Фемистокл

Поротников Виктор Петрович

Так и случилось. Добравшись до острова Хиос, Фемистокл неожиданно узнал от тамошних жителей о битве, случившейся несколькими днями ранее на мысе Микале. Узнав о победе Павсания над Мардонием, Леотихид принял решение напасть на воинов Тиграна, укрепившихся за частоколом на азиатском берегу. Эллины преодолели ров и частокол и бросились на персов, которые долго сдерживали их натиск, покуда в битве не пал сам Тигран. Смерть его и многих других военачальников лишила персов мужества. Началось повальное бегство. Афиняне, спартанцы и пелопоннесцы преследовали врагов по пятам, захватив другой их укреплённый лагерь на горе.

Ионийцы, находившиеся в войске Тиграна, перешли на сторону эллинов, помогая им преследовать и истреблять

варваров. Лишь наступившая ночь спасла персов от полного уничтожения.

Сражение на мысе Микале завершилось сожжением персидских кораблей, вытащенных на берег. Леотихид и Ксантипп взяли большую добычу и множество пленных.

Когда корабли Фемистокла подошли к Самосу, там царило веселье в честь побед при Платеях и Микале. Враг был окончательно повержен не только в Европе, но и в Азии! Господство эллинов на море стало неоспоримо.

Эллины радовались ещё и тому, что от пленных персов узнали о начавшихся восстаниях в Бактрии и Маргиане. Ксеркс уже не помышлял о продолжении войны с эллинами, он слал войска в Бактрию и в соседние с нею сатрапии, чтобы не позволить восстанию охватить ещё большую территорию. По слухам, во главе восстаний стояли какие-то родственники Ксеркса, недовольные делами в Элладе.

Победоносные для эллинов сражения при Платеях и Микале случились в месяце боэдромионе (сентябре) с разницей в несколько дней. Древнегреческий историк Геродот пишет в своём труде, что битва при Платеях произошла в один день с битвой при Микале. По его словам, сражение при Платеях началось утром, а события при Микале произошли вечером. Но Геродот просто увлёкся патриотической традицией. На самом деле Леотихид и Ксантипп отважились дать битву при Микале только после известия о разгроме персов при Платеях. Даты обоих сражений точно зафиксированы в исторических анналах Ахеменидов. Имеются также посвятительные надписи платейцев, на чьей земле был разбит Мардоний, из коих явствует, что битва при Платеях произошла на шесть дней раньше битвы при Микале. О том же свидетельствуют победные надписи спартанцев и афинян, оставленные на мысе Микале у мест захоронений павших эллинов.

Глава восьмая. УЧАСТЬ ФИВАНЦЕВ

После погребения павших при Платеях эллины под давлением спартанцев постановили на совете немедленно идти на Фивы и требовать выдачи сторонников персов. Прежде всего - Тимегенида и Аттагина, главарей персидской партии в Фивах. В случае же отказа фиванцев было решено не снимать осады города, пока его не возьмут. Таким образом, на одиннадцатый день после Платейской битвы общеэллинское войско подошло к Фивам и осадило город, требуя выдачи главарей. Фиванцы отказались. Тогда эллины принялись опустошать их земли. Особенно усердствовали при этом спартанцы и коринфяне, а также платейцы, у которых была давняя ненависть к фиванцам.

На двадцатый день осады Тимегенид обратился к своим согражданам:

–  Поскольку эллины приняли решение не снимать осады, пока не возьмут Фивы или пока нас не выдадут, то пусть Беотийская земля больше не страдает. Если требование эллинов только предлог, чтобы получить деньги, то давайте отдадим деньги из государственной казны. Если же эллины ведут осаду города, действительно желая захватить меня и Аттагина, то мы сумеем оправдаться перед спартанцами и их союзниками. Известите эллинов, что вы готовы нас выдать.

Фиванцы нашли слова Тимегенида справедливыми и тотчас же через глашатая сообщили Павсанию, что готовы выполнить его условия.

Когда же перемирие было заключено, Аттагин бежал из города. Детей его привели к Павсанию, но тот объявил их невиновными: мол, дети непричастны к дружбе отца с персами. Действительно, сыновья и дочь Аттагина были ещё слишком юны, чтобы самостоятельно принимать какие-то решения,

а тем более упрекать отца в совершенных ошибках. В Лакедемоне даже двадцатипятилетние юноши находились под опекой старших родственников или друзей отца, не имея права выступать в суде и народном собрании от своего лица. Поэтому Павсаний, воспитанный по спартанским законам, был более снисходителен к детям проперсидски настроенных фиванцев по сравнению с военачальниками коринфян и платейцев.

Тимегенид и ещё семнадцать виднейших фиванских граждан, выданные спартанцам, рассчитывали оправдаться, думая, что сумеют откупиться деньгами. Но Павсаний, когда фиванцы попали в его руки, распустил союзников, отвёл пленников в Коринф и там казнил. Павсаний поступил так в угоду коринфянам, желая ещё больше укрепить союз с ними. Спартанцы намеревались в дальнейшем подобным образом отомстить керкирянам и аргосцам за их неучастие в войне с варварами.

Афиняне высказались резко против этого. Они заявили, что фиванцы получили заслуженное наказание, поскольку сражались с эллинами в рядах персидского войска, керкиряне же и аргосцы оставались в стороне, не помогая ни эллинам, ни персам. Спартанцы и коринфяне были недовольны решением афинян.

Победа над персами на мысе Микале наполнила Леотихида и Ксантиппа ещё более дерзновенными замыслами. Они направились с флотом к Геллеспонту с намерением овладеть проливами между Азией и Европой и выбить персидские гарнизоны из городов приморской Фракии.

Фемистокл не участвовал в этом походе. Из Афин прибыл гонец: сограждане призывали Фемистокла вернуться, поскольку дела государства пришли в полный упадок.

Благодарные ионийцы направили в Аттику тридцать грузовых судов с хлебом, прослышав о трудном положении афинян. Возвращение Фемистокла, который немедленно приступил к бесплатной раздаче хлеба, стало для афинян настоящим праздником.

К Фемистоклу пошли государственные чиновники, жрецы, простые граждане, архонты, пританы. У всех были какие-то просьбы и затруднения. Множество забот свалилось на Фемистокла, едва он появился в Афинах. Город представлял собой сплошные руины и пепелища. Мардоний, раздражённый упрямством и неуступчивостью афинян, покидая Аттику, приказал сравнять их город с землёй. Всё нужно было отстраивать заново. Строительство уже шло везде и всюду: жрецы восстанавливали храмы, государственные рабы возводили здания пританея, гелиэи и Ареопага, граждане и метеки строили дома по мере сил и умений. Множество государственных и частных подрядчиков заключали сделки с теми гражданами и метеками, у которых водились деньги, на доставку камня из каменоломен, брёвен и досок, извести и черепицы. Каменщики, кровельщики и плотники трудились с рассвета до заката, закладывая фундаменты будущих домов, возводя стены, заборы и крыши. Беднота рыла землянки или сооружала лачуги из камней и сухого камыша, намереваясь как-нибудь перезимовать, чтобы по весне приступить к строительству прочных домов.

От дома самого Фемистокла остались одни развалины. Однако пританы за государственный счёт построили ему новый дом на том же самом месте. Фемистокл остался доволен, поскольку этот дом оказался более просторным. В нём были не только подвал и конюшня, но и пристройка на втором этаже.

Фемистоклу пришлось окунуться и в строительную деятельность, каждодневно обсуждая с подрядчиками и агораномами планировку улиц, площадей и переулков, подземную систему сточных труб, местами сооружаемую заново, разрешая тяжбы и споры между афинянами и метеками, - последние, пользуясь полной разрухой, часто старались незаконным путём прибрать к рукам лучшие участки городской земли. Где-то приходилось ломать уже почти выстроенный дом, который был построен на пересечении двух улиц без согласования с властями. Где-то переселенцы из сельской местности облюбовали под жилье наполовину разрушенный храм Диониса и не пускали туда жрецов.