Федеральный закон для Ушастых
Шрифт:
Каэ отдает приказ проверить все дворцовые подсобки, сама удаляется в кабинет к Инстаму. Я не могу стоять в стороне и отправляюсь на поиски Ечении, тем более, на мне теперь кольцо-пропуск. За мной увязывается Редзир, что не характерно для замначальников. Но я не спорю.
– Стражница, ты не права. Указания Каэ выполнят быстро. Зря теряем время.
– Я могу и одна, не впервой. Сиди вместе со всеми, – не скрываю своего раздражения. – Этот дворец надо сутки обыскивать!
Только брюнет следует зачем-то за мной. Розыскные мероприятия у меня идут довольно бодро – быстро отыскиваю прислугу, которая видела
– Уважаемая, куда Ечения отправилась утром?
– Она должна была помочь вам и принести ваши вещи.
Я расплываюсь в довольной улыбке. Бинго!
– За мной, – командую изумленному Редзиру.
Подобрав полы платья, шагаю в нужном направлении. В свое время научилась хорошо ориентироваться, поэтому знаю, в какой стороне находятся Лазурные ванны, ведь вчера вещи я оставила именно там, до того, как мне принесли их в мой кубрик, вернее, комнату.
– Стражница, не время ванны принимать, – Великий чуть не смеется надо мной.
Я лишь равнодушно улыбаюсь и ускоряю шаг, насколько это возможно. Добравшись до места, Редзир спешит открыть дверь, у него есть зачатки манер, и мы видим бесчувственное тело, плавающее в бассейне лицом вниз. В голове сразу звучит сигнал: «Спасти человека!». Брюнет опережает меня, бегает быстрее, начинает вытаскивать прислугу из ванны. Когда я подбегаю, то принимаюсь помогать ему.
– Осторожно! Лазурь может унести, – как-то заботливо говорит мне кареглазка.
– Знаю. Слышала, – отмахиваюсь, как от назойливой мухи.
Без помощи Редзира было бы тяжело, силищи у него много. Мы переворачиваем тело, я быстро проверяю реакцию зрачков на свет и пульс, который отсутствует. Рядом сложены полотенца, из которых молниеносно скручиваю валик и кладу под плечи пострадавшей. Навыки медицины проходили в учебке.
– Стражница, она мертва, – почти орет на меня Редзир, видя мои попытки реанимировать тело. Только мне некогда отвлекаться, нужно срочно делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца.
– Зажми нос и сделай глубокий вдох ей в рот, – командую я, прикасаться самой не хочется.
– Я лучше тебе голову отрублю, и пусть катиться по дорожке, – бархатно отвечает Редзир, сверкая глазками.
– Вот жешь. Самой придется, – на угрозы после работы в полиции реагирую мало.
Ткань на моем длинном рукаве достаточно легкая, чтобы приложить ее ко рту девушки и сделать вдох, затем непрямой массаж – четыре-пять надавливаний – и снова вдох. От стресса я не понимаю, через какое время Ечения начинает кашлять и самостоятельно дышать. Когда совсем приходит в себя, ее глаза округляются от испуга. Редзир был прав: волосы настоящей Ечении белые, на вид лет двадцать, голубые глаза, анорексичного телосложения, красивая.
– Я Инна Николаевна, сейчас тебе ничего не угрожает, – стараюсь успокоить. – Что произошло?
Прислуга пару раз кашляет.
– Я пришла забрать вещи стражницы…
– Инны Николаевны, – поправляю я.
– Как сзади кто-то толкнул меня в Лазурь, где я потеряла сознание.
– Я долго дежурила, пока совещание закончится. Ты должна была утонуть за это время.
Ечения дотрагивается до груди и вытаскивает круглый медальон, который тут же превращается в прах.
– Это амулет – Сидиум, он оберегает на некоторое время от Лазури. Я часто работаю здесь, его дала мне моя мать для защиты.
– Зачем вы с этой Лазурью связываетесь. Да, негусто информации. Тебе нужно отдохнуть, и врачу не мешало показаться.
Я устало смотрю на брюнета, у которого, видимо, дар речи пропал от увиденного. Великий быстро подхватывает на руки ицетамейку, лицо которой тут же покрывается румянцем. Хочу заметить, что одежда девушки высыхает моментально, ох уж странная эта Лазурь.
– Я отнесу ее к придворному лекарю.
– Логично, пойдем, тоже хочу посмотреть на местного Эскулапа.
Брюнет делает широкие шаги, я еле успеваю. По дороге мы сообщаем прислуге, что нашли Ечению, чтобы передали Мудрому. Между собой не разговариваем. Когда приходим, мой язык можно повесить через плечо. Тяжело дыша, я прислоняюсь к стене. Нас встречает лекарь, только я ожидала увидеть старика, как водится во всех сказках и фильмах, а на меня смотрит сероглазый молодец с золотыми волосами, по краям заплетенными в две косы, остальные распущены. Одет в фиолетовое кимоно с засученными до локтей рукавами. Великий кладет засмущавшуюся девушку на больничную кушетку, вернее сказать, лекарское ложе.
– Доминус Аккон, этой девушке нужна помощь, – Редзир начинает рассказывать эскулапу, что случилось с Еченией. После истории о том, как я делала искусственное дыхание, лекарь озадаченно смотрит на меня.
– Здрасьте, – молвлю я и слегка киваю головой.
– Откуда ты знаешь такую технику спасения. Ее знают только посвящённые?
– Я из другого мира, у нас такое в школе учат, – мое дыхание окончательно выравнивается.
Аккон поворачивается к прислуге и принимается ее ощупывать. Я, конечно, не врач, однако сначала надо пульс, зрачки, сердцебиение проверить. Из всего у меня складывается впечатление, что передо мной извращенец.
– Девушке надо будет остаться на некоторое время для наблюдения, думаю, все будет хорошо. Вы вовремя спасли ее, – он обращается к брюнету.
Я фыркаю, кто из нас спас, Редзир в сторонке стоял, только орал на меня.
– Стражница, мне нужно осмотреть тебя, – Аккон тянет ко мне свои руки.
Только не это.
– Нет, нет, нет. Со мной все отлично, – я отступаю к двери, – а теперь извините, много дел. До свидания.
Мне приходится поспешить выйти из дворцового здравпункта, чтобы извращуга не дотронулся до меня. Даже толком не рассмотрела лекарскую. В отличие от нашего пункта в светлых тонах, местный медицинский кабинет напоминал лавочку «Народная медицина» или гомеопатия. И место для осмотра в виде кушетки.
В коридоре меня догоняет Редзир и берет за плечо. Я выворачиваюсь и недовольно смотрю на него. Зачем трогать.
– Стражница, почему ты убежала? Может, тебе тоже нужна была помощь, ты бледная.
– Не люблю, когда меня трогают. Он и так бедную девушку облапал. А бледная – в моем мире ноябрь, солнца нет.
Редзир смеется.
– Странная ты, зашла в комнату Инстама, а от лекаря убежала. И он не лапает, не в его правилах, его руки чувствуют хворь.
– Это он так говорит, – не останавливаюсь, иду к Мудрому. – А что такого, что я зашла к королю в комнату?