Шрифт:
Райан Канстон
Феникс: Возрождение
Эдвард очень долго и тщательно размышлял о своей новой должности патрульного полицейского. Недавнее повышение по службе совсем его не радовало, хоть и вызывало в памяти приятные воспоминания, связанные с просмотренными в университете детективными сериалами.
Его перевели из заваленного мусором офиса, на грязные и неприветливые улицы города в патруль с известным на весь участок, за свой сварливый характер, детективом. Скучные поездки по городу и не слишком разговорчивый собеседник не привнесли в его жизнь ничего интересного, но и опасного, слава богу, тоже.
Пять минут назад
Детектив Мэттисон пройдя сквозь толпу как нож сквозь масло, направился к двери, из-под которой, на улицу валил дым, сопровождаемый странным запахом, напоминающим только что прожарившуюся на вертеле свинину. Эдвард проследовал за ним, неуверенно проталкиваясь через людей столпившихся вокруг него, и встал у двери в нерешительности (запах отбивал всякую охоту входить внутрь). Детектив, без каких либо объяснений начал выбивать дверь плечом. Дверь была выбита с петель со второго удара и представила взору двум полицейским не лучшую картину, которая могла понравиться разве что Ганнибалу Лектору или Джейсону Вурхису.
В центре комнаты на полу лежало тело, не подававшее никаких признаков жизни. От него во все стороны шёл тёмный сгусток дыма (из-за него двум полицейским пришлось прикрыть лица платками) и освещавшие почти весь подвал ярко-красные языки пламени. Мертвец из-за того, что с ним проделал огонь, больше походил на плохо прожаренный кусок мяса, чем на человека, отчего определить его пол (а тем более и то, что он и в правду является человеком) без помощи медэксперта не было возможно.
Эдвард смотрел на труп, не понимая, что происходит вокруг. Словно мир пошатнул для него всю действительность и убрал всех людей, оставив с этим трупом наедине. В этот момент Эдварду стало плохо. Хотя до этого он уже много раз видел мёртвые тела (какое-то время Эдвард работал в морге), но он никогда так их не чувствовал. Запах гнили и плоти бил в нос, заставляя желудок изворачиваться наизнанку и неконтролируемо выплёскивать все, что в нём находится.
Детектив Мэттисон достал из заднего кармана рацию и доложил о случившимся в штаб. Затем вернул рацию на место и подошёл к горящему телу, сняв предварительно свою совсем новую, синюю, полицейскую рубашку с блестящим жетоном, прикреплённым спереди, и быстро потушил огонь, кинув её на бездыханное тело. После чего оставив чуть почерневшёю рубашку на трупе, обратился к своему напарнику:
— Сходи-ка на улицу, проветрись немного. А как станет лучше, отгонишь зевак от этого места. Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь случайно зашёл внутрь и увидел… это. — глаза детектива, выдавали скорбь и сострадания к несчастному мертвецу, лежавшему на полу.
Детектив Мэттисон Холмс был основной темой для разговора в полицейском участке. О нём слагалось множество мифов и слухов (большинство из которых были явно выдуманы ради хохмы). Один из таких слухов Эдварду рассказал его старый знакомый Фрэд Стивенсон, работающий в бухгалтерии этажом ниже. В нём говорилось о происхождении достаточно загадочной и редкой фамилии детектива намекающей на его родство с персонажем известного английского писателя детективных романов Конана Дойля. Фрэд утверждал, что Мэттисон внук самого Шерлока Холмса (что было самым удивительным ведь Шерлок Холмс выдуманный персонаж) и приехал в Америку, чтобы скрыться от прошлого своего деда. Главной причинной, почему в этот бред смогли поверить люди, заключался в корнях Мэттисона полностью английских без добавок, каких либо других народов.
При первой встрече с детективом Мэттисоном у Эдварда сложилось двоякое впечатление, в основном основывающееся на поверхностных фактах и слухах, которыми его любил снабжать Фрэд во время перерыва в столовой. Перед Эдвардом стоял человек ростом превышающим метр восемьдесят. У того имелось большое квадратное лицо, маленькие тёмно-зелёного оттенка глаза, заросшей щетиной подбородок, и тёмная фетровая шляпа. Он был угрюм и молчалив (ни произнес, ни единого, слова все, то время что они провели, пребывая напарниками). Судя по всему он, и не желал знакомиться, будучи уверенным, что скоро Эдварда снова отправят в офис заниматься бумажной рутиной. Но что, же заставило его заговорить с ним, да и ещё так доброжелательно? Произошедшее преступление, с которым ему одному было, явно не справится? Или же нечто другое непонятное пока Эдварду и возможно самому Мэттисону Холмсу?
Перестав думать, обо всём этом Эдвард вышел из подвала на освещаемую светом луны улицу. От неожиданности он отшатнулся назад к дверному проёму. Десять человек столпились в кучу у лестницы, ведущей в подвал. Один из них неторопливым шагом направился к стоявшему в ступоре полицейскому. Маленький, но достаточно полный человек с горящими от ярости глазами и круглой лысой головой (к этому несуразному виду прилагался халат и не в меру большие розовые тапочки так и норовящие слететь с ног) встал перед Эдвардом явно ожидая от того ответов на пока не заданные вопросы.
— Что вам угодно? — спросил Эдвард, обращаясь ко всей толпе но, смотря именно на стоявшего перед ним человека. Ему стоило больших усилий произнести эти слова со спокойным выражением лица (спазмы в животе и тошнота всё ещё продолжались, и видимо не собирались утихать).
— Господин полицейский, — произнёс маленький человек достаточно низким голосом явно не подходившим под его размеры. — Не могли бы объяснить всем нам, что происходит в подвале нашего дома? Что это за пожар и крики, недавно доносились оттуда?
Этот вопрос погрузил Эдварда в смятение. Не зная, что же им ответить он начал мяться в углу дверного проема. Обдумав все возможные варианты, он понял, что скрыть правду не получится в любом случае и лучше всего будет им её рассказать, стараясь при этом не упоминать ужасные подробности, касающиеся внешнего вида мертвеца и идущего от него запаха прогнившей плоти.
— В подвале вашего дома мы нашли…
— Подожженный, какими-то хулиганами мусор, — договорил за Эдварда Мэттисон Холмс, протискивающийся вперёд и, перекрывая своим телом весь дверной проём. — А то, что вы приняли за крики, была все на всего труба расплавившиеся от сильного пламени.
— Как это? — растеряно спросил всё тот же человек, преграждающий путь Эдварду.
— Огонь так сильно расплавил трубу от батареи, что та начала издавать звук, который схож со звуком, издаваемым вскипающим чайником, — поучающим тоном произнёс детектив Мэттисон. — Все всегда путают этот звук с криком человека, настолько они похожи.
— Господа полицейские, — вступилась в разговор дама преклонного возраста со связкой громко звенящих ключей, в руках, стоявшая всё это время за толстяком. — Но ведь подвал был закрыт на замок, а ключи от него хранятся у меня. Не думаю, что здешние хулиганы смогли бы его взломать, да и ещё ради такой мелочи как поджог.