Фельдмаршал
Шрифт:
В городе тем временем пошли глухие слухи, угрозы дворян в адрес его, генерала. И это остановило его от дальнейшего очищения города от дармоедов… Свои диктаторские полномочия он успешно использовал в ином деле: в городе выловили всех сторонников императора.
Маркиз же Мариньяни отказался от штурма, когда ему донесли об энтузиазме жителей Сиены, их решимости защищаться. В январе он подвёз артиллерию и разместил её на маленькой горе, между воротами Овилле и большим монастырем… Начался обстрел Сиены…
В конце зимы из Рима пришло известие о скором заключении мира.
Пришло ещё известие, что король приказал Бриссаку помочь Монлюку. К этому времени
Как-то в начале марта к Монлюку на двор, где он стоял с командой верных ему солдат и офицеров, пришли большие правители, городская власть.
Он принял их, сели за стол. Он предложил им вина.
– Не до того! – вздохнули делегаты.
Затем старший синьор объяснил ему повод их прихода.
– Господин генерал, мы не видим выхода из сложившейся ситуации… В городе голод, болезни! Маркиз Мариньяни полностью блокировал нас!.. А ты, генерал, не имеешь возможности как-то изменить положение… Король Генрих так и не прислал никакой помощи! Поэтому разреши нам хотя бы выслушать требования маркиза!..
Монлюк насупился. Люди уже не верили ему. Сверкнули его глаза под маской, которую он надел перед их приходом, чтобы не пугать лишний раз и без того напуганных людей. Он болезненно переживал, что горожане разочаровались в нём.
– Хорошо! – согласился он. – Только не упоминайте мое имя в договоре о капитуляции!..
Посетители ушли. Но они снова обратились к нему, вынужденно, при заключении договора о сдаче города, поскольку военное положение в городе и за его пределами знал только он.
И генерал впрягся в переговорный процесс, думал только об интересах города. Он добился, чтобы в договор внесли условие, чтобы те, кто не желал быть под властью императора, могли свободно уйти в Монтальчино, крепость в гористой местности южнее, находившуюся под защитой французов. Посредником на переговорах, гарантом, выступил папа Марцел II [22] , только что избранный на Священный престол девятого апреля. Шёл 1555 год.
22
Марцел II – римский папа с 9 апреля по 2 мая 1555 г.
За две недели согласовали условия сдачи Сиены. Прежде чем покинуть город, Монлюк передал крепость и форт Камолия в руки городских властей.
Французский гарнизон покидал город без капитуляции.
На прощание Монлюк сунул Понтусу флягу с вином.
– У меня его много! Горожане дали… – отвёл он в сторону глаза.
Это вино у него было последнее. Врать же он не умел.
Понтус растерянно уставился на него, не зная, что сказать.
Генерал обнял его:
– Иди, смелей, мальчик! – И слегка подтолкнул в сторону его рейтар, которые уже садились на коней. Некоторые из них, безлошадные, готовились топать пешком. Своих лошадей они, голодая, съели ещё зимой.
Понтус выехал с рейтарами за стены крепости, оглянулся, посмотрел на город, который, возможно, уже никогда не увидит снова.
Подходил к концу апрель, двадцать второе число, воскресенье, тепло, весна была в разгаре. Кругом всё зеленело, душа просила красоты, любви, спокойствия, а тело – отдыха.
Эта защита города наложила первый рубец у него на сердце.
Со своими рейтарами он ушёл на север, в Пьемонт.
Часть армии перешла в Монтальчино.
Монлюк же отправился на встречу с маркизом Мариньяни.
Понтус слышал, уже позже, что после того генерал ушёл дорогой на крепость Арбие, затем в Монтальчино, где его ожидал Строцци. Оттуда уже он уехал в Рим, чтобы передать Сиену папе Марцелу как посреднику на переговорах присутствовать при подписании всех документов.
Не знал Понтус, хотя и Монлюк тоже, но тот, может быть, догадывался, что только что они были участниками и свидетелями провала далеко идущих планов королевы Екатерины Медичи. Это она уговорила своего супруга, короля Генриха II, послать армию Строцци за Альпы, на помощь Сиене, провозгласить права на Тоскану её, внучки Медичи Лоренцо Великолепного. Она надеялась, что Тоскана, восставшая против испанцев, освободившись от испанского поводка, станет апанажем [23] для её любимца, сына Александра [24] , родившегося четыре года назад, как раз в тот год, когда Понтус бежал из монастыря.
23
Апанаж (франц. apanage) – земельные владения, предоставляемые младшим членам княжеских семей, некоронованным членам королевских фамилий в Европе; удел.
24
Александр (назван при рождении) – впоследствии Генрих, будущий французский король Генрих III с 1574 г.; король Польши в 1573–1574 гг.
Понтус и Антуан снова встретились.
– А-а! Оставь! – безнадёжно махнул рукой Понтус, когда Антуан стал расспрашивать его об осаде Сиены.
Но он сообщил ему, что там, в осаде, в их армии появились больные, с позорной болезнью, французской…
– Болезнь французская?! – съязвил, как обычно, Антуан, удивлённо вытаращив на него глаза. – Эту болезнь можно подхватить только здесь, в Италии! В том же Риме! Ты что, не слышал, что неаполитанская [25] она! – категорически отмёл он обвинение в адрес своей нации…
25
Неаполитанская болезнь – сифилис.
И вот они, офицеры, и Понтус в их числе, снова предстали перед Бриссаком.
Полгода осады в Сиене сказались на Понтусе.
Бриссак встретил его радушно.
– Вот теперь ты стал опытным офицером!.. Голодали? – спросил он.
Понтус смешался от такого внимания маршала, пробормотал, что да, было…
В начале мая вернулся из Рима Монлюк. На встрече с офицерами он поделился тем, что увидел в Ватикане. Там, в Ватикане, он был свидетелем смерти папы Марцела II. Сменив Юлия III, новый папа правил только двадцать два дня.
– О нём говорят, что он был чересчур порядочный! – стал рассказывать подробности Монлюк на совещании офицеров у Бриссака. – Он оказался случайно на этом месте! С характером был!.. Стал ломать круговую поруку в церковных верхах, тягу их к наживе!.. Первые святые папы не имели ни почестей, ни богатств!.. Затем императоры и короли испортили их, когда стали дарить им огромные богатства! Современным же папам всё мало, когда видят, как вокруг епископы и кардиналы наживаются, щеголяют друг перед другом замками и дворцами, стали недоступны своей пастве…