Шрифт:
ЖИВОТНЫМ
БОЛЬНЫМ
ЗАКЛЮЧЕННЫМ
Ужас реальности!
Все названия и имена, персонажи и ситуации в романе вымышлены!
Целиком и полностью вымышлены! Ничего общего с реальностью!
Это только «Феерия»…
и к тому же!..
для другого раза!
Вот и Клеманс Арлон!*. [1] Мы с ней почти однолетки… Какой странный визит! В такой момент… А впрочем, ничего странного… Она приехала, несмотря на воздушные тревоги, поломки и остановки в метро, перегороженные улицы… и так издалека!.. из Ванва… Клеманс почти никогда не приезжает просто так, навестить меня… ее муж, Марсель, тоже… она явилась не одна, а в сопровождении сына, Пьера… Она сидит там, за моим столом, ее сын стоит, подпирая стену. Он предпочитает смотреть в сторону, только изредка косит глазом. Это вынужденный визит… Она тоже смотрит на меня искоса, сидя в пол-оборота… и она, и сын явно нервничают, они размышляют и прикидывают… им, как и всем нынче, приходится усиленно размышлять, встречаться, знакомиться с нужными людьми, такие времена… Уже месяца три или четыре, как они уверовали, что мне и в самом деле порядочный человек руки не подаст, не глянет, разве что в лицо плюнет… отпечаток происходящих событий, вот и все. Люди всегда ведут себя практически одинаково при одних и тех же обстоятельствах… привычки-то одинаковые… Как утята маршируют за матерью, в Домесниле, в Булонском лесу, все сразу равнение направо!.. равнение налево! сколько бы их ни было, десять!.. пятнадцать!.. одинаково! все поворачивают голову направо! все, как один! Клеманс Арлон, которая смотрит на меня искоса… это целая эпоха. Будь у нее десять… двенадцать… пятнадцать сыновей… они бы все совершенно одинаково врали! Я, понятное дело, вероломный, продажный, предатель, которого собираются убить… завтра… послезавтра… через неделю… Предатель – это их невольно зачаровывает… у всех какие-то мысли, встречи, знакомства… Этот Пьер похож на мать, внешне и внутренне, это точно… но она в молодости была красивее, чем он, более тонкие черты лица, более правильные… Я афинянин,* [2] я придирчив к внешности… своей духовной ипостасью, Господи Боже, я доволен… Что касается этих, их мораль – это их забота, у них довод один: они все хотят меня убить… не именно Клеманс! или ее сын! все!.. под любым предлогом, под тем или иным предлогом, сейчас война, боши, г-н де Бринон…* [3] жертвы черного рынка! оборона форта Монруж!* [4] у них всегда найдется предлог…
1
Еще в первых версиях романа первая строка существовала именно в таком виде и с тех пор переходила, не изменяясь, из одной версии в другую. По отношению к персонажу и к сцене, которые она предваряет, эта формулировка является основополагающей, как и фраза «Началось это так» из первой строки романа «Путешествие на край ночи». – Здесь и далее – добавочной звездочкой обозначены комментарии А. Годара, изданные после «Феерии для другого раза II».
2
В письме к Мильтону Хиндусу от 23 августа 1947 г. Селин говорит о себе: «язычник в своем обожании физической красоты здорового тела, <…> т. е. полнейший грек в этом отношении». Уже в «Путешествии на край ночи» Бардамю высказывал мысль по поводу дам из Нью-Йорка: «Может, это Греция возрождается?»
3
Фернан деБринон (1885–1947) – журналист, позднее политический деятель-коллаборационист, посол, а потом и главный уполномоченный Виши в Париже. На протяжении всей войны Селин только дважды обратился к нему с просьбой через секретаря последнего, г-жу Митр, по поводу своих больных в Безоне, и еще, возможно, в 1943 году, чтобы попросить о помиловании для молодого Бретона, осужденного немцами. Образ Бринона выведен в романе «Из замка в замок».
4
Несомненно, в этом выражении скрыто множество смысловых пластов. Во время осады Парижа в 1870–1871 гг. форт Монруж был одним из укреплений, защитники которого, несмотря на жестокий огонь прусских батарей, расположенных в Шантильи, проявили особый героизм. Этот форт, почти полностью разрушенный, но затем восстановленный, служил в 1944–1945 гг. местом казни наиболее известных коллаборационистов: Пьера Лаваля, Фернана де Бринона, Робера Бразильяка и др. В письме Селина, написанном в декабре 1949 г. Мари Белль, есть фраза: «<…> я не хочу быть «монружированным»! (т. е. не хочу быть казненным в Монруж, «монружированным» – по аналогии с гильотинированным] <…> 14-го года хватило, вопрос закрыт!»
Я говорил, что Клеманс когда-то была действительно красива… в свое время… ах, наша молодость!.. Парень, я смотрю на него… от него разит ложью… те же наклонности, что и у матери. Он отказался сесть, он подпирает спиной стену, ему неудобно… Он переминается… одна рука в кармане… Они говорят обо мне у себя дома, за обеденным столом, с друзьями, с соседями… Здесь то же самое, те же неприятности, те же сальности вместе с глупостью… Уже несколько месяцев, как повсюду сплетни… а кстати, было бы неплохо, чтоб меня убили, очень забавно! ужасно патриотично!.. только они не могут договориться, выколоть ли мне глаза, четвертовать или закопать в землю живьем… Это тема для обсуждения в кругу семьи, в театре и переходах метро (во время тревоги)… Конечно же, у семейства Арлон, которое меня знает уже больше тридцати лет, есть что порассказать о моих слабостях, привычках, пристрастиях! Они обсуждают это постоянно! там, в Ванве, открыт Университет по изучению моих грехов! мои извращения, мои неправдоподобные заявления… уже одно единственное мое извращение стоит тысячи! десяти тысяч веревок! Да уж, друзья – это живая «полицейская книга»…* [5] все тепленькое – с пылу, с жару, животное тепло…
5
Выражение «полицейская книга» не является общепринятым. Имеется в виду регистрационная книга, имеющаяся во всех полицейских участках, куда заносятся сведения о происшествиях в квартале, регистрируются все жалобы и т. п.
Этот парень, скрытный, замкнутый, он изучает юриспруденцию… Он однажды станет судьей, все может быть. Сегодня он в первый раз видит так близко приговоренного к смерти… приговоренного к завтрашнему повешенью… наконец-то повешенного?… я не очень-то разбираюсь… Радиостанции вещают противоречиво… повешенный! обвисший! бесформенный!.. четвертованный?… в любом случае, наказание близится… Вопрос времени… Так вещают «Браззавиль»*, [6] Берн или Тобольск, изо всех окон квартала вырывается, завывает, ревет, фальшивит… В динамике бодрый голос из Лондона сипит о «посаженном на кол»!.. Из Нью-Йорка вопят «ату его!», «Монмартрское чудовище изрублено на куски!»
6
Радио «Браззавиль» во время войны было одной из главных радиостанций свободной Франции. Французская колония в Конго присоединилась к генералу де Голлю в августе 1940 г.
Поэтому они и явились вдвоем… Клеманс и ее сынок… Так легче… Я не часто слушаю радио, но больные мне рассказывают… Они в Ванве весь день слушают «Убийственные волны»! Приемники включены на всю мощность! Окна открыты настежь! Ну, давай же! «Боши разбиты! Составляйте собственные списки!» О, в Ванве люди с крутым характером… и в Безоне* [7] тоже! мои пациенты!.. и здесь, на Холме! даже в моем собственном доме!.. я вам об этом еще расскажу… они приехали, чтобы присутствовать при неизбежном… Клеманс и ее сын… Парень не осмелится меня пришить, вот так прямо, без обиняков! без разговоров… пух! Может, небольшой револьверчик?… Он щупает карман… Не думаю… Он скрытен, высокомерен, но не дурак… Нужно быть полным идиотом, чтобы убить человека в упор… Тут требуется некоторое исступление, фанатизм… у него же нет мании… Я бы почувствовал… Если б они пришли втроем или вчетвером, они бы довели друг друга до исступления… но в одиночку он беспомощен, вот и все… придурок!
7
Селин работал врачом в Безоне (северо-западный округ Парижа) с декабря 1940 г. вплоть до своего бегства в Данию в июне 1944 г. В начале того же года он написал предисловие к книге, посвященной истории Безона. Это предисловие было напечатано в газете под заголовком «Воспеть Безон – вот испытание!», затем использовано в «Записках Селина».
– Прыщик, малыш?
У меня вскочил на подбородка прыщ, размером с ноготь, я его трогаю… У него тоже полно прыщей…
– Ты их расчесываешь?
– Как?… Как?… Как?… – он испугался… все понятно…
– Дерьмо! – раскрякался, что утка, – как, как, как…
Я знаю, что говорю, этот малый может с легкостью убить, но только в компании четырех или пяти таких же, как он. Черт! Зачем же они приехали из такой дали? Чтобы вступить в права наследования? Может, убедиться, что я уже убит?… они подумали… И поэтому они здесь, простофили?… удивлены?… Клеманс подвигла на это, наверное, страсть? старая влюбленность? хотела меня предупредить? У нее умиленное лицо… но это долго не продлится! Двадцать радиостанций каждый день выносят мне приговор…
Ах, дорогая Клеманс! Ах, дорогой Марсель! Ах, дорогой Малыш!.. Ничего, кроме воспоминаний!.. Придут ли они уронить слезу на мою могилу?… меня четвертовали, бросили собакам… Собаки сейчас голодные… не то, что хозяева! Это звучит в каждом сообщении, на всех радиоволнах! Под прямым прицелом в час «X» гнусное чудовище! вздыхать не время!
В результате Клеманс и ее парнишка явились несколько преждевременно… Они хотят всех опередить, опередить толпу… и что за беда, что знакомы со мной всю жизнь, что мы были членами одной семьи после 14-го! Парень, затаившись в углу, в полумраке, рассматривает книжки, в конце концов, это мои полки… Уж Клеманс наведет тут порядок! Никаких разбросанных повсюду книг! Нет! Я сам их никогда не убираю! Они же пришли ко мне как «будущие наследники»… Ох, как у Клеманс мрачно! ее int'erieur [8] … О черт, я начинаю выходить из себя! И вообще, я слишком добродушен! Парень! Веревка! Браззавиль! Гильотина! Наследство! Да пошли они все с их любопытством! Я смотрю на Клеманс, я прекрасно вижу… не осталось ни капли былой красоты… опухшая, в морщинах, мертвенно-бледная… Мне хочется сказать ей: уличная девка, ты всего лишь толстая грязная шлюха! Мне плевать! На тебя, на твоего мальчугана! черт вас всех побери!
8
Int'erieur (франц.) – интерьер, внутреннее убранство дома.
Они жаждут грязи! Они пришли поглазеть на смертника, которого завтра повесят, она сама почти труп, она… сочащаяся гнилью дряхлая развалина, старая климактеричка! Желчь! Плоть женщины оплывает, как воск, прогорклое сало тает, течет, обтекает, сочится под нее! преисполненные яда мерзавки, кровотечения, фибромы, жировые отложения, вздувшаяся печень, мольбы… Конец восковых свечей ужасен, конец дам тоже… Месса окончена…* [9] Выходите! Выходите! Нечего ухмыляться!..
9
Ite missa est (лат.) – фраза, которой заканчивается католическая месса.
И вот они тут, оба… Ну и?… Ну и?… Они говорят? не говорят? Чего они хотят, в конце-то концов? Прочь! У них не надолго хватило смелости!
– Убирайтесь! Вон!
Я их подталкиваю…
Никакого ответа!
Мы не вчера познакомились, я хочу сказать, Клеманс и я… уже тридцать два года, я считал…* [10] тридцать два года заслуживают уважения… Здание, которому тридцать два года, – впечатляет! Собаки подохли, лифт не работает, консьержка превратилась в старуху… Я ищу для вас сравнение… потрепанность…
10
Селин познакомился с Арлон не в мае 1915 года, как он пишет несколькими строками ниже, а во время своего пребывания в Валь-де-Грас в декабре 1914 г. Именно эту дату, а не первую, отделяют от момента создания романа в 1946 г. тридцать два года.
День нашей первой встречи так далеко… У меня хорошая память, я выцарапываю события из тьмы времени, я не могу ничего забыть… Это не доказательство ума… И не для того чтобы похвастаться своей памятью… в конечном итоге, это так… Я называю месяц и число, 15 мая, Валь… больница, Валь-де-Грас [11] …* [12] Валь был так давно! Я не хочу потерять вас в своих воспоминаниях… Я поворачиваюсь к молодому человеку, стоящему там, у стены, неблагодарный ублюдок… Не буду описывать его в деталях, он того не стоит… Ом iiw риг по карманам… не страшно… все молодые люди шарж и карманах… револьвер? эрекция? Лучше бы я снова заговорил с ним о его прыщах… Какой-нибудь лосьончик?… Ба! Тем хуже! Они не уйдут… Они голлисты… вся их семья… Конечно, так оно и есть! Это модно… Ненависть в моде!.. Ненависть есть всегда, она никуда не девается, но теперь стала модной!.. Таких в Париже четыре миллиона, кипящих ненавистью, ненависть в моде… четыре миллиона – уже нечто!.. Последний фриц на Вилетт, сабли наголо! Заклятый враг! Удавленники, воры, принципы, Честь, Родина! Я часть великого подъема, мои почки, череп, аорта… кусок сырого MHCii, толщиной в метр, вам обеспечена площадь Конкорд!* [13] Разделка туши предателя! Расписано по минутам, точный удар, не то что прыг-скок на Марне! возня «а ля Верден»! Добыча для одного из тысячи! совершенно откровенно все рискуют! Воплощенные мечты женщин, девушек и кожевенных заводов! Кожа – отрасль государственной промышленности! Игра в охоту! Охота на загнанного, затравленного зверя – что не охота, а добыча, на блюдечке с голубой каемочкой!
11
Валь-де-Грас – бывший монастырь, а затем военный госпиталь и военно-фельдшерское училище в Париже.
12
Пребывание в госпитале Валь-де-Грас, о котором в романе не рассказано, послужило темой для большого отрывка воспоминаний.
13
Здесь площадь Конкорд для Селина (как и в «Замогильных записках» Шатобриана, которые Селин незадолго перед тем перечитал) остается местом казни, где гильотинировали во времена Великой Французской революции. Шатобриан даже называет ее «площадью трупов».