Фавориты ночи (сборник)
Шрифт:
– Ага, – сказала я, – вы тоже об этом подумали? Мне кажется, все могло происходить следующим образом. Преступница втерлась в доверие к состоятельному мужчине, напросилась к нему в гости и узнала пароль, который тот произносил по телефону. После того как от него избавились, она и ее сообщник приехали к нему домой с бригадой грузчиков и вывезли вещи. Даже не так, – продолжала я вслух свои размышления. – Скорее всего, чтобы не светиться в чужом доме, преступники отдали ключи грузчикам, все им объяснили, и те вывезли вещи по указанному адресу.
– Тогда, может быть, стоит
– А что, – обрадовалась я, – это идея. Вот вы и займитесь ее разработкой. А я уж возьму на себя Мэрилин.
– Но я как-то не очень хорошо представляю себя в роли Шерлока Холмса, – попробовал возразить Кряжимский. – Да и газетой нужно заниматься.
– Газета не убежит, – отрезала я. – Уверена, что вы все успеете. А насчет расследования… Пообщайтесь с соседями Лущенко, узнайте, когда вывозили вещи, наверняка это видел не один человек. Говорить с людьми вы умеете. Если повезет, мы сможем найти этих грузчиков и выяснить, где складировали все, что вывезли из квартиры. Или вы хотите поехать с Мэрилин на работу к Семену Аркадьевичу?
– Боже упаси, – с дрожью в голосе воскликнул Кряжимский, – я с содроганием вспоминаю вчерашний день.
– Тогда можете прямо сейчас приступать к выполнению возложенной на вас задачи, – улыбнулась я и посмотрела на часы. – Мария Алвиановна скоро будет здесь.
– Да-да, я пойду, – Кряжимский быстро поднялся и торопливо направился к выходу.
Конечно, с моей стороны это был удар ниже пояса, но надо было как-то подтолкнуть моего зама. Время не терпит.
Глава 8
Оставшись одна, я вызвала Марину и попросила сварить мне еще кофе. Этот ароматный напиток вместе с сигаретой помогал мне сосредоточиться. Голова моя почти не болела, только можно было нащупать небольшую шишку. Мое кофепитие было прервано приходом Мэрилин. Вообще-то «приход» – не совсем точное определение. Она ворвалась в кабинет, словно ураган или смерч, который затягивает в свою воронку все, что попадается ему на пути.
Следом семенила Марина, тщетно пытаясь задержать ее.
– Я хотела сказать ей, что нужно доложить, – жалобно пролепетала она.
– Ничего, все нормально, – махнула я рукой.
– Добрый день, – зазвенела Мэрилин, – как дела? А где же Сергей Иванович?
На этот раз на ней был атласный морковного цвета костюм, состоящий из сарафана, открывавшего пухлые коленки, и длинного приталенного пиджака с большими остроугольными лацканами. Наряд довершали серебряные босоножки на огромном каблуке и миниатюрная кожаная сумочка на тонком ремешке. Волосы были забраны назад и кучерявились на затылке крупными волнами. Длинные ногти и пухлые губы были лиловыми, что придавало ее облику нечто инопланетное.
Когда-то и мне нравились оранжевые кофточки, желтенькие маечки, но такой кислотной раскраске, как у Мэрилин, позавидовал бы самый крутой панк нашего города. Прикид что надо! И это при всем при том, что она была далеко не тинэйджерского возраста.
Я кивнула в ответ на приветствие и поднялась навстречу.
– Ну что, ты готова?
Она удивленно посмотрела на меня, словно я спросила, как погода в Антарктиде.
– Тогда пошли.
Не дав ей опомниться, я прошла мимо нее и направилась к двери. Когда через несколько секунд столбняк у нее прошел, она двинулась следом.
Она без умолку тараторила всю дорогу, пока мы добирались до офиса Семена Аркадьевича, и ненадолго притихла только тогда, когда я показала ей фото, сделанное Клочковым, на котором был запечатлен мужчина с залысинами.
– Что ж, – произнесла она со вздохом не то сожаления, не то облегчения, – этого следовало ожидать.
В ее устах это прозвучало как заключение в конце научного трактата. Во всяком случае теперь я точно знала, что мужчина на фотографии и есть Семен Аркадьевич Лущенко.
Когда мы остановились у пятиэтажного здания из стекла и бетона, я прихватила с собой свой «Никон» – вдруг понадобится. Вообще-то я предпочитаю, чтобы фотоаппарат всегда был со мной – никогда не знаешь, когда он может пригодиться. Мы оставили машину и вошли в здание, на котором рядом с другими висела табличка: «ЗАО «Мега-строй».
В вестибюле было сумрачно и прохладно, и никто не остановил нас на вахте. Собственно, и вахты-то никакой не было – так, бабулька в небольшой комнатушке рядом с лифтами, которая разогревала себе обед на электрической плитке.
Мы вышли на третьем этаже, и Мэрилин решительно пересекла холл и повернула в коридор, ведущий направо. В коридоре было еще темнее, чем в холле, но Мэрилин прекрасно там ориентировалась. Благо, что ее нынешний наряд позволял ей свободно передвигаться. Правда, она смешно сгибала колени при ходьбе – несмотря на ее совсем не юношеский возраст, высокие каблуки ею не были еще освоены на все сто. Но голову Мэрилин держала гордо и прямо.
По пути нам попались двое худощавых, о чем-то оживленно беседующих на ходу мужчин, которые, приблизившись, ненадолго смолкли и в течение нескольких секунд буравили нас любопытными, немного удивленными взглядами. То ли привлеченные боевой раскраской и ярким туалетом Мэрилин, то ли обалдев от исходившего от нее терпкого аромата «Опиума», они даже оглянулись. Их озадаченные взоры я почувствовала затылком, а когда немного повернула голову вправо, только убедилась в поразительной визуально-сенсорной способности своей многострадальной макушки.
– Так, – не обращая никакого внимания на мужчин, произнесла Мэрилин, – здесь у них бухгалтерия, – она прошла мимо одной двери и открыла следующую, – а здесь начальство сидит.
Она рывком распахнула дверь и бесстрашно шагнула через порог секретарской. Я проследовала за Мэрилин точно Данте за Вергилием.
– Женечка, привет, как поживаешь?
Перед нами за огромным, заваленным бумагами и папками столом, взглядывая из-под овальной формы очков на экран монитора, сидела молодая темноволосая женщина, одетая в легкий серо-голубой костюм. Услышав сочное восклицание Мэрилин, она оторвалась от компьютера и, повернув голову, поверх очков взглянула на нас.