Фельдмаршал. Отстоять Маньчжурию!
Шрифт:
– Вахтенный, - хрипло произнес Того. – Отправьте корабль за мыс. Пусть поглядит, что это за облака такие.
– Слушаюсь! – Козырнул вахтенный и, немедленно отправился исполнять приказания. Глупость глупостью. Проверять облака. Но перечить он не посмел. В конце концов не он адмирал, а вот этот странный старик.
Не прошло и минуты, как дежурный контрминоносец сорвался с места и, легко набирая скорость, устремился вперед – изучать облака. Его прожектор вяло ощупывал пустую воду. Экипаж устал и жаждал отдыха. Ночная смена не сахар.
И вот, когда до мыса оставалось меньше трех кабельтовых, оттуда
– К бою! К бою! – Закричал наблюдатель. Сомнений не было – пришли русские минные силы. Другим-то откуда здесь быть? Адмирал Того же сохранял внешнюю невозмутимость, лишь крепче сжимая бинокль. Его люди знали, что делать.
Поняв, что его обнаружили, отряд Колчака открыл ураганный огонь по дежурному японцу, внезапно оказавшегося чуть ли на дистанции пистолетного выстрела. Исход этого боя был предрешен. Японец почти мгновенно запарил, теряя ход, окутавшись сплошной пеленой маленьких взрывов.
Но и промеж русских контрминоносцев стали вставать столбы воды. Все чаще, чаще и чаще. Вода буквально начала закипать от переизбытка разгоряченных снарядов. Атака, так лихо начавшаяся, начинала захлебываться. Японский адмирал хоть и позволял людям отдыхать, но дежурных возле орудий всегда оставлял, как и какой-никакой, а боезапас для совершения нескольких быстрых выстрелов.
Колчак рвался вперед. Его контрминоносец агрессивно и бессистемно маневрировал, постоянно перекладывая руль. Что позволяло уклоняться от снарядов. В основном, потому что два «подарка», таки уже поймали. Клапаны на машине были заклепаны. Кочегары выжимали все до последней капли из силовой установки… и все для того, чтобы как можно скорее сблизиться с врагом. Три, максимум четыре кабельтовых. Еще чуть-чуть. Еще немного.
– Пуск! – Прокричал Колчак. – Пуск … дети!
Первая самоходная мина пошла, вспенив за собой воду. Колчак отрывисто скомандовал. И его корабль резко вильнул в сторону. Он скосился на часы. Бросил пару слов рулевому. Взглянул на поедающих его взглядом моряков у второго торпедного аппарата.
– Пуск! – Вновь отрывисто крикнул Колчак.
И вторая самоходная мина отправилась следом за первой. С заметной задержкой, но по такому азимуту, чтобы первая, если встретит противоминные сети, на них и подорвалась. А вторая свободно бы прошла дальше. После чего, не дожидаясь результатов пусков, его корабль заложил новый резкий вираж, стремясь уйти из-под удара.
Адмирал Того не видел эти пенящиеся следы в воде. Темно и далеко. Но пороховые вспышки пусков замечал. И едва заметно улыбался уголком губ. Он не давал лениться своим людям и заставлял их выставлять противоминные сети на этой открытой стоянке. Да, адмирал не верил в атаку русских, но все равно выставлял. От греха подальше. А значит, эти контрминоносцы только глупо подставлялись под удар. Вон уже несколько парили, потеряв ход. Смело, но глупо. Сами такие же ставят... Еще немного, еще чуть-чуть и все их труды канут в вечность…
Бах-ба-бах! Слитно ударили орудия главного калибра откуда-то с запада. И, спустя какие-то несколько мгновений, рядом с эскадренным броненосцев «Асахи» встало два мощных фонтана. И еще два снаряда зашло в корпус.
Того не удержался и вздрогнул, побледнев. Из-за мыса выходил под всеми парами эскадренный броненосец «Цесаревич». Он, вслед за англичанами, был невысокого мнения о французской корабельной школе. Да и снаряды, принятые в русском флоте
Следом за «Цесаревичем» выглянул «Ретвизан». Потом шли «Полтава», «Победа» и «Пересвет». Под всеми парами они двигались кильватером, уверенно сближаясь на откровенно кинжальную дистанцию.
Целая сеть мощных, тугих фонтанов поднялось у кораблей эскадры Того. Это торпеды встретились с противоминными сетями. Лишь одной удалось зайти поразить броненосный крейсер «Касуга», на долю которого выпало дежурство. А потому сетей он не ставил. И вот, поймав 381-мм торпеду, он стал заметно крениться и терять ход, который так и не успел толком набрать.
Грустно, но терпимо. Во всяком случае адмирала Того теперь больше занимали не торпеды, а русские орудия главного калибра, внезапно оказавшиеся так близко. Так самоубийственно близко. На таких дистанциях навыков стрельбы и не требовалось. Наводи прямо на цель «на глазок», да бей. Что радикально нивелировало низкую выучку русских экипажей.
Бу-у-у-м! Поднялся мощный столб воды прямо из-под борта «Микасы». Вторая торпеда, пущенная с флагманского контрминоносца Колчака, таки достигла цели. А японский адмирал едва удержался на мостике – тряхнуло корабль здорово.
Тем временем русские броненосцы уже били прямой наводкой на пределе своей скорострельности, отвлекая на себя практически все орудия противника. Постоянно что-то взрывалось у них на борту или в надстройке. Управление огнем стало невозможным. Дальномеры оказались распылены в дым. Каждая башня, каждая батарея действовали самостоятельно. Благо, что целей хватало. Куда не глянь – везде враг.
Вирена ранили буквально одним из первых снарядов. В этом сильно помогли большие щели рубки. Ухтомский продержался две минуты, но тоже упал раненым. Уже через десять минут после начала артиллерийского боя в рубке флагмана оставалась только пара относительно целых матросов. На остальных броненосцах ситуация была не лучше. Побитые и искореженные, они парили и стремительно теряли ход. Однако упорно вели огонь. Пусть не столь бодрый, как начале, но все еще весьма действенный.
Но японцам тоже досталось.
С десяти кабельтовых русские двенадцатидюймовые бронебойные снаряды уверенно пробивали броневые пояса японских эскадренных броненосцев. А тугие взрыватели, исправление которых в Порт-Артуре саботировал Витгефт, с трудом, но срабатывали. Поэтому линейные силы японцев натурально умылись кровью. А «Микаса» так и вообще, не сумел оправиться от попадания торпеды, и настолько сильно накренился, что не мог более вести огня.
Русская броненосная эскадра дошла уже до середины рейда, когда из-за мыса стали вываливать корабли четвертого отряда. Той самой сборной солянки, куда даже всевозможные калоши запихнули, вооружив для вида 47-мм пушкой и десантной командой моряков с кораблей, неспособных выйти в море. Как несложно догадаться первым из-за мыса вывалил главная затычка всего и вся в Порт-Артуре - буксир «Силач» с лейтенантом Сергеем Захаровичем Балком во главе, списанным туда за настолько дивный характер, что и не пересказать. Но здесь и сейчас – он был вполне в своей стихии.