Фемистокл
Шрифт:
В результате на тайном голосовании большинством голосов возобладало мнение о продолжении войны с персидским царём.
В итоге о самоуправстве Ксантиппа спартанцы и коринфяне предпочли вообще не говорить, видя, что союзники горят желанием освободить азиатских греков от персидского владычества.
Однако проницательный Фемистокл понимал, что рост могущества и популярности Афин среди ионийцев не по душе правителям Спарты и Коринфа.
Вернувшись домой, Фемистокл собрал на заседание архонтов и пританов.
– Спартанцы и коринфяне планируют утвердить своё господство в Элладе, - начал он.
– Мы
Архонты и пританы выслушали Фемистокла в тягостном молчании.
– Что же нам делать?
– наконец прозвучал чей- то голос.
– Сухопутное войско спартанцев и их союзников сильнее нашего войска. Может, следует отозвать Ксантиппа из Херсонеса Фракийского?
Тут же раздался ещё один голос:
– Нельзя уступать спартанцам! Проливы в Пропонтиде жизненно важны для Афин, через них идёт в Аттику дешёвая понтийская пшеница. Не забывайте, без понтийского хлеба афиняне обречены на голод!
– Но если Спарта и Коринф объявят нам войну, тогда Афинам будет грозить не только голод, но и потеря независимости!
– раздался третий голос.
В пританее вскоре стало очень шумно. Архонты и пританы, обуреваемые эмоциями, доказывали друг другу свою правоту. Перевес тех, кто не желал в угоду Спарте прекращать войну за проливы, был подавляющим.
Фемистокл поднял руку, призывая к тишине.
Архонты и пританы замолкли в ожидании.
– На море Спарта и Коринф намного слабее Афин, - заговорил Фемистокл.
– Значит, нужно подумать над тем, как оградить нас от возможного вторжения по суше. Мне думается, выход тут один. Нужно обнести Афины высокой прочной стеной. Спартанцы сильны своей фалангой, брать штурмом укреплённые города они не умеют.
Среди архонтов и пританов пронеслось оживление.
Зазвучали голоса:
– Действительно, если окружить Афины высокой стеной, то можно не бояться вражеского вторжения!
– Вспомните, в битве при Платеях спартанцы сокрушили персидскую конницу и пехоту. Но они не смогли взять укреплённый стан варваров. Если бы не афиняне, сумевшие преодолеть ров и частокол, неизвестно, чем завершилось бы это сражение.
– Прочная стена, конечно, надёжная защита для города, но где взять столько камня? У нас на восстановление домов и храмов не хватает строительных материалов. Большая часть афинян ютится по землянкам и подвалам.
– Зима на носу, надо думать, как обеспечить жильём людей. Тут уж не до стены!
Однако большинство архонтов и пританов согласились: стену необходимо строить. Причём немедленно!
– Стена - это гарантия того, что никакой враг, неожиданно вторгнувшись в Аттику,
– говорили сторонники Фемистокла.
– Вспомните, сколько страданий перенесли афиняне, дважды спасаясь бегством от варваров! Персы, не победив нас ни в одном сражении, тем не менее сравняли Афины с землёй и осквернили наши храмы! Это ли не позор? Фемистокл прав. Афины нужно превратить в сильную крепость, тогда спартанцы и коринфяне невольно станут с нами считаться!
Но одной воли афинских властей для осуществления столь грандиозного замысла было недостаточно. Решающее слово оставалось за народом.
На другой день пританы через глашатаев оповестили афинян о созыве общего собрания.
Толпы людей потянулись на Пникс, оставив все свои дела.
Зарядил мелкий дождь. Граждане кутались в плащи, собравшись на плоской вершине холма, откуда открывался вид на городские кварталы и на извилистую речку Иллис, огибавшую холм Муз. С Пникса хорошо просматривалась широкая Фриасийская долина к западу от Афин. После персидского вторжения там не осталось ни одного селения. Варвары уничтожили и прекрасные оливковые рощи - главное богатство афинских земледельцев.
Никто из архонтов не отважился первым предложить людям отложить на время свои насущные проблемы и заняться постройкой городской стены.
Говорить об этом пришлось Фемистоклу. Народ в тягостном молчании слушал его речь. Фемистокл говорил о том, что доблесть афинян избавила Элладу от рабства. Но эта доблесть не спасёт от спартанцев и коринфян, которые уже сейчас готовы врываться в любой город и стучаться в любой дом, если у них вдруг возникнет подозрение, что там затаилось инакомыслие.
– Под лозунгом борьбы с персами Спарта сплотила вокруг себя государства Пелопоннеса, Эгину, эвбеян и прочих эллинов, - говорил Фемистокл, стоя на возвышении для ораторов.
– Общими усилиями эллины изгнали полчища варваров из Греции. Война перекинулась в Ионию и на берега Геллеспонта. Удача и там сопутствует нашему флоту и войску. Но выясняется, что правители Лакедемона не горят желанием воевать за свободу ионийцев. Повинуясь приказу из Спарты, Леотихид увёл флот пелопоннесцев в Грецию. И это после всех побед! То, что Ксантипп осаждает Сеет, не нравится спартанцам. Если бы на синедрионе союзники большинством голосов не проголосовали за продолжение войны с персами, то спартанцы наверняка этой осенью объявили бы поход на Аргос. Кто не знает, какой ненавистью пылают спартанцы к аргосцам! Столь же сильной ненавистью объяты и коринфяне к керкирянам, которые когда-то осмелились выйти из-под власти Коринфа. Под предлогом того, что керкиряне оказали помощь эллинам, воюющим с персами, Спарта и Коринф готовы наказать Керкиру, как уже наказали Фивы.
Далее Фемистокл заговорил о том, что сила и мощь Афин рано или поздно приведёт афинян к противостоянию со Спартой. А чтобы выстоять в этой войне, нужно обнести город стенами.
– Граждане афинские!
– молвил в заключение Фемистокл.
– Несмотря на все наши трудности, стену необходимо начать возводить немедленно, покуда спартанцы нам друзья. Когда подует ветер отчуждения, строить будет поздно. И не нужно обольщаться тем, что лакедемоняне никогда не забудут самоотверженность афинян в войне с варварами. В политике вечных друзей не бывает!