Феникс

Ричардс Элизабет

Раздается громкое урчание, и мне поначалу страшно, что в пещере что-то есть. А потом Элайджа издает короткий смешок.

— Что у тебя с животом, Дарклинг? — шепчет он мне в ответ.

— Я не ел несколько дней, — отвечает Эш, сквозь стиснутые зубы. Он на мгновение прислоняется к стене, и у него опять урчит желудок. И снова, как бы мне хотелось хоть чем-нибудь ему помочь.

— Ты в порядке? — спрашиваю я его.

– Буду в порядке. — Он, пошатываясь, идет в непроглядную тьму.

Я слышу, как где-то в глубине пищат летучие мыши и молюсь только лишь о том, чтобы те тоже не были заражены вирусом Разъяренных. Мне не справится за одну ночь и с псами,

поедающими людей, и плотоядными летучими мышами. Мои глаза потихоньку привыкают к темноте, конечно, я не могу четко все разглядеть, но и этого достаточно, чтобы различить, где находятся стены, а где пустота. Но даже при этом, я крепко держусь за холодный поручень, следуя за Эшем.

У меня возникает ощущение, что он все-таки не знает о том, что я больна. По тому, как он ведет себя. Разумеется, он переживает за меня, учитывая ситуацию, в которой мы находимся, но не больше. Он вовсе не выглядит так: моя невеста в скором времени умрет от ужасного вируса. Думаю, что все-таки он не слышал наш разговор с Элайджей. А если бы слышал, то наверняка уже как-нибудь дал знать об этом.

С одной стороны мне становится легче — на какое-то время это избавит нас от страданий, пока я не найду в себе силы рассказать ему обо всем. Но в конечном итоге, я должна буду это сделать, чего мне совсем не хочется. Ведь я понимаю, как только эти слова сорвутся с моих губ — это будет означать конец нашим отношениям. Мне придется оставить его и не только ради его собственной безопасности, а потому что так будет нужно. Я не могу позволить ему наблюдать за тем, как я мое тело будет гнить и умирать, как это было с его мамой. Я вздрагиваю при мысли, что потеряю его, и Эш втягивает воздух, чувствуя мою боль. Единственная проблема Кровных половинок заключается в том, что каждый раз, когда у меня болит сердце, Эш тоже это чувствует. Он поглядывает через плечо, его глаза полны переживания за меня.

Мы идем по темному туннелю на протяжении нескольких часов, и я понимаю, что если в ближайшее время мы отсюда не выберемся, то сойду с ума. Хорошо, что нас никто не преследует. Иначе мы бы уже это поняли.

— Интересно, как дела у остальных сейчас, — говорит Элайджа.

Эш останавливается и копается в своем вещмешке, а потом что-то вынимает из него.

— Совсем забыл про это, извините, — говорит он. Он щелкает выключателем, и свет от загоревшегося портативного экрана заполняет туннель. У меня режет глаза от перемены освещения, но я рада, что снова могу видеть. Мы слушаем последние новостные отчеты, в то время как Эш использует экран в качестве фонарика.

Больше часа я слушаю новость за новостью о членах организации «Люди за Единство», которых схватили и казнили. Как Стражи ударили по группировкам повстанцев в Огненных порогах, Красной зиме, Литии и список продолжается. Я быстро прикидываю в уме, выходит более двух сотен человек, убитых. Цифра более чем шокирующая, учитывая, что Пуриан Роуз объявил нам войну всего несколько дней назад. Если так и будет продолжаться, то восстание продержится недолго. Я смотрю на Эша. Его лицо освещено портативным экраном. Губы сжаты в угрюмую полоску. Он думает о том же, о чем и я: мы должны найти «Ора» и быстро.

— Мы можем сделать привал? — спрашивает Элайджа. — У меня ноги отваливаются.

Мне не хочется навечно застрять в туннеле, но я вспотела от усталости, и понимаю, что и Эш долго не продержится, видя, как он держится за живот. Мы находим нишу в стене туннеля и усаживаемся в неё, подстелив наши пальто. Эш кладет экран между нами на землю, деля, таким образом, свет на всех.

— Я собираюсь воспользоваться дамской комнатой, — говорю я, спеша вниз по туннелю, пока не нахожу еще одно углубление в стене. Там намного темнее, без света цифрового экрана, и я стараюсь как можно быстрее убраться оттуда, напуганная мыслью о крысах, тараканах и, бог знает, что еще там может водиться во мраке.

Потом я мчусь обратно к Эшу и Элайдже, и в спешке спотыкаюсь о железнодорожную опору. Я падаю и разбиваю о сломанную шпалу ладони и руки в кровь. Морщась, я переползаю в сидячее положение и осматриваю свои раны. У меня из руки торчит большая щепка. Я закусываю губу и выдергиваю её из руки. Кровь сочится из раны, я осторожно поднимаюсь на ноги, держа руку вверху.

— Эш? Элайджа? — окликаю я. Я не вижу их. — Я поранилась. Я...

В темноте раздается ужасный рык, который эхом разносится по туннель. От страха у меня душа уходит в пятки. Что-то бросается на меня да с такой силой, что вышибает из меня весь воздух из легких. Я не могу даже закричать, когда существо запрокидывает мне голову, чтобы добраться до моей шеи. Все о чем я думаю — это Разъяренные псы. Но потом я замечаю рубашку, слышу запах костров и мускуса, ощущаю кожей горячее дыхание Эша. Мое сердце сжимается от страха, за себя, за него.

— Нет! — вскрикиваю я, когда его клыки дотрагиваются до моей кожи.

Неожиданно его тело больше не прижимает меня к земле. Раздается удар костей о камень, когда Элайджа отбрасывает Эша к стене. У меня из раны бежит кровь и Эш рычит и вновь бросается на меня, но Элайджа обхватывает Эша рукой за горло и оттаскивает его от меня. Эш упирается, цепляясь ногами за землю, борясь с Элайджей, но Бастет слишком силен. Эш начинает выбиваться из сил, пока, наконец, не прекращает сопротивляться и его кровожадность сходит на нет. Но даже тогда Элайджа не отпускает его.

Я притрагиваюсь к шее и вздыхаю с облегчением, понимая, что Эш не прокусил мою кожу.

— Ты в порядке? — спрашивает меня Элайджа.

— Да, — говорю я, хотя дрожание моего голоса выдает меня с головой. Эш напал на меня. Как я могу быть в порядке? Я знаю, что Дарклинги пьют человеческую кровь, но это впервые, когда он решился выпить моей крови, словно я добыча.

— Он голоден, а запах твоей крови сводит его с ума, — тихо говорит Элайджа, когда я подбираюсь поближе к нему. — Он сам не ведает, что творит. Возможно, тебе лучше бы перевязать руку.

Я возвращаюсь к нише и нахожу в мешке Эша его черный головной платок. Я обматываю им руку, повязка так себе, но она приостанавливает кровь и, похоже, Эш слегка приходит в чувства. Я усаживаюсь на наш настил. Меня все еще трясет.

— Мне жаль, — удается выговорить Эшу.

— Я все понимаю. Ничего страшного, — успокаиваю я его, а потом поворачиваюсь к Элайдже. — Нам нужно накормить его. Я вроде слышала тут летучих мышей. Может быть, нам удастся поймать одну из них...?

Элайджа мотает головой.

— Даже, если мы её поймаем, он ей одной не насытится.

Мои глаза жгут слезы, и я смахиваю их, ненавидя себя за то, что не могу помочь парню, которого люблю. Вирус убьет не только меня, он убьет и его. Элайджа, не говоря ни слова, прокусывает запястье и подносит руку, из ран которой сочится кровь, к Эшу.

— Лучше умереть, — сплевывает Эш.

— Ты умрешь, если не поешь, — отвечает Элайджа.

— А твоя кровь не убьет его? — спрашиваю я.

— Нет. Для Дарклингов токсичен только яд Бастетов, а наша кровь наоборот, может предать им сил, — говорит он.