Феерическая Академия
Шрифт:
— А теперь отвечай, почему ты ничего не ешь! – внезапно послышался голос, не предвещающий ничего хорошего, когда, казалось бы, опасность миновала.
— Просто не голодна, — улыбнулась я, а желудок решил сыграть в предателя, жалобно заурчав. Он урчал так, что по сравнению с ним среднестатистический дракон мышкой затаился в своей пещере.
— Ложь. Почему ты не ешь? – спросили меня, не давая спрятаться под плащом, хотя я упорно пыталась залезть поглубже.
— Не хочу, — глухо ответила я, чувствуя себя агентом под прикрытием. Желудок сдавал все пароли, явки и даже даты
— Не хочешь по- хорошему, будет по- плохому, — резко произнес Оберон. Одной рукой он отстегнул плащ, заворачивая меня в него так, что вместо облезлой бабочки на моем месте стояла гусеница. Мир вдруг покачнулся, а гусеницу куда-то понесли.
— Пусти! – возмущалась я, пытаясь брыкаться. – Отпусти!
— Размечталась, — резко ответили мне, а я попыталась укусить его, но не дотянулась. Дверь открылась с ноги, а я очутилась в знакомой комнате с цветами и драгоценными камнями.
— Несите еду, — приказал Оберон, опуская в кресло и снимая наручник. – Быстро!
Ага! Так прямо и стану есть в волшебном мире, чтобы остаться здесь до конца своих дней! Мало ли, как местная еда действует на смертных!
Маленькая гусеница быстро смекнула, что ее будут насиловать ложкой и тарелкой, поэтому, воспользовавшись тем, что «кормилец» отвернулся и прошел к двери, отдавая распоряжения, сползла на пол и поползла под кровать.
— Все, что было на балу? И рулетики? – спрашивал слуга. – Могу порекомендовать мясо в росе… Изумительное блюдо…
Ползти по ковру было неудобно, но цель была близка. Яростно шевеля плечами и всем телом, отталкиваясь торчащей из кокона пяткой, я заползала под роскошную королевскую кровать.
— Не понял, — послышался голос, от которого мурашки пробрались под плащ, нервно бегая по всему телу, и наталкиваясь друг на друга. Если что, прикинусь старым ковром. Чем король фей хуже моей бабушки, всю жизнь хранившей рулоны ковровых дорожек под кроватью?
Почему мне кажется, что именно сейчас он уставился в кресло, пытаясь понять была ли девочка? «То ли девочка, а то ли видение» лежала, боясь пошевелиться и лишний раз вздохнуть. Сапоги остановились возле кровати, а на пол полетело покрывало. «Она не могла далеко уползти!», - должно было стучаться в мужской голове, в тот момент, когда я в буквальном смысле «залегла на дно» и «прикинулась шлангом» с очень толстым сечением.
— Ты прекрасно знаешь, что я не люблю игры, — послышался голос, от которого хотелось окуклиться на месте. – Я считаю до трех. Если ты не отзовешься, то я все равно найду тебя и подарю тебе такие незабываемые неприятности, от которых ты не скоро отойдешь! Раз!
Я сглотнула, закрывая глаза.
— Два, — послышался леденящий душу голос. В дверь постучали, а кто-то вошел чем-то звеня. Дверь снова закрылась. – Три!
Кровать резко сдвинулась, а я попыталась уползти подальше, видя, как надо мной нависает разъяренный Оберон. Позади него стоял поднос с едой, а я сглотнула, пытаясь успокоить разбушевавшийся желудок, согласный остаться здесь навсегда лишь бы один раз поесть нормально.
— Вот ты где, — произнес король фей, извлекая
— Не хочу, — я сделала самые грустные глаза, пока желудок орал: «Да все равно! Дайте мне вон тот кусок мяса!!!». – Если я съем хоть кусочек, то останусь здесь навсегда!
Оберон замер, глядя на меня с подозрением, а я отвернулась от роскошных блюд, но не сумела отвертеться от соблазнительных запахов.
— Если смертный съест в волшебном мире хоть кусочек, то он останется в волшебном мире навсегда! – выдала я, пытаясь отогнать от себя чарующий аромат еды и неприятностей. Неприятности пахли ночной фиалкой, а мое лицо развернули в свою сторону и взяли его за подбородок.
— Значит, причина в этом, не так ли? – нехорошим голосом произнес Оберон, а старалась смотреть на него жалобно-жалобно, в надежде, что неприятности обойдут меня стороной. – Я решаю, а не кусок мяса, кто останется в этом мире. Я решаю, а не салат, кто проведет здесь всю жизнь, а кто не самую лучшую ее часть в качестве наказания за преступление против моего народа. Я, а не пирожное, убиваю тех, кто посмел встать на моем пути.
— Ты никогда не знаешь, скольких убило пирожное, — обиделась я, глядя на тяжелый взгляд, не предвещающий ничего хорошего. – Просто те, кто выжили, нахваливают его. На счету пирожного может быть куда больше трупов, чем на твоем.
— Ешь, — сурово произнес король фей, делая глубокий вдох. Мне кажется, мы с ним немного синхронизировались. В тот момент, когда у него обрывается терпение, у меня обрывается сердце.
Я видела, как пирожное в его руке двигается к моему рту. Нет! Не надо! Я, конечно, верю, но … Не-а!
— Ваше Величество! – распахнулась дверь, а в комнату влетел стражник, но увидев меня тут же умолк.
Оберон положил пирожное, вытер руки об салфетку, бросил на меня взгляд, от которого у меня по его мнению должен тут же прорезаться аппетит, и вышел за дверь.
— Хорошо, — произнес он, закрывая дверь. – Несите платье.
Он повернулся ко мне, а служанка влетела в комнату, неся на руках перед собой белоснежное платье с роскошной вышивкой в виде цветов.
— Что случилось? – спросила я, глядя на то, как король фей нехорошо посмотрел на дверь.
— У нас свадьба, — произнес он, а меня уже извлекали из плаща, трамбуя в белоснежное платье.
Повисла не только моя челюсть, но и неловкая пауза. Простите, но мне впервые угрожают свадьбой. Я просто морально не была к этому готова.
— А то, что мы мало знакомы? – робко поинтересовалась я, чувствуя, как усердная служанка застегивает на моей спине маленькие пуговички. Мне кажется, мои волосы приобрели нужный объем для свадебной прически, встав дыбом от такого предложения!
— Нет, не смущает. Все равно это ненадолго, — процедил Оберон, а я уже посматривала на еду, а внутренний голос орал: «Тебе же предлагали выход!».
— Мы должны узнать друг друга получше, прежде чем принимать такое ответственное долгосрочное решение, — робко продолжала я, глядя на разъяренного Оберона, который всем своим видом показывал радость от будущего торжества.