Феникс и зеркало
Шрифт:
Сейчас она едва сумела ответить на пару его вопросов, не ответить даже, а всего лишь объяснить, почему ответить на них не может.
– Не знаю, почему меня похитили на Великой Горной дороге, - мягко произнесла она.
– Похитители сказали, что моя мать, королева, послала их и показали письмо от нее.
– Подлог, разумеется. Но странно... почему же тебя повезли так далеко, когда спрятать можно было где угодно? Не могу понять их мотивов вообще. Выкуп?
На это Лаура ничего не могла ответить и лишь глядела по сторонам своими сладкими, кроткими глазами цвета темного вина. То и дело Вергилий предлагал остановиться, но Огненный Человек всякий раз настаивал на том, чтобы продолжить путь, иной раз отрицательно мотая головой, иной же указывая вперед своей палкой. Вергилий и Лаура настолько уже ослабли, что не заметили, как покинули пределы пустыни и теперь, судя по всему, довольно уже давно ехали среди скал, вздымавшихся вокруг их тропы.
Едва ворочающимися от усталости языками они обсуждали это, и тут Лаура закрыла глаза и поднесла руки к вискам. Вергилий едва успел поддержать девушку.
– Надо остановиться!
– закричал он.
– Принцессе плохо!
– Мы почти на месте, - ответил Огненный Человек, не обернувшись.
– На каком месте?
– Вергилий ощутил, как в нем нарастает ярость. Почти где? Мы должны немедленно остановиться!
– Эббед Сапфир, однако, разговаривал только с верблюдом, так и не прекратив движение. И тут порыв ветра донес до них запахи... пахло благовониями, как если бы они оказались где-то на Кипре. Вергилий сначала подумал, что все это ему лишь почудилось, но тут он увидел...
Был это вовсе не сад. Дорога вывела их на плато, блестящее в лучах заходящего солнца подобно гигантскому алмазу. На плато был сложен огромный костер, костер, подобного которому Вергилий не видел никогда, - высотой с громадный дом, составленный из целых древесных стволов, из пахучего кедра, из благоухающего сандала, сложенный из веток мирры, бальзама и подобных им... На верх костра вели изысканно изукрашенные резные ступени, и там, наверху, виднелось что-то похожее на беседку.
Словно вспышка света разорвалась в мозгу Вергилия. Все обрывки, кусочки, детали мысли, танцевавшие хаотично в его голове, ныне встали на место, составились в целое. "Огненный Человек! Человек из Тира! пронеслось в его сознании, пока Эббед Сапфир спешивался и направлялся к костру.
– Финикиец? Да нет же, не финикиец, но сам..."
– _Феникс!_ - произнес, обернувшись. Огненный Человек с пламенеющим лицом и сияющим взором.
Нет, не финикиец, но сам Феникс! Не та, разумеется, символическая птица из легенд и сказок, но существо во плоти. Происходящее, казалось, совершалось из последних сил, но с торопливостью, с какой человек спешит на долгожданное свидание. Слова потоком лились из Феникса. Он тоже был стар, очень стар - не так, конечно, как циклоп, но он был стар и смертей, и дряхлость немилосердно отягощала его. За века своей жизни он обошел весь мир вдоль и поперек, и вот его час настал, свобода была близка, казалось она на расстоянии вытянутой руки. Лишь огонь может избавить от мучительного ощущения обветшавшей плоти, лишь сгорев, он сможет обновиться...
"Знак обновления, - подумал Вергилий, - орел, змея, феникс..."
– Ну что же, если в этом все дело, то я не встану у тебя на пути, сказал он вслух.
Тот глядел на него, готовый, казалось, расхохотаться.
– Ты? Да ты же не больше, чем просто дорога, по которой я прошел! Фениксу не нужны ни слуги, ни оруженосцы!
– Ну хорошо, ты достиг своего. Тогда зачем же ты привел меня сюда? Я должен поджечь твой погребальный костер? Хорошо, хотя это и не совсем мне по душе.
– У меня нет времени, чтобы оценить твою иронию.
– Эббед Сапфир все же расхохотался.
– Тебя я взял лишь для того, чтобы ты таскал для меня каштаны из огня. Циклоп меня ненавидит. Конечно, я не был вполне убежден, что ты сумеешь вызволить мою невесту из его плена...
– _Твою невесту?_
Огненный Человек кивнул:
– Да. Ты говорил о том, что я достиг своего. Мало же ты обо мне знаешь, если теперь изумляешься. _Да, у Феникса должна быть невеста!_ Но Феникс всегда мужчина, и невесту он выбирает среди дщерей человеческих. И наша свадьба, женитьба, венчание - это не просто акт любви, хотя и в подобных делах Феникс смыслит не менее вашего. Тут другое - лишь в союзе, в слиянии мужского и женского начал в огне образуется магическое яйцо, из которого потом возникает обновленный Феникс. Моя невеста, - обернулся он к Лауре, моя невеста!
Та с кратким вскриком отступила назад и встала за спиной Вергилия.
– Не бойся. Не надо пугаться. Боль мгновенна, а наслаждение стократ ее превысит - лишь в этом наше бракосочетание и напоминает свадьбу смертных. Не бойся, но увенчай собой наш брачный чертог на вершине костра... Ты боишься? Поверь, не надо бояться! Я подожду, подожду еще немного, но я не могу ждать очень долго.
– Но послушай, Феникс, - произнес Вергилий, глядя, как закат делает лицо собеседника совершенно подобным пламени, - отчего же из всех женщин мира ты избрал именно ее? Видишь: она тебя не хочет, она не желает того, что ей предстоит. Неужели во всем мире ты не мог сыскать ни единой женщины, которая бы стала твоей невестой добровольно?
– Да. Я нашел. Это правда. Давно, когда ее еще не было на свете, я нашел ту, что согласилась стать моей, - в обмен на долгую жизнь, на любовь, на трон. Она получила все - трон, любовь, разделила страсть... но время преображения настало раньше, чем предполагалось, и эта предательница в ужасе отшатнулась от меня.
Лицо, вся кожа Феникса горели огнем, лишь глаза оставались сине-зелеными и холодными. Вергилий будто услышал голос Корнелии: "Мое сердце принадлежит тому, на кого я взглянуть не смею", и он не сомневался, что взгляда этого было достаточно, чтобы заставить ее взойти на костер и сгореть, вспыхнуть в бушующем пламени...
– Но, - лицо Феникса исказилось мукой, - она отказалась, предательница. Только в предательстве она и сильна. Да, она сумела соорудить между нами непреодолимые преграды... Но... только между нами двумя... Поэтому... То, что мужчина желал бы самому себе, - продолжил он, - может осуществить его сын. А для женщины таким человеком будет ее дочь. Вот поэтому я и говорю: она моя невеста. Ну что же, не Корнелия, королева Карса, тогда - дочь ее, принцесса Лаура. Да будет так. Иди ко мне, невеста моя. Иди.
Он смолк и протянул руку. Лаура вновь отшатнулась, так резко, что Вергилий не успел встать с ней рядом. И тут же палец Феникса пришел в движение, и стена огня разделила их. Линия распалась на две и окружила обоих кольцом пламени. Едва Вергилий сделал шаг в ее сторону, как огонь вырос и словно замуровал Вергилия внутри себя.
Вергилий не двигался и сквозь сполохи пламени видел, как Феникс, шевеля рукой, медленно перемещает огонь и Лауру в нем ближе к себе. Круг солнца зацепился нижним краем за горизонт. Воздух стал темнеть, становился синим и прозрачным. Ветер трепал пламя.