Фебус. Принц Вианы
Шрифт:
А насчет карты дон Саншо меня успокоил: рисовали ее всего полтора года назад надежные картографы.
Не стало для меня большой новостью и то, что королева Кастилии Изабелла Католичка уже засылала в Гернику своих эмиссаров с предложениями к баскам о сюзеренитете — это было и так известно, только я думал, что там давно все у них срослось. Дон Саншо эту информацию подтвердил. И пряников кастильцы местной старшине наобещали под священным дубом больше, чем моя регентствующая маман, которая у меня оказалась прижимистой. Понять ее можно — в тридцать восемь лет тут женщина считается старухой,
— Так, что думать надо, Феб, думать, — внушал мне дон Саншо. — А то разорвут наши страны кастильцы, выйдут к морю в Бильбао и слопают нас поодиночке. Изабелла даже не подавится. Особенно после того как они соединились в унию с Арагоном. Одно успокаивает — не всем это нравится там. У них самих.
— Прав ты, сказать нечего поперек, — согласился я с инфантом. — Сначала вы, потом мы. К тому и идет, если не сопротивляться. Разорвут на части. И Паук в стороне не останется — оттяпает все мои земли севернее Пиренеев. А Арагону достанется все, что южнее хребта.
— Ну вот… — улыбнулся дон Саншо. — Ты прекрасно все стал понимать. Теперь отдашь за меня сестру замуж?
Я подумал для вида и согласился. Союзники в данном раскладе лишними не бывают. А у меня их, кроме Саншо пока никого и нет. Даже армии и флота.
— С одним условием: только после того, как ты мне дашь вассальную присягу за свои земли. И войска.
— Воевать-то с кем собрался? — удивился кантабрийский инфант.
— Воевать — нет. А вот давить некоторых — да. Иначе меня самого в Наварре прирежут или отравят. Пока их маман на себя отвлекает, а вот как я сяду сам на трон в Помплоне — года не пройдет. А ты в таком разрезе — следующий на заклание, зять мой. Учти. Титул принцессы Вианской к Каталине перейдет. Так что после меня первый претендент на наваррский трон будешь ты. И травить рикос омбрес будут уже тебя.
Саншо озадаченно почесал висок около здорового глаза.
— Платить будет чем? — неожиданно спросил он, имея в виду войска.
— Найду, — ответил я твердо. — На наваррских инфансонов* у меня надежды нет.
Куда я денусь, — подумал я мрачно, найду деньги, пусть даже церковную кассу придется ограбить, иначе мне на том свете любое злато-серебро без нужды.
— Тогда из Нанта плывем сразу в Сантандер, — завершил Саншо нашу сделку. — Говорить будем с моим папашей о свадьбе. Кстати где ее играть будем?
— В Сантандере, — решил я, — Подальше от моих любителей арагонского всевластия нобилитета. Так, по крайней мере, они будут у тебя в гостях. Соответственно сократятся в наглости.
Ранним утром арбалетчики подстрелили пятнистую косулю, неосторожно выскочившую прямо на наш бивуак, и все утро прошло в пожирании свежего жаркого, которое капая с рук прозрачным соком, урча от удовольствия, ели недожаренным, с кровью и сукровицей — совсем как дикие англичане. Да и что там той косули на два десятка голодных организмов в полном расцвете сил?
Удачливый стрелок мною был премирован серебряной монетой, что вызвало нездоровый ажиотаж среди остальных стрелков, кнехтов* и прочих пахоликов. Все моментом засобирались на охоту, и только дону Саншо удалось пинками восстановить порядок и какое-то подобие дисциплины. После чего он мне сделал замечание, но так, чтобы другие не слышали.
— Феб, прошу тебя, не сори деньгами. Добром это не кончится.
Так что в поход мы вышли ближе к полудню. Но после мясного разговения всем шагалось намного бодрей. И снова через мою голову полетели задорные соленые шутки. И это было хорошо.
Наплевав на секретность, обойдя лесом деревню Нуайн, вторую половину дня не напрягаясь шли по удобной торной дороге между хлебных полей, переходящими в ухоженные виноградники.
Ветер гнал багровые тучи. Солнце уже медленно ползло по верхушкам деревьев, и красные закатные лучи дробились в ряби рукотворного пруда, окрашивая сказочными оттенками каменные стены древнего замка, маячившего перед глазами.
Спросили попавшегося навстречу виллана*, гордо восседавшего на пустой двуколке запряженной большим беломордым ослом, что это за поселение и получили обстоятельный ответ вместе со снятым головным убором и поклоном.
— Шато Боже ан Анжу, Ваши милости.
— А кто в нем хозяин? — осведомился сержант о главном.
— Его милость старый барон де Меридор, который потерял ногу в битве при Форминьи. Он всегда рад гостям.
Слава Создателю! Мы уже в Анжу! Не в Турени.
Здесь — удел, а не королевский домен. Тут нет власти жандармам Паука. Зато работает закон гостеприимства между благородными людьми.
Не то чтобы нам очень хотелось попроситься на ночлег именно в этот замок, но, скорее всего, всем нам, несмотря на теплое лето просто до смерти надоело шастать по лесам аки дикие звери. А больше всего мы просто надеялись на свою удачу.
Отпустив селянина дальше катить по своим делам, дон Саншо, перекрестившись и прочитав короткую молитву, повел отряд к крепостным воротам.
— У нас хоть есть рог, продудеть хозяевам перед воротами, — громко спросил я со своего скорбного ложа, припомнив некие правила рыцарского общежития из романов Кретьена де Труа,
— Найдется, — ответил мне Саншо, подмигнув единственным глазом. — Или я не кабальеро?
Вперед кавалькады коротким галопчиком выскочил кто-то из его кнехтов, на ходу выдувая из рожка что-то похожее на рёв раненого при случке марала.
Конь трубача уже вытанцовывал копытами по доскам моста через ров, когда над воротами соизволила появиться мятая харя в кольчуге и широкополом шапеле*. Опираясь на короткий протазан*, эта фигура гнусно вопрошала трубача с высоты надвратной башни.
— Кого это дьявол сюда принес, на ночь глядя!
Высокое гостеприимство.
Глава 4. Кожаная флейта
Странные какие-то ощущения стали меня посещать. Вроде все это я видел и на видео и многое вживую. Камни и камни, вызывающие отклик только своей стариной, исторический патиной, так сказать. А тут все новье — меньше полувека прошло, как построили. А вот… Восторг какой-то в душе появился, когда проезжали воротным туннелем и надо мной висели окованные зеленой уже медью концы защитной решетки.