Фазы гравитации
Шрифт:
– Полковник Бедекер?
– Так точно.
– Команда готова к десерту, ждут вас с сыном.
За длинным банкетным столом сидели пятеро астронавтов и еще семь человек. Такер Уилсон представил гостей. Помимо Такера, Бедекер узнал Фреда Хагена, второго пилота, и Дональда Гилрота из нынешней администрации НАСА. Гилрот сильно располнел с последней встречи и продвинулся по службе.
Остальные астронавты, два инженера-исследователя и специалист по оборудованию, все были из ВВС. Такер оказался единственным штатным пилотом НАСА в команде. Кроме того, несмотря на усиленное привлечение к космической программе
Как и положено, вечер за пирогами и кофе начался с воспоминаний о легендарных полетах «Аполлонов», потом Бедекер перевел разговор на предстоящий полет.
– Фред, – обратился он к Хагену, – ты ведь долго ждал этого дня?
Тот кивнул. Всего лишь несколькими годами младше Бедекера, но с совершенно седым ежиком на голове, он немного походил на Арчибальда Кокса. Бедекер с удивлением осознал, что большинство нынешних пилотов шаттлов по возрасту приближались к нему самому. Космический фронтир, прежде столь пугавший, что эксперты сомневались, выдержат ли даже самые молодые, сильные и смелые, теперь стал местом работы людей с дальнозоркостью и проблемами простаты.
– Ждал с тех пор, как прикрыли проект ПОЛ. Если повезет, поучаствую в обкатке частей космической станции на новом этапе.
– Что такое ПОЛ? – спросил Скотт.
– Пилотируемая орбитальная лаборатория, – ответил Хольмквист. Светловолосый астронавт был всего на два-три года старше Скотта. – Любимый проект ВВС, почти как «Дайна-Сор», который тоже загнулся. Это еще до нас с тобой, Скотт.
– Ага, – подтвердил Такер, бросив в юного коллегу скомканной салфеткой, – еще в дотранзисторные времена.
– Пожалуй, шаттл и есть что-то вроде «Дайна-Сора», только побольше и получше, – заметил Бедекер. В голове всплыло слово «динозавр»… в шестидесятые он и сам испытывал те крылатые многоразовые ракетопланы в рамках участия НАСА в безвременно почившей программе военных.
– Ну да, – кивнул Хаген, – а лаборатория «Спейслэб» не что иное, как обновленная международная версия ПОЛ… только через двадцать лет. Да и сама предназначена для тестирования компонентов будущей космической станции, которую мы начнем собирать на орбите через пару лет.
– Но в этот раз вы ее с собой не везете? – спросил Скотт.
Над столом повисло молчание, лишь некоторые покачали головой. Детали программы Министерства обороны выходили за рамки светской беседы, что гостям было известно.
– Погода сильно мешает? – поинтересовался Бедекер. Утренние грозы над Мексиканским заливом последние дни вошли в привычку.
– Есть немного, – ответил Такер. – Метеорологи дали добро, но как-то не слишком уверенно. Да ладно, хрен с ним. Окна короткие, но регулярные, уже несколько дней подряд… Дик, вы как, будете завтра смотреть старт из вип-зоны?
– Еще бы.
– А ты что обо всем этом думаешь, Скотт? – Хаген с дружелюбным интересом взглянул на рыжеволосого парня.
Тот пожал было плечами, но покосился на отца и ответил, глядя Хагену в глаза:
– Если честно, сэр, все очень интересно, но немного печально.
– Почему же? – поднял брови Миллер, один из исследователей, темноволосый, с цепким взглядом. Бедекеру он напомнил Гаса Гриссома. – Почему
Скотт вздохнул и развел руками.
– Телетрансляции старта не будет, верно? Репортеры на космодром не допущены? Никаких комментариев о ходе полета, кроме самых общих. Публика не узнает даже точное время старта… Так?
– Верно, – подал голос капитан Коннерс. Слова его звучали четко и отрывисто, чувствовалась школа Академии ВВС. – Мы действуем в интересах национальной безопасности, задание секретное.
Он переглянулся с коллегами и умолк, ожидая, пока официант соберет пустые тарелки и дольет кофе в чашки. Хольмквист и Такер с улыбкой смотрели на Скотта.
Тот снова нервно пожал плечами, но улыбнулся в ответ. Бедекер отметил, что яростная, неумолимая бескомпромиссность, отличавшая сына в последние годы, понемногу смягчается.
– Это понятно, – ответил Скотт. – Просто я вспомнил те времена, когда летал отец. Пресса тогда знала буквально про каждый чих астронавтов… да, именно так. Не говоря уже о родных… Помню, как все было выставлено напоказ, и как мы смеялись, сравнивая это с секретностью русских. Мы гордились своей открытостью всему миру. Я что хочу сказать… грустно, что теперь мы стали больше похожи на русских.
Миллер собрался ответить, но его прервал смех Хольмквиста.
– Прямо в точку, парень. Только до русских нам пока что далеко. Не видел, как клубились репортеры тут давеча в Мельбурнском аэропорту, когда стали прибывать контейнеры военных подрядчиков? Там достаточно было взглянуть, чтобы понять, с чем мы летим. Видел сегодняшнюю «Вашингтон пост»? А «Нью-Йорк таймс»?
Скотт покачал головой.
Молодой астронавт стал увлеченно пересказывать статьи и телесообщения, не подтверждая и не отрицая их, но с юмором описывая тщетные попытки пресс-службы ВВС заткнуть пальцем дыру в плотине. Один из сидевших за столом администраторов НАСА поддержал беседу, упомянув о лодках с репортерами, которые пришлось отгонять от берега, притом что разведывательные суда русских также ошивались неподалеку от закрытой зоны.
Фред Хаген, в свою очередь, поведал историю из эпохи ракетопланов «X-15», когда один из репортеров, чтобы добыть эксклюзивное интервью, переоделся офицером бразильских ВВС. Бедекер тоже не остался в стороне и припомнил, как ездил в Советский Союз готовить программу «Союз – Аполлон». Тогда, зимним вечером, в Звездном городке Дейв Малдорф подошел в номере к абажуру настольной лампы и громко пожаловался, что сейчас самое время пропустить стаканчик на ночь, а все подаренное русскими коллегами спиртное закончилось. Десять минут спустя русский ординарец приволок и водку, и виски, и шампанское.
Постепенно общий разговор распался, начальство стало расходиться. Хольмквист и Такер продолжали болтать со Скоттом, а Дон Гилрот обошел стол и тронул Бедекера за плечо.
– Дик, у тебя есть минутка? Давай выйдем.
В пустой приемной Гилрот закрыл дверь и кряхтя уселся, подтянув ремень на расползающемся животе.
– Дик, я не знаю, удастся ли нам поговорить завтра, вот и решил прямо сейчас.
– О чем поговорить?
– О том, чтобы тебе вернуться в НАСА, – сказал Гилрот. Бедекер удивленно заморгал, такое ему в голову не приходило. – Я говорил с Прескоттом, Вейцелем и кое с кем еще и знаю, что у тебя другие планы, но хочу, чтоб ты знал: мы тоже заинтересованы. Конечно, условия у нас никогда не сравняются с частными компаниями, но времена настают интересные. Пытаемся перестроить всю программу.