Феникс Побеждающий

Райт Джон К.

— Как же этот Йронджо находит вам работу? — спросил Фаэтон.

Друсиллет присосалась к прядке, свисавшей из волос, поёжилась и с улыбкой продолжила:

— Ты не поверишь! Все думают, что машины и умнее, и быстрее, и умелее, и состязаться с ними бесполезно. Но они не могут обрабатывать абсолютно всё, и остаются задания и для нас — да, мы медленнее, но просим меньше. Я, например. В крайний раз я редактировала воспоминания Деволкушенда для его автобиографии — приукрашивала определённые места, а те, что не вписывались — просто

стирала. Работка не сахар — проживаешь его тупяцкую жизнь раз за разом, но у него вроде как поклонники, нужда в этом есть, вот он и решил сэкономить. Для такого труда нужна человеческая оценка. Оценочную программу мне Йронджо выдал, такие на халаву можно у Критиков-Полуколдунов взять.

— Я правильно расслышал — Йронджо тебя Цереброваскуляром называл? Просто ты выражаешься не как Глобальная, а последовательно, как человек.

Она внезапно приуныла.

— Цереброваскуляр наполовину. Считай, масс-сознание с расщеплением личности. Пока остальные личности не выходят на сцену, пока не сливаюсь с ними нацело — я как обычный и одинокий человек. Одинокий разум, одинокие мнения — но это я терплю ради своих ребятишек.

Фаэтон заинтересовался, но она не хотела развивать тему, поэтому он спросил о подработках:

— Как же Деволкушенд избежал суда Наставников за связь с вами?

— А, он из этих, "Никогда-Не-Первых". Они Наставников не выносят. Хтоники, самодуры всякие, психоватые — такие нас нанять не чураются. А вообще, многое проделываем втихаря, или через школы с высокой приватностью, особенно удобно сейчас, с Маскарадом. Тут некоторые даже переодеваются и сбегают глазеть на настоящих людей…

На её лице явственно читалась зависть. Фаэтон представил, как Друсиллет натянет маску и по лужам пойдёт подсматривать через окна или балконы на своих взрослых, уже забывших её детей. Образ был жалкий, немного жуткий. Правдивый ли? Кто знает.

Она продолжила:

— Наставники не полиция, всё-таки, у них нет права мозги каждому читать.

Ошенкьё резво встал и отбросил ветку, которой до этого ковырялся в грязи.

— Йронджо тут заправила, будь уверен. Мирит нас, жрачку достаёт, даёт трудиться, мыслишки всякие продаёт — чтоб легче заката дождаться. В магазе шмот добрый — сны сладкие, сны кусачие, мысли и личности свежие. Пробуешь всякое, подключаешь без разбору — и вот ты уже другая личность — которой местная безнадёга по нраву. Становишься мистером Правым. Но все тут друзья закадычные. Делим и делимся. На теле твоём знатное добро — может, и в голове прячешь не хуже? Чё бы и не помочь?

Фаэтон ответил.

— Да, я могу помочь, и немало. Йронджо не даёт накопить личный капитал, он эксплуататор и монополист. Ваше это "делим и делимся" препятствуют долговременным вложениям, которые бы вам на пользу пошли. Наставники тут гораздо слабее, чем я думал, и среди Хтоников можно найти достаточный для нас рынок. Если распорядиться этим ресурсом с умом, то с новым укладом,

новым управлением и трудолюбием мы заставим этот городок процветать! Не исключено, что и бессмертие вернём — мыслительные схемы Нептунцев, например, при околонулевых температурах практически не распадаются.

Ошенкьё зубоскалил — затея ему определённо нравилась. Он досконально прощупал новую ушную раковину.

А Друсиллет спросила шёпотом:

— Какая у тебя модель мыслительного пространства? Интегратор сильный? Мощности выполнять функции лавки Йронджо хватит?

— Всегда можно собрать недостающее из подручных материалов.

Удивляясь всё больше и больше, Друсиллет сказала:

— Собрать? Что значит собрать? Собирают роботы. Люди нынешние ничего не собирают.

— Я по-своему старомоден, и собираю всякие штуки.

— Как?

— Упорством, волей, замыслом. Разумом. Костюмом, в нём много программ. Вокруг предостаточно углерода — из него можно растить схемы и небольшие экосреды.

Он улыбнулся поражённой Друсиллет.

— Я же инженер, всё-таки.

Инженер, — пробормотал Ошенкьё. — Эй, инжернер, хата моя лампы навыворот растит. Наладишь?

— Я посмотрю. Разум дома наверняка обращается к набору типовых нейроформатов. Можно перезаписать их, взяв от здорового здания образец.

Друсиллет спросила:

— Инженер, а как насчёт подработок? Если вы с Йронджо будете искать вдвоём, заданий будет вдвое больше! Сможешь?

— Не исключено. Наставники не запретили выходить в Ментальность, и пусть я сам к ней не подключусь, в неё можно выйти через буфер, или даже через планшет. Это возможно. Расскажи, что понадобится. Какой приоритет и производительность поисковика Йронджо? В какой части Ментальности разместился? Как убеждает антивирусные стены пропустить его без ручательства Цереброваскуляры?

Тут пыл Друсиллет угас, и она сказала извиняющимся тоном:

— Йронджо такое не понравится — слишком много перемен.

— Я ему объясню, что это выгодно всем, причём в долгосрочной перспективе. Люди же действуют разумно, чтобы достичь своих целей, разве не так?

Тут Фаэтон понял, что без ноэтических проверок никто здесь не мог быть уверен в чужих стремлениях. Мотивы Йронджо вполне могли быть нагромождением лжи и злобы.

Ошенкьё заверил:

— Так, так. Мы тут все шишки важные.

Уверенности Друсиллет было поменьше.

— Ну да, мы разумные. Я ничего плохого не сделала, а сослали меня сюда злонамеренно.

— Так почему Йронджо будет против?

Она грустно протянула:

— Мы тесно связаны, понимаешь? Обмениваемся, делимся. Просто других нет, никого.

Ошенкье же отступил поодаль, огляделся и небрежно заметил:

— Она говорит — не ссы в Йронджо, подлижись, понимаешь? Он заботится, — тут Ошенкьё фыркнул и обратился к Друсиллет. — А вот у меня есть кой-кто. Жасмин Кси, слыхали?