милое; я целую всю тебя».
«Варенька, жизнь моя, ангел мой! Приезжай, голубушка, сударка моя, коли меня любишь…»
«Матушка, Варенька, душа моя, жизнь моя! Ты заспалась, дурочка, и ничего не помнишь… Я, идучи от тебя, тебя укладывал и расцеловал и одел шлафроком и одеялом и перекрестил…»
«Варенька, моя жизнь, красавица моя, божество мое; скажи, душа моя, что ты меня любишь, от этого я буду здоров, весел, счастлив и покоен; моя душа, я весь полон тобой, моя красавица. Прощай, целую тебя всю…»
От Вареньки тоже остались письма, это одно из последних, когда любовь к ней князя пошла на убыль: «Если вы помните Бога, если вы когда-нибудь меня любили, то прошу вас забудьте меня навеки, а я уже решилась оставить вас. Желаю, чтобы вы были любимы тою, которую иметь будете, но верно знаю, что никто вас столь любить не может, сколько я дурачилась понапрасну; радуюсь, что в одну минуту узнала, что я только была обманута, но нелюбима вами».