Файл тм1
Шрифт:
У нашего Стёпы, прошли очень яркие изменения на жизненном пути. Не так давно он получил новое звание и теперь носил майорские погоны. Потом получил строгий нагоняй от полковника Арсеньева, потом от Тумана, а потом и ещё один от полковника Шилова – так получалось, что Стёпа регулярно не мог выйти на боевое дежурство, так как ему врач строго-настрого запрещал покидать палату кожно-венерического диспансера. Причём повторилось сие безобразие минимум раз в полгода.
– Селяви. – Философски о сём отозвался Стёпа, когда Андрей пояснил, отчего у него так много выговоров и почему в какой-то момент Стёпа всем надоел, в результате чего был поднят,
– Хер совать куда попало не надо! – Рыкнул Андрей к философии, всегда относившийся с некоторым подозрением. – Бах, вот за каким хером ты снова и снова наступаешь на тебе грабли?
– Дрон я ничего не могу с собой поделать. – Печально глядя в рюмку, сообщил тут Бах. Несмотря на печаль, не забыл аккуратно пригладить пальцем брови – он за своей внешностью всегда следил. В отряде поговаривали, что Бах, когда никто его не видит, даже лицо увлажняющим кремом мажет. – Я влюблён, друзья мои. Я безнадёжно и навсегда влюблён.
– В кого? – Это спросил вроде бы я. Помню, как Лёня улыбаться начал, Андрей буркнул что-то непонятное, а Вася…, не помню, вроде он выходил тогда.
– В кого? – Переспросил Бах и так тяжко вздохнул, что сердце защемило. А потом тоскливо произнёс. – В женщин.
– В какую?
– Да мля во всех он влюблён! – Пояснил мне Андрей, грохнув по столу кулаком. – Ни одной юбки не пропустить. Бах, тебе на задании погибнуть не судьба – тебя триппер убьёт блин.
Хорошо в тот день посидели. Много о чём друг другу рассказали. Я, правда, умолчал об аппарате Климова. Я не считал, что стоит говорить о нём всем моим сослуживцам.
В какой-то момент новости у нас кончились, и Бах рассказал пару историй о своих любовных приключениях. Он и третью хотел рассказать, но ребята остановили его речи просьбами прекратить, отложив на потом его приключения постельного типа. У Баха таких историй было не счесть и всегда имелась в наличии свежая. Так что рассказ о его любовных похождениях, мог перерасти в монолог и затянуться до глубокой ночи.
Лёня, я как-то про него и забыл. Парень хороший, надо бы сказать пару слов и о нём.
История сержанта Лёни была простой, полностью идентичной нашим. Он пошёл служить, получил предложение провести срочную службу в учебной части «Кондора», а потом оказался перед выбором – ещё пять лет службы или оплата предъявленного ему счёта от Министерства Обороны. Отличалась его история лишь тем, что Лёня мог себе позволить оплатить этот счёт и послать весь военный комплекс РФ далеко-далеко в туман, тот, который с ромашками. Только он этого не сделал. Лёня остался, добровольно выбрав службу отчизне, вместо семейного бизнеса.
Он, кстати, спустя много лет стал полковником и занял место главы отряда, в котором служили я, Анрей, другие, а потом и место Арсеньева занял. Удивительно, правда? Я помню Лёню красным от стыда за неправильно завязанный узел на руках пленного, а весь генералитет знал его как несгибаемого спецназовца с жёстким характером и непреклонной волей. Стальной генерал, как его прозвали…, да, а я помню его бегающим за новыми порциями закуски и спиртного, для нашего скромного сабантуйчика…
Всё-таки, жизнь странная штука.
Та встреча ещё долго грела мне сердце и оставалась одним из самых приятных в жизни воспоминаний. Она не закончилась в тот день, просто именно тот день я запомнил целиком, со всеми деталями. Мы веселились, общались – словно снова я в рядах
Был у меня товарищ, Артём Грацкий, на фирме у Коня сдружились. Хороший товарищ. Но я никогда не доверял ему на сто процентов. Я не ощущал его как плечо, на которое можно опереться в случае чего или стену, которую можно оставить за спиной и быть уверенным, что эта стена не рухнет с первым сильным порывом ветра. Он был просто Артём, друг, но не более того.
Бах, Савок, Вася, Дрон – мы вместе шли в бой, прикрывали друг друга, порой от действий каждого из нас, зависели жизни всех остальных. Я помнил, как Баху прострелило руку. Нас прижали к земле плотным огнём, отряд не успевал пробиться, нужно было взрывать заряды, иначе крышка. Противник, не добившись результатов огнём в лоб, вывел нам за спину целую бригаду, и кому-то надо было прикрывать, не пропустить этот отряд. Распутывать и заново соединять провода дистанционного детонатора пришлось Андрею – пульт этот мелкий разнесло шальной пулей, и он перестал работать. Бах мог быстро его починить, но только не одной рукой. А без этого взрыва, мы не могли даже высунуться из своей ямки в том грёбанном ущелье. Бах говорил, что делать, Андрей возился с проводами, Вася, пытаясь прижать вышедших в тыл врагов, получил пулю в плечо и свалился нам под ноги, толи мёртвый, толи раненный. Я занял его место, стрелял, рискуя каждую секунду, получить пулю в лоб. Мы справились, ущелье разворотило аж до кварцевых жил, полкилометра тащили Баха и Васю, даже не зная, жив ли он, пока не встретились с Лексом и другими. Артём…, мы как-то в баре подрались. Победили, конечно, по синяку получили…, не то это, совсем не то. Пять лет кровавых приключений, пять лет огня и дыма вместе прошли. Вот это настоящие друзья. Даже больше – братья.
Следующим утром я обнаружил, что Андрей, Савок, Бах и Вася уже сидят за столом и похмеляются. Присоединился, конечно, и поинтересовался, где Лёня.
– В отряде. – Ответил Вася, заедая спиртное вкусной, сильно солёной рыбкой.
– Угу, служить уехал. – Кивая головой, добавил Бах. Савок молча что-то ел.
– Серый, разговор есть и Лёне лучше сейчас быть подальше. Молодой он ещё слышать наши откровения. – Все трое наших товарищей по этому поводу приглушёно хохотнули.
– Дрон, вы что натворили? – Спросил я, удивлённо изучая взглядом ехидно скалящиеся лица друзей. Вместо ответа Андрей кивнул Васе, тот пошарил рукой где-то на полу и спустя секунду бросил мне тонкую папку. Я поймал её и открыл. – Не понял, что за ересь?
Внутри лежали четыре документа с грифом секретно – вещь обычная для всего, что связано с «Кондором» и с целой гирляндой печатей Министерства Обороны. На всех стояли подписи Арсеньева. Четыре ответа на рапорты сотрудников подразделения «Кондор». Из них следовало, что просьбы солдат, служащих уже свои третьи пятилетние сроки, удовлетворены. Со следующего месяца, с 1 числа, все четверо считались ушедшими в запас. В отставку у нас отправляли только мёртвых – потребуемся родине, она нас из-под земли достанет, и служить обяжет. Извещения эти, ребята получили ещё неделю назад.