Фавориты ночи (сборник)
Шрифт:
– Чевой-то в квартире-то пусто, никак переехал хозяин-то или ремонт собирается делать.
– Это не наше дело, – ответил ему лейтенант. – Эти пузаны чумятся по-своему, деньги им некуда девать.
– Погодите, товарищ лейтенант, чевой-то мне приспичило, – произнес баритон.
– Ну, блин, – выругался лейтенант, – вечно ты не вовремя. Быстро давай!
Мы с Мэрилин замерли, чуть дыша. Только бы он не решил после туалета руки помыть. Тогда нам крышка. Через тонкую перегородку, разделявшую ванную и туалет, было слышно, как крепкая струя ударила в унитаз. Через некоторое
Мы с облегчением перевели дух.
– Свет потушил? – грозно спросил фальцет.
– Обижаете, товарищ лейтенант, – ответил мент.
Потом мы услышали, как захлопнулась тяжелая железная дверь, лязгнул ключ в замке, и все стихло.
– Свет не зажигай, – шепнула я Мэрилин, выходя из ванной.
На ощупь пройдя в комнату, я осторожно приникла к окну, только осколки стекла противно хрустнули у меня под ногами. Мэрилин, стоя сзади, горячо дышала мне в спину.
– Ну что, – сказала я, обернувшись к Мэрилин, когда милицейский «уазик» выехал со двора и повернул в сторону центра, – давай посмотрим, что здесь творится?
Мэрилин включила свет и охнула.
– Мама дорогая, что же это такое?
Удивляться было чему. Комната оказалась совершенно пуста. Только кое-где по углам валялись старые газеты и журналы. То же самое было и в двух других комнатах, и на кухне.
– Семен же недавно купил себе новую арабскую мебель и аппаратуру, – затараторила Мэрилин. – Куда же это все подевалось? Может, снова решил поменять? Наверное, она ему не понравилась. Только он мне об этом ничего не говорил. А-а-а, – воскликнула она, – наверное, завел себе подружку, и она захотела другую мебель, вот он и выделывается перед ней, гад.
– Погоди, не верещи, – тормознула я ее, поднимая с пола газету бесплатных объявлений, – разберемся.
Я сунула газету под мышку и, достав мобильник, позвонила Кряжимскому.
– Запускайте двигатель, Сергей Иванович, мы идем.
– Хорошо, Оленька, – согласился он. – У вас все в порядке?
– Да, – коротко бросила я и направилась к двери. – Пошли, – кивнула я Мэрилин, – скоро здесь снова будут менты.
– Свет надо потушить, – она собралась было вернуться, но я остановила ее.
– Они приедут и сами потушат. И дверь снова запрут.
Достав носовой платок, я обернула им руку и отперла замок.
– Не отставай.
Мы вышли на лестничную площадку и торопливо спустились вниз. На улице уже начинало светать.
– Все, Сергей Иванович, – произнесла я, падая на сиденье, – на сегодня с меня хватит.
– Ну что там, Оля? – поинтересовался он, когда мы отъехали от дома Лущенко на приличное расстояние.
– Домой, Сергей Иванович, – выдохнула я уже в полудреме, – расскажу потом.
Глава 7
Мы подбросили возбужденно тараторящую Мэрилин до дома, потом Кряжимский довез и меня. Мэрилин долго не могла проститься с нами, и мне пришлось довести до ее взбаламученного сознания мысль, что все мы провели бессонную ночь, и, чтобы продолжать расследование, всем необходимо выспаться. Она вняла
Я намеревалась посетить фирму, где работал Семен Аркадьевич. Мэрилин вызвалась меня сопровождать, и я не могла отказать такой милой даме.
Я так и заявила ей, чем привела ее в дикий восторг. Она едва не расцеловала меня. Назвав ее милой дамой, я, конечно, грешила против истины, но чего не скажешь на радостях! Да еще после не просто бессонной ночи, в течение которой многие ворочаются в своих кроватях или мечутся по комнате в бессильных попытках заснуть и в конце концов глотают снотворное, а ночи напряженной, целиком и полностью посвященной распутыванию очень, ну очень запутанного дела.
– Мэрилин, а вас на работе у Семена Аркадьевича знают? – сочла я нелишним осведомиться у Марии Алвиановны.
– Обижаешь, милочка! – вспыхнула Мэрилин, приподняв свои насурмленные брови. – Да если б не я, Семену век бы ходить в лохмотьях!
Я уже привыкла к выспренной и гротескно-образной манере Мэрилин выражаться, поэтому все, что она говорила, мысленно делила на четыре.
– Отлично, – сказала я, чтобы закончить разговор и избавить себя, а заодно и Сергея Ивановича от излишних подробностей, которыми она нас и так вконец замучила, или перенести их на более подходящее время.
С Кряжимским мы договорились встретиться завтра, ой, уже не завтра, а сегодня в полдень в редакции. Я, честно говоря, валилась с ног от усталости, да и Сергей Иванович, чтобы не заснуть, усиленно тер глаза, только что не хлопал себя по щекам. К бессонной, самой по себе тягостной ночи прибавились последствия небольшого сотрясения мозга. Так что, сами понимаете, каково мне было.
Я могу засиживаться далеко за полночь, но уж утром люблю поспать, чего там говорить! А вот когда ночь плавно переходит в утро, а моя бедная головушка еще и не касалась подушки, тут я пребываю в замешательстве: где кончается ночное бдение и начинается утро следующего дня, которое, будь моя воля, я бы всегда проводила в постели.
Я знала, что для хорошего цвета лица и правильного функционирования моих теперь вот неизвестно кем сотрясенных мозгов нет зверя страшнее, чем недосып. Особенно если он принимает хронические формы. Хотя здесь я плутую – недосып у меня не может стать перманентным просто в силу того, что больше одной ночи я не выдерживаю.
Если после такой безумной ночи я не подремлю хотя бы четырех-пяти часов, обязательно усну среди дня, и тут уж мне не помешает никакая канонада.
Что и говорить, приехав домой, я сразу брякнулась на кровать и провалилась в темную бездонную яму липкого, как жидкий каучук, сна.
Я проснулась около одиннадцати. Вставать жуть как не хотелось, но осознав, что расследование не терпит отлагательства и дел еще полным-полно, я поднялась и даже сделала несколько вялых приседаний. В голове шумело, но сон все-таки оказал на меня свое благостное действие. В мозгу прояснилось, и, несмотря на небольшую ломоту в теле, я чувствовала прилив сил и энергии.