Файл №114. «Лазарь»
Шрифт:
— Не двигаться! Лицом вниз!
Скалли выкрикивала команды чисто автоматически, не рассчитывая на повиновение. И так же автоматически — как на тренировке — методично скручивала визжащую кошку в красном свитере. Эти люди подчиняются не приказам, а болевым приемам. А кричать — кричать положено по уставу:
— Вниз лицом! Сейчас же!
Тяжело дыша, Дана защелкнула на запястьях пленницы наручники. Та всхлипнула и перестала дергаться.
Скалли оглянулась. За спиной у нее стоял Уиллис, только что подбежавший
— Ну вот, теперь она в твоем полном распоряжении, Джек, — выдохнула Скалли.
Тот как-то лихорадочно усмехнулся:
— Да. Прямо как собака на поводке.
Он наклонился и взял с постели «вальтер» Скалли.
Дана, похолодев, смотрела, как Джек кладет еепистолет себев карман. Спустя секунду на кровать тяжела шлепнулась пара стальных браслетов.
— Я уже сковала ее, — осторожно произнесла Скалли.
— Это для тебя, Скалли. Надевай, — он оскалил зубы. — Давай-давай, надевай! Быстро! — вдруг заорал он, прицеливаясь. — А то вышибу мозги прямо здесь.
— Джек… — начала она.
— Надевай наручники, — холодно повторил Уиллис.
Дана почувствовала, как сдавило горло. Она потянулась за браслетами, села и по очереди защелкнула их у себя на запястьях.
Пленница в красном свитере, извернувшись, ухитрилась сесть. Что происходит, она явно не понимала, вид у нее был затравленный.
Уиллис присел на корточки рядом с Филипс.
— Ну давай, малышка, приходи в себя, — он лизнул палец, провел по ее щеке. — Сука, — всхлипнул Джек внезапно севшим голосом, — у тебя вся морда грязная.
— Убери от меня свои поганые лапы! — съежилась та.
— Малышка ты не представляешь, где я был, — хриплым шепотом говорил плачущий мужчина, — ты не поверишь…
На несколько секунд в голове у Скалли образовалась звенящая пустота. Потом появились отдельные слова, сложившиеся во вполне отчетливую мысль: «Какие, к черту, невротические симптомы… У него острый психоз. Он действительно вообразил, что он — Дюпре…»
Северная окраина Балтимора, штат Мэриленд
26 декабря 1994, понедельник
Вечер
К дому, служившему «влюбленным» убежищем, они добрались уже в сумерках. Уиллис бросил угнанную машину, не доезжая до места примерно два квартала, и оставил ключи в замке зажигания. Он был уверен, что не пройдет и часа, как бесхозный «форд» приберет к рукам местная шпана.
Женщины, не сопротивляясь, пошли пешком. Не тот это был район, где приходят на помощи сопротивляющимся женщинам.
В доме Джек приковал Скалли к батарее парового отопления, завесил окно тряпьем и ненадолго забыл о существовании заложницы. У него были куда более сложные проблемы: Лула по-прежнему не желала ему верить.
— Ты говоришь, это сумасшествие! Ты думаешь, я сам не знаю, что это сумасшествие? — орал он, бегая за ней по всему дому, а она зло отмахивалась, растирая запястья, сбитые наручниками. — Это не мое лицо! Это не мои руки! Н внутри-то — именно я! И я знаю тебя, — он перешел на шепот.
Страстный шепот. Он едва доносился до соседней комнаты, отведенной для пленницы. Скалли не разбирала слов, но ей вполне хватило интонации — таких, казалось, забытых и таких знакомых… Спокойно, Старбак. Она съежилась на полу и уткнулась лбом в батарею. Слава богу, в этом полузаброшенном доме топили спустя рукава.
— Я знаю про тебя все. Спроси меня. Спроси меня о чем угодно!
Теперь он снова кричал, и это было к лучшему. Слова, которые он произносил, причиняли Дане боль, но лучше слышать, чем угадывать.
— Твой день рождения — седьмое апреля. Любимый цвет — красный.
Лула яростно сверкнула глазами и сорвала с себя красный свитер. Швырнула в угол. Не выбирая, схватила первую попавшуюся — не красную — тряпку, черное платье, и натянула через голову.
— Ну давай, спроси меня еще что-нибудь, ну спроси!
«Это истерика, — размеренно повторяла про себя Скалли. — Он перевозбужден. И даже когда перевозбуждение пройдет, он все равно будет думать, что он — Дюпре. Если мне не удастся его переубедить. А как?»
Лула Филипс не могла поверить в бредни, которые плел спятивший коп, но одно она поняла: ей ничто не грозит. Кроме того, у них в заложниках — агент ФБР. С женщиной можно разобраться потом. Сначала — с мужчиной. Если этому психу так уж хочется, она найдет о чем спросить. Есть вещи, о которых знал только Дюпре и которые никак не могли попасть в полицейское досье.
— Что мы сделали после того, как поженились?
Он смущенно засмеялся:
— Сразу же после того?
— Нет. После этого, — холодно отрезала она.
Смех утих. Глаза мужчины лихорадочно заблестели. Голос стал тихим и вкрадчивым, дрожащим от волнения.
Скалли у своей батареи зажмурилась и приоткрыла рот, стараясь различить слова, слившиеся в неясное бормотание.
— Мы пошли на пляж. Была уже ночь. Никого. Мы вошли в полосу прибоя, прямо в одежде, но босиком. Вода такая теплая и ласковая, помнишь? Я вытащил свой охотничий нож и разрезал себе ладонь. А потом я разрезал ладонь тебе. — Он схватил ошеломленную женщину за руки и прижал неженски сильные пальцы к своей груди. — Наша кровь смешалась и полилась в воду. И мы вместе накапали нашей крови в воду. Кровь срывалась с нашей кожи большими алыми шариками и разбивалась о волны. Тебе было больно, но ты ничего не говорила, моя маленькая.