Фемистокл
Шрифт:
– Благодари себя, - обернувшись, ответил Фемистокл.
– Я видел тебя на строительстве Дипилонской стены, когда ты сгружал камни с повозок. Быть может, ты плохой дядя для своих племянниц, Фрадмон, но афинянин ты хороший! Я ещё навещу тебя. Постараюсь подыскать женихов твоим племянницам.
– О Фемистокл!
– поразился Фрадмон.
– Ты самый благородный человек на свете! Да хранят тебя бессмертные боги!
– Лучше бы боги берегли Афины от старых недругов и бывших союзников, тогда и у всех нас жизнь наладилась бы!
– вздохнул
Вновь оказавшись в Овечьем переулке, он взглянул на свою молчаливую спутницу. Она шлёпала прямо по грязи, не глядя на Фемистокла и не смея отнять у него свою руку. Было видно, что она по-прежнему в сильнейшем смущении.
Лишь один раз Плейона нарушила молчание, спросив у Фемистокла, куда он её ведёт.
– Домой к Мнесарху, куда же ещё! Я заплачу ему за три месяца вперёд, и он оставит тебя в покое. Сколько ты ему платишь в месяц за свой угол?
– Десять драхм, - после долгой паузы ответила Плейона.
– Только я задолжала Мнесарху за весь прошлый месяц. У меня болеет дочь, поэтому много денег уходит на её лечение.
Плейона негромко всхлипнула.
– Я дам тебе денег и на лечение дочери, - ободряюще промолвил Фемистокл, слегка стиснув пальцы женщины в своей руке.
Уже возле самого дома Мнесарха Плейона вдруг остановилась и произнесла непреклонным голосом:
– Но я не нуждаюсь в подачках, Фемистокл. Я отработаю эти деньги как диктериада. Такое моё условие.
– Как хочешь.
– Фемистокл пожал плечами.
– Гордость не порок, а мне обладание тобою наверняка доставит удовольствие.
Он постучал в дверь колотушкой, висевшей тут же на ремне.
Дверь открыл сам хозяин. У него было недовольное заспанное лицо, растрёпанные волосы и всклокоченная борода. В руке он держал медную масляную лампу.
Увидев в свете маленького язычка пламени Фемистокла, Мнесарх невольно выдохнул:
– Ого! Кого я вижу! Ты ли это?
– Привет тебе, Мнесарх!
– сказал Фемистокл.
– Покажи мне комнату Плейоны.
– Зачем это?
– насторожился Мнесарх, недолюбливавший Фемистокла.
– А я имею на неё виды. Вижу, женщина красивая, статная, воспитанная, а мёрзнет на улице на ночь глядя. Хочу оказать ей своё покровительство. Ты не против?
– Как я могу быть против, когда она, негодная, задолжала мне кучу денег!
– проворчал Мнесарх.
– Входи, чего уж там.
Он посторонился, пропуская в дом незваного гостя.
Теперь уже Плейона повела Фемистокла за собой, уверенно поднимаясь по скрипучим деревянным ступеням. На втором этаже было четыре небольшие комнаты.
В комнате Плейоны помимо неё и её восьмилетней дочери ютились ещё две женщины и трое детей. В настоящее время все обитатели комнатушки крепко спали вповалку прямо на полу. Постелью им служила солома и старые шерстяные одеяла. Лишь дочь Плейоны спала на мягком тюфяке у самой стены отдельно от остальных.
Из мебели в комнате были низенькая скамейка и два стула. В углу стоял большой таз и сосуд для воды. Единственное окно было завешено циновкой.
Плейона зажгла маленький светильник и приблизилась к спящей дочери.
Фемистокл вышел в коридор, чтобы переговорить с Мнесархом.
– Много ли у тебя жильцов?
– поинтересовался он.
– Да полон дом!
– ворчливо ответил хозяин.
– Это все бедняки и вдовы из моей филы Пандиониды. Куда им деться, если весь город в руинах! А наши власти нисколько не заботятся о несчастных, увлёкшись строительством никому не нужных стен и башен!
Мнесарх был готов брюзжать и дальше, но Фемистокл прервал его, достав из кошеля, прикреплённого к поясу, десять драхм.
– Вот, возьми. Это плата в счёт Плейоны за прошедший месяц.
– А за текущий месяц ты тоже заплатишь?
– спросил Мнесарх, бережно зажав серебряные монеты в кулаке.
– Заплачу и за текущий, и за будущий, - сказал Фемистокл.
– Ты больше не требуй денег с Плейоны, за неё отныне буду платить я.
Мнесарх понимающе закивал лохматой головой.
Фемистокл ненадолго зашёл к Плейоне, чтобы попрощаться.
Женщина встретила его полуобнажённой, с распущенными по плечам длинными волосами.
– Извини, но нам придётся заняться любовью стоя, лечь тут негде, - шёпотом промолвила Плейона, стянув через голову тонкий исподний химатион.
– Ты с ума сошла!
– также шёпотом ответил Фемистокл.
– Мы же всех разбудим! Здесь явно не подходящее место.
– А где тогда?
– растерянно пролепетала Плейона.
Она была похожа на девочку, которая изо всех сил старается угодить взрослому мужчине, побольше понравиться ему.
– Я ещё приду к тебе.
– Фемистокл притянул Плейону к себе и нежно провёл рукой по её густым волосам. Женщина дрожала от холода.
– Оденься. Вот тебе четыре драхмы, купи еды и какую-нибудь одежду. Завтра я приведу врача к твоей дочери. Спокойной ночи!
И Фемистокл выскользнул за дверь.
Спускаясь вниз по скрипучей лестнице вместе с гостем и освещая путь огоньком масляной лампы, Мнесарх продолжал сетовать на тяжёлую жизнь.
– Чему радуются глупцы и крикуны из народа? Какие выгоды принесли афинянам победы над персами? Мы победители, а вынуждены жить так, будто проиграли эту войну! Персы, бежавшие в Азию, наверняка не испытывают голода, холода, болезней, не ютятся по подвалам и чердакам!
– Зато мы отстояли независимость Афин и свободу Эллады, а это, клянусь Зевсом, тоже немало!
– заметил Фемистокл.
– Не надо говорить красивых слов, мы ведь не на Пниксе, - поморщился Мнесарх.
– Афиняне прозябают в нищете, без куска хлеба, да к тому же на голодный желудок возводят гигантскую стену вокруг города. Это и есть плоды нашей победы? Это и есть свобода? По мне, тогда уж лучше рабство, чем такая свобода! Надо было дать Ксерксу землю и воду, вернуть в Афины Писистратидов, и теперь не было бы всего того кошмара, какой нас окружает!