Фехтовальщик
Шрифт:
– Никак нет!
– Тогда берите все, что вам нужно и ко мне в кабинет! Хоть кому-то расскажете – выверну наизнанку, ясно?
Лейтенанты встали по стойке смирно и выпалили хором:
– Так точно!
– Что вы орете? Бегом отсюда!
Друзья выскочили из кабинета и быстрым шагом направились в эскадрилью.
– Серега, что это было?
– Сань, ты че, не понял?
– Честно говоря, мысли другим были заняты…
– Вернись на землю, хватит о ерунде думать! Это спецзадание нужно на очень «большом» верху, понимаешь? Снять кого-то хотят, и заменить на другого!
– А кого, Серег?
–
– Теперь ясно… главное, чтобы нас тоже под шумок не «зачехлили» после этого полета! Че они нас туда пихнули? Нельзя было более опытный экипаж послать? Вон их сколько! А мы тут без году неделя летаем! А знаешь, почему именно мы? Да потому что не жалко, если уволят! А мне еще подвиг нужно совершить!
– Сань, хватит причитать, что ты разнылся?
– Я не разнылся, я пытаюсь мыслить логически! А вот ты, как овчарка, сразу «в стойку», не понимая, чем это может тебе грозить в будущем!
Сергей остановился и посмотрел на Сашу.
– Ну а выход то какой? Не полететь? Сказать, знаешь, что, товарищ командир, летите сами?? Че ты мне кровь сворачиваешь попусту?
– Ладно, Серег, не обижайся… я, ведь, так, для поддержания разговора…
– Ну ты и…
Сергей не договорил. Войдя в кабинет предполетной подготовки 1 эскадрильи, друзья собрали все, что могло пригодится в один портфель и вышли, направляясь в кабинет командира полка.
– Разрешить, товарищ командир?
Горыныч разговаривал по спецтелефону и лишь только махнул рукой, чтобы летчики вошли. Показав им на стулья, он несколько раз сказал «Есть!» и положил трубку, глубоко вздохнув.
– Так, ребятки, вот «телега» изучайте маршрут и профиль, наносите на карты, контроль готовности через 4 часа, вопросы?
– Никак нет!
Командир полка встал и вышел из кабинета. Саша с Сергеем стали изучать указания по планированию задания: от взлета, до посадки. Где и какие «поворотные», какой режим полета и профиль, где снижение, где набор высоты, где маневрирование в зоне обнаружения РЛС.
– Смотри, Сань, вот этот аэродром… здесь показано снижение, но почему-то забыли указать до какой высоты и на какой скорости это выполнять!
Сергей посмотрел на хитрый взгляд штурмана.
– Ну что, командир, по-хулиганим?
– Подожди пока, посмотрим, что Горыныч скажет.
Через три часа, закончив с бумажной подготовкой, друзья решили воспроизвести в кабинете «пеший по летному», пройдя пешком по всем поворотным, которые обозначали стулья и повторяя все свои действия на всех этапах полета.
– Так, Сань, смотри… проходим поворотный перед выходом на цель… сохраняем режим радиомолчания… опознавание «свой-чужой» выключено… контролируешь по БКО обнаруживают нас или нет… так идем дальше… спокойно снижаемся… снижаемся… снижаемся… до 15 метров и проходим над КДП на форсаже… чтоб они там все охренели…
За спиной раздался грозный голос командира:
– Это кто ж тебе, засранец, разрешил снижаться до 15 метров??
Летчики обернулись и застыли по стойке смирно. Горыныч прошел к столу, попутно расставляя назад стулья и сел в кресло.
– Товарищ командир, на последнем участке не указан профиль и режим полета…
– Ясно! По-хулиганить???
Горыныч встал. Сергей с Сашей замерли как кролики перед удавом. Командир прошелся по кабинету перед застывшими лейтенантами и остановившись на против сказал командирским голосом:
– Профиль и режим утверждаю! Подготовку к полету оцениваю на «хорошо»! Берите мой УАЗик и езжайте домой отдыхать. Тренаж в кабине самолета за 2 часа до взлета! Предполетные указания завтра в 07.40! Вылет на 08.30! Вопросы?
Друзья снова ответили хором:
– Никак нет!
– Да не орите вы так… Свободны!
Сергей с Сашей вышли из кабинета и быстрым шагом направились на выход из штаба.
– Серег, слышь, а че только на «хорошо»? Че не на «отлично»?
Сергей ответил с сарказмом, садясь в УАЗик:
– Еще не поздно, сходи к Горынычу, выясни этот момент!
Машины зарычала и рванула к КПП, на выезд. Дорога была не слишком долгой – город небольшой, всего тысяч 300 населения, и все в нем располагалось компактно. Машина затормозила напротив подъезда где жил Сергей. Друзья вышли оба. Водитель остался ждать.
– Сань, давай завтра в 04.30 я за тобой заеду, нормально?
– Серег, да мне все равно, смотри сам!
– Ты, брат, озабочен чем-то, о чем мне не рассказываешь… Ты выброси все мысли хотя бы на завтрашний день? Давай слетаем по-нормальному, выполним задачу, а потом делай и думай, о чем угодно!
Сергей помолчал глядя на друга и сказал:
– Девушка? Как зовут хоть?
Саша протянул руку Сергею и пожав ее направился к машине. Открыв дверь, он посмотрел на него и сказал:
– Юля… ее зовут Юля…
Сев на переднее сиденье он махнул Сергею рукой, и машина рванула к дому Александра. Сергей проводил взглядом удаляющийся УАЗик и усмехнувшись, пошел домой.
Глава 5
Утро не наступило. Открыв глаза, Саша посмотрел на часы – было 04.00. На улице была кромешная тьма, которая навевала тягостные эмоции. И дело даже не в чувствах, которые мучили парня. Само по себе летать ночью очень гнетуще влияет на организм. Здесь дело не в природном страхе или еще в чем-то, здесь само состояние восприятия темноты, которая несет в своем мраке сплошную непредсказуемость, неуправляемость и невозможность что-то изменить. Нравится по ночам летать только самолету. Он летит так, будто в нем включается еще один двигатель, и освободившись от света, он со всей яростью желания насладиться темнотой, бросается в этот черный омут и летает как никогда днем. Странное наблюдение, но так оно и есть. Что движет этим «существом», непонятно. Только сидя в самолете ночью ты можешь на все 100 процентов понять, насколько он сейчас свободен. Многие могут сказать, что невозможно говорить о чувствах груды металла – это же бездушная железка, которая ничего не решает! Так может сказать только тот, который никогда перед полетом не гладил его фюзеляж, не говорил с ним, не просил его вести себя хорошо. Так может сказать, только тот, кто не ссал за самолетом ни разу, кто не понимает, что самолет – это не бездушная скотина, он все чувствует и знает все твои грехи. Только прощает он не каждого. Так тоже бывает. Только отношение к нему может либо сохранить тебе жизнь, либо убить в самой простой ситуации.