Фельдшер скорой
Шрифт:
Начали распаковываться, а Галушко такой бац – и в чемоданчик ко мне заглядывает.
– Что это у вас, Андрей? Коньяк «Двин»? И «Посольская водка»?
– Они самые. – Я попытался накрыть бутылки из моего обменного фонда одеждой, но открылась пара банок с черной икрой.
– Икру лучше сдавать портье, – многозначительно произнес тезка Столыпина. – Берут сразу оптом.
– Для личного употребления везу, – буркнул я.
– Да бросьте, Андрей, – махнул рукой гэбэшник. – Нас на конференции будут кормить. Если хотите, пристрою ваши баночки и бутылки. Я тоже везу.
А чемоданчик-то у
– Спасибо, не хочу.
– Дело ваше.
В гостишке мы оставались недолго – разложиться, помыться и получить у руководителя суточные. По триста шиллингов на нос двадцатками с портретом какого-то худощавого мужика средней лохматости с усами и бакенбардами, которого звали Карл Риттер фон Гега. После чего идти на регистрацию. Правильно, Родина нас сюда не на гулянку отправила – быстро сделали свои дела, и ни секунды лишней.
Для конференции организаторы выбрали «Захер» – крутейший отель в центре. Видать, Международный союз микробиологических обществ умеет привлекать хороших спонсоров. Самостоятельно на членские взносы такое масштабное мероприятие вряд ли потянешь.
Ну да, и мы приехали от Всесоюзного общества этих самых эпидемиологов и микробиологов. Ведь Институт питания – дружественная организация, что ни говори. Правда, те двое суровых с виду дядечек, которые с нами летели, даже «здрасьте» не сказали, между собой переговаривались. Мне, в принципе, по барабану.
Равно как и руководитель делегации Шатерников. У нас тут свои задачи. Пойдет все как надо, мы на эти конгрессы со съездами как на работу кататься будем. По-другому быть не может. Сейчас вот только потерпеть надо. Пока институт закончу. И пока с медицинским сообществом наладится. И прочие «пока». Где это было, «улыбаемся и машем»? В мультике каком-то, наверное.
Регистрация прошла обычно. Записали нас, дали бейджики вместо пропусков, одарили всех программой конференции на немецком и английском. Полистал брошюрку, нашел «I. A. Morozoff, Professor fur Medizin, Institut fur Ernahrung, Moskau, USSR». Завтра, в одиннадцать тридцать. С удовольствием обнаружил в расписании Kaffeepause и обед. Отлично, а то тут чашка кофе небось стоит, как все суточные, что нам выдали. А чтобы пирожное «Захер» съесть, надо в рабство записаться.
Я прикинул бюджет. По 300 шиллингов в сутки, пять дней длится конференция. Это полторы тысячи. Плюс за сколько-нибудь пристрою икру с выпивкой. Допустим, тысяч пять будет. Если по курсу 3,5 рубля за сто шиллингов, получается чуть меньше двухсот рублей. Да, не пошикуешь. Какие-то подарки я Лизе с Леной, конечно, привезу, но по последней явно придется урезать списочек.
А ведь я даже кипятильник не брал – пусть завтрак входит в проживание, обед на конференции, но ужинать как-то надо. Надеюсь, хоть гостиница у нас полторы звезды, а кипяточку найдут. У меня даже фраза специальная записана в блокнотик: «Битте гиб мир кохендес вассер».
Кстати, да. Я позвал нашего начальника:
– Валерий Андреевич!
Шатерников, как раз разглядывающий здание Оперы, повернулся и недовольно глянул на меня.
– Что вам, Панов?
– А нам какой-то гонорар от «Ланцета» за статью полагается?
– Думаю, да. Чеками в Союзе получите.
Эх, облом.
Ясное дело, передвигались мы исключительно хором, никаких индивидуальных отлучек. И ладно, строем так строем. Я даже специально уже спросил у Галушко про какие-то мелочи. И в «Захере» предупредил, что схожу отлить. Надо создавать образ ботаника не от мира сего. Жаль, очки не ношу, пригодились бы. Кстати, чекист со мной в сортир пошел, выдавил за компанию пару капель.
– Петр Аркадьевич, – обратился я к нему, – вы же человек опытный, уже были за границей?
– Был.
– Вот если какая-нибудь австриячка будет проявлять ко мне знаки внимания, пригласит к себе в гости, что делать?
– Это провокация! Сразу сообщать руководителю делегации. Вы же не хотите, Панов, стать невыездным?
– Не хочу, – вздохнул я.
– Тогда соблюдайте правила, что вам довели на инструктаже. Здесь, в Вене, за этим дивным фасадом кроется…
Ну и дальше «Столыпин» мне задвинул про звериную сущность капитализма, ЦРУ и прочие ужасы. Заодно напомнил про заболевания, передаваемые половым путем. Так сказать, в продолжение темы морально неустойчивых австриячек. И в этом месте меня ударило.
СПИД! Именно сейчас эта ужасная эпидемия в скрытой форме распространяется по всему Западу. А оттуда уже к нам доберется. Через моряка. Или специалист из Африки завезет? Году в 84-м или 85-м, нескоро еще. Я напряг память. Что-то связанное со вспышкой детского ВИЧа в Элисте. Больничное заражение грудничков. Даже фильм на эту тему сняли. Или сериал?
Прервать цепочку заражений поздно – «нулевые пациенты» расползлись по многим странам. Но… Наверное, чем раньше озаботятся мерами профилактики, тем лучше. Хотя кто теперь это остановит? Даже вирус еще не выделили, года через два только. Чем раньше придумают антиретровирусную терапию, тем лучше. Но это тема не наша пока, не выписывать же из Штатов для исследований наркоманов или геев с саркомой Капоши.
Ладно, микробиологов встречу много, смотришь, и удастся с кем-нибудь поделиться сакральным знанием. Только вот как? Не скажешь же: я, мол, из будущего, вот вам возбудитель. Тут как-то тоньше надо.
За думами о спасении человечества я пропустил момент окончания обзора достопримечательности. Мы выдвигались дальше. В Вене я был трижды, центр обходил до стоптанных до дыр подошв, так что ничего нового я увидеть не надеялся. Спору нет, город прекрасный, но согласитесь, когда эффект новизны потерян, то и по сторонам смотришь уже не так удивленно. Но Галушко я все равно напомнил о своем существовании дежурным вопросом: «А что это за здание, Петр Аркадьевич?».
После краткого обзора красот австрийской столицы мы вернулись в отель. Вернее, это я подумал, что в отель. Но мы протрусили мимо, прошлепали еще два квартала и оказались перед музеем. Капиталистической торговли. Под названием «Хофнер». Короче, местная «Пятерка». Да уж, сто сортов колбасы – основная достопримечательность всех заграниц на свете. Разве что на Шри-Ланке какой-нибудь ее не купить. И главное, ходили и смотрели на сыры, колбасы и печеньки. Ребята, у нас ведь молоко без порошка пока, хоть упаковкой здешнее сильно выигрывает. А советский человек на красивую пачку еще долго будет реагировать, как папуас – на зеркальце.