Фемистокл
Шрифт:
Со временем отец и брат Гермонассы получили коринфское гражданство за храбрость, проявленную на войне. Стала гражданкой и Гермонасса. Однако красавица-гетера жила мечтой когда-нибудь вернуться на свою прежнюю родину. Она прекрасно понимала, что это возможно только в случае победы эллинов над персидским царём.
В основном об этом и шёл разговор за столом. Вернее, Гермонасса всякий раз возвращалась к этой теме вопреки всем попыткам Адиманта поговорить о живописи, музыке и поэзии. Видя, что ему не удастся уговорить упрямую гетеру сыграть на кифаре [86]
[86] Кифара– струнный щипковый инструмент, имел деревянный корпус с прямыми или фигурными очертаниями. По бокам имелись две стойки, слегка изогнутые, соединённые наверху перекладиной. К корпусу крепились струны. Число струн колебалось от 4 до 12.
– Твоя кипучая ненависть к персидскому царю, Гермонасса, не умаляет его могущества и не прибавляет мощи Коринфскому союзу. К чему эти разговоры об отвоевании ионии у персов, если у эллинов даже для собственной защиты не хватает сил!
– Не сил у вас не хватает, а единства и храбрости!
– резко промолвила женщина, смерив Адиманта презрительным взглядом.
– Мне известно, что Скопады пожаловали сюда, дабы убедить вождей Коринфского союза оказать им военную помощь против варваров. Но похоже, что просьбы фессалийцев ушли как вода в песок!
– Ты не права, - мягко возразил Эвенет.
– Синедрион тайным голосованием постановил послать войско к Олимпийскому проходу.
– Проголосовать за войну ещё не значит вступить в сражение, - усмехнулась Гермонасса, повернувшись к Эвенету, которых! даже смутился под прямым взглядом её больших, красивых глаз.
– Верно подмечено, - кивнул Адимант, язвительно добавив: - Хоть ты, Эвенет, и проголосовал за оказание помощи фессалийцам, но спартанские власти всё равно сделают по-своему. Ваше войско не пойдёт в Фессалию.
– Это так?
– спросила Гермонасса, не спуская со спартанца глаз.
Эвенет промолчал.
– Вот видишь, Фемистокл, - с горечью произнесла Гермонасса, - с какими людьми ты имеешь дело. Спартанцы пекутся о Лакедемоне, а коринфяне - о Коринфе… До прочих эллинов им нет дела!
Гермонасса взяла Фемистокла за руку и решительно потянула за собой:
– Идём отсюда! Тебе не место среди негодяев и трусов.
Поведение гетеры и её слова произвели на Фемистокла сильнейшее впечатление, поэтому он не стал противиться и покинул пиршество. К тому же ему показалось, что Гермонасса знает что-то очень важное и хочет этим с ним поделиться.
Он не ошибся.
Гермонасса повела Фемистокла к себе домой, а по пути выложила все, что узнала от государственных мужей Коринфа, развлекая их на ночных пирушках, относительно планов ведения войны с варварами. Оказывается, правители Спарты и Коринфа договорились с дельфийскими жрецами, а также с прорицателями в Олимпии. Те с момента явной угрозы персидского вторжения должны выдавать феорам [87] из государств Срединной Эллады только такие оракулы, из коих явствует: надо покинуть своё отечество и искать спасения в бегстве.
[87] Феоры– члены священного посольства, направляемые к какому-либо общеэллинскому святилищу, дабы через оракул узнать волю божества относительно какого-нибудь затруднения.
– Высшая знать Коринфа и их друзья в Лакедемоне имеют тайное намерение попытаться задержать варваров на Истмийском перешейке, перегородив его стеной от моря до моря, - сказала Гермонасса уже у себя дома, не находя места от переполняющего её негодования.
– Персы ещё не вступили на землю Эллады, а власти Лакедемона и Коринфа уже согласились с гибелью Афин и прочих городов к северу от Истма. С этим нельзя мириться.
Гермонасса приблизилась к сидевшему на стуле Фемистоклу и положила руки на его широкие плечи.
– Да, с этим мириться нельзя, - машинально повторил он, поражённый услышанным.
Получалось, что Эвенет и Адимант с самого начала водили его за нос!
Фемистокл встал и обнял Гермонассу за талию.
– Чего ты хочешь от меня?
– тихо спросил он, глядя в глаза гетере.
– Я, к сожалению, не настолько богат, как большинство твоих здешних поклонников.
– Разве я говорю о деньгах?
– так же тихо ответила Гермонасса, прижавшись к Фемистоклу.
– Я хочу, чтобы ты разорил это гнездо недомолвок и лжи! Я хочу, чтобы именно ты возглавил синедрион, только тогда слова ораторов перейдут в дела полководцев. Мне кажется, в тебе живёт дар провидца, ведь ты давно начал говорить своим согражданам о персидской угрозе. И вот слова твои сбылись!
– Спартанцы не допустят, чтобы афинянин, даже прозорливый, отнял у них главенство в синедрионе.
– Фемистокл печально покачал головой.
– Ведь спартанцы не меньше Ксеркса мечтают о гегемонии над Элладой. Персидская угроза правителям Спарты даже кстати. Эта угроза позволяет им сплотить вокруг Лакедемона государства Пелопоннеса, да и не только Пелопоннеса.
– Но спартанцы не пойдут дальше Истма, - напомнила Гермонасса.
– Ты сам сказал, что не станешь с этим мириться. Надо что-то делать!
– А ты готова помогать мне?
– спросил Фемистокл.
Его пальцы расстегнули застёжки на плечах у женщины. Тесёмки длинного хитона соскользнули вниз.
– Всегда и во всем!
– без колебаний ответила Гермонасса.
– Прекрасный ответ!
– восхищённо произнёс Фемистокл. Его ладони легли на пышную грудь гетеры.
– И не менее прекрасная грудь! Отныне я - Одиссей, преследуемый кознями и склоками недругов и глупцов. А ты - богиня Афина, моя покровительница! Давай скрепим наш союз поцелуем.
Долгое и страстное лобзание опьянило Фемистокла, словно он выпил неразбавленного вина. Ему, познавшему в своей жизни поцелуи многих женщин, соединение с устами Гермонассы вдруг показалось таким непередаваемым наслаждением, словно перед ним и впрямь была богиня, многомудрая и прелестная дочь Зевса.
Гермонасса, взяв гостя за руку, повела его в спальню. Там помогла ему раздеться, омыла ноги и с улыбкой поощрительного одобрения легонько подтолкнула к широкому ложу в глубине комнаты.
Фемистокл с удивлением обнаружил, что постель застелена красными простыней и одеялом. Такого же цвета были и круглые, в виде валиков, подушки.