Феникс или возрожденный оккультизм
Шрифт:
Затем граф замечает, что не имеет ни времени, ни желания писать объемный труд о самом себе и хочет упомянуть только некоторых особ, которых близко знает, и приглашает своих обвинителей связаться с ними и выяснить, совершил ли он хоть раз что-либо недостойное по отношению к благородному человеку, и пусть эти почтенные граждане скажут, искал ли когда-нибудь граф чьей-либо милости и добивался ли протекции правителей. Пусть они также ответят, был ли граф виновен в худшем преступлении, чем оказание покровительства беднякам и безвозмездное лечение больных. Его список украшало множество выдающихся имен. Так, в Испании он познакомился с герцогом Альба, а в Португалии его представил ко двору граф Санвинченти. Его банкиром в Лиссабоне был Ансельмо ла Круче. Его покровителями стали: в Голландии — герцог Брауншвейгский, в России — князь Потемкин, в Польше — принц Нассау. Далее граф сообщает, что, путешествуя по свету, он часто менял имена и в разных странах
Там же он задает вопрос, нанес ли он кому-нибудь серьезную обиду с момента своего приезда во Францию, и если да, то пусть пострадавший заявит об этом и возбудит против него судебное преследование, и добавляет, что всегда делал только добро просто потому, что это его долг, а наградой за его служение Франции стали лишь горечь и скорбь.
Затем приводится ряд писем из разных стран от выдающихся личностей, служащих подтверждением доброго имени и характера графа. Все они написаны в одном духе, но наиболее показательно одно, написанное маркизом де Мироминалем, хранителем печати, посланное из Версаля 15 марта 1783 года: «С того дня, как граф де Калиостро поселился в Страсбурге, он, не жалея своего времени, помогал бедным и неимущим, и, насколько мне известно, этот иностранец в ряде случаев проявлял такую гуманность, что это делает его достойным особого покровительства. Прошу вас обеспечить ему, насколько это касается вас и магистрата, необходимые поддержку и спокойствие, какими должен пользоваться любой чужестранец во владениях Его величества, особенно если он оказывается полезным государству». Среди писем есть еще одно, написанное в том же духе и подписанное графом де Вержаном, министром иностранных дел.
Связь Калиостро с франкмасонством и его попытки ввести в Париже Египетский ритуал масонства дают достаточно пищи для размышлений. Как утверждает де Моранд, редактор «Le Courier de ГЕигоре», граф Калиостро, объявивший себя полковником третьего Бранденбургского полка, был принят в масонское братство в Лондоне в апреле 1777 г. Его Ложа — Ложа Надежды — была присоединена к Ордену Строгого Соблюдения Устава. Когда однажды де Моранд язвительно заметил, что Ложа Калиостро в своем большинстве состоит из ничтожных людишек: простых лавочников и мастеровых из Сохо — граф ответил ему быстро и по существу, что он гордится титулом брата добрых и честных людей и что ему никогда не приходило в голову проверять их финансовое и общественное положение. Эта дискуссия на том и закончилась, и впредь считалось хорошим тоном не трогать масонские связи графа.
Следует помнить, что в те времена еще не существовало жестких барьеров, отделяющих официальное масонство от нелегальных ритуалов. Калиостро, как в свое время и Сен-Жермена, обвиняли в том, что он был агентом тамплиеров Иерусалима. Его также подозревали в связях с баварскими иллюминатами. Ни один из подобных контактов не произвел на Инквизиционный суд благоприятного впечатления, и обвинение, вероятнее всего, было вынесено исключительно на основании неприятной ассоциации. Ожесточенная вражда между тамплиерами и Римом была тогда притчей во языцех; как полагали, орден тамплиеров все еще существовал и твердо решил отомстить за себя и за своих мучеников.
В нашей библиотеке хранится написанный во времена Калиостро манускрипт, посвященный Материнской Ложе Признания Высшего Египетского масонства, основанной Великим Коптом (Калиостро). Здесь приводится титульный лист этого манускрипта с обращением к любезному брату Роблину, члену Королевской ложи св. Иоанна Шотландского, от друга Природы и человечества. Появление Египетского Ритуала тесно связано с возрождением классического образования во Франции. Это было время, когда тайные общества, приверженные мистическим и алхимическим спекуляциям, достигли невероятной популярности. Египетский Ритуал привлек к себе целую группу выдающихся личностей, но, к сожалению, титулованные особы и придворные той эпохи были дилетантами, не слишком-то подготовленными к серьезным занятиям или размышлениям. Возможно, Калиостро сделал бы лучше, если бы не пытался предотвратить упадок клонящейся к закату эпохи, остановить который даже ему было не под силу.
Египетский ритуал предоставляет очень мало сведений, восходящих к древним источникам знаний. Он являет собой полное чарующего величия символическое действо, которое прежде, вероятно, сопровождалось более серьезными наставлениями и толкованиями, которые, к сожалению, не сохранились. История посвящения Калиостро и его жены в замке Эрменонвиль хотя и волнует воображение, почти наверняка страдает преувеличениями. Не подлежит сомнению, что обряд посвящения Калиостро совершал Сен-Жермен, и порочащий это событие рассказ де Люше можно опровергнуть одним простым фактом, а именно, что он не присутствовал на этом так называемом посвящении да, по сути, и не предъявлял притязаний на подобную привилегию. Далее, то обстоятельство,
Если говорить серьезно, то дело было так. Для Калиостро в связи с основанием собственного ордена Египетского масонства, был устроен экзамен, который проводила комиссия, избранная масонскими ложами в Париже. Ложа Великий Восток выбрала самого эрудированного востоковеда во Франции, Кура де Жебелэ, чтобы тот проэкзаменовал Калиостро по египетской философии и родственным предметам. Как свидетельствуют документы, Кур де Жебелэ почти сразу понял, что перед ним большой знаток своего дела, а ответы и замечания графа обнаруживали такое глубокое знание предмета, что собрание от изумления буквально теряло дар речи.
По некоторым отрывочным сведениям, всплывшим на поверхность, можно судить о важных переменах, которые происходили в тайных школах, стоящих за масонством. Сам мир менялся, и уже близок был критический период. В Природе нет места случайностям, но существует здравый смысл для тех, кто стоит за людьми, меняющими ход истории. Более серьезные планы Сен-Жермена и Калиостро невозможно уместить между обложками печатного труда. За два минувших столетия произошли коренные изменения в деятельности людей и социальном положении наций. Возникла идея демократии, и одна за другой, по выражению Калиостро, погибали растоптанные лилии. Вероятно, и он имел в виду лилии Франции, а в более широком смысле подразумевалась деспотия. Разбирательство по делу Калиостро вполне обоснованно было названо прологом к Французской революции.
Для злополучного графа все дороги вели в Рим. Суд над ним стал фарсом, достаточно лишь изучить надлежащие документы, Он пал жертвой страха и злобы и не подлежит сомнению, что ему удалось бы спастись, прояви он несколько большую осторожность. Его признали виновным в ведении масонской деятельности в Вечном городе и приговорили к смертной казни. По некоторым причинам, так и оставшимся нераскрытыми, папа заменил смертную казнь пожизненным заключением. Его жену до конца ее дней насильно заточили в монастырь. Полагают, что Калиостро скончался в 1795 году, проведя несколько лет заточения в темнице инквизиции в тюремном замке Сан-Лео. Однако даже об этом ничего не известно наверняка, поскольку сведения о его смерти так же неполны, как и сведения о его жизни. Ходили слухи, что тайное общество, с которым он был связан, организовало его побег и что позднее он нашел убежище в Индии. Не исключено, что там к нему присоединилась его жена. Эту статью хотелось бы закончить словами Троубриджа, чья доброжелательность выгодно выделяет его из числа других биографов Калиостро: «Подозрение, которое всегда возбуждают таинственность и магия, сделало Калиостро, как в высшей степени неординарную личность, удобной мишенью для клеветы. Изрешетив его оскорблениями до неузнаваемости, предубежденность — это приемное дитя клеветы — так сказать, принялась его линчевать. Более ста лет его личность болталась на виселице дурной славы, на которой сбиры [66] традиции начертали проклятие, призвав его на голову всякого, кто попытается обрезать веревку. Его судьба принесла ему славу. И в истории сохранится память не о том, что сделал он, а о том, что сделали с ним».
66
Сбир —низший служащий инквизиции.
ВЕЛИКАЯ ПИРАМИДА
Величайшее из чудес седой древности, не превзойденная достижениями архитекторов и строителей последующих времен, Великая Пирамида в Гизе являет собой немое свидетельство неизвестной цивилизации, которая, просуществовав отмеренный ей судьбой срок, погрузилась в сумрак забвения доисторических времен. Кто были те просвещенные математики, спланировавшие ее составные части и размеры, искусные мастера, надзиравшие за ее сооружением, умелые рабочие, пригнавшие ее камни? Красноречивая в своем молчании, вдохновляющая в своем величии, божественная в своей простоте, Великая Пирамида — это поистине «проповедь в камне»! Тот благоговейный ужас, который она внушает, не поддается описанию, ее размеры потрясают человека с его ограниченной способностью чувственного восприятия; средь зыбучих песков времени она стоит как достойный символ самой вечности!