Феникс
Шрифт:
В течение следующих нескольких часов, качка фургона уже не так заметна. Температура внутри падает на несколько градусов, давая нам понять, что мы покинули Бесплодные земли и добрались до Провинций. Элайджа зевает от усталости и скуки. Я поднимаюсь, чувствуя себя чуть лучше, и нахожу свежую одежду — форма гвардейцев Стражей для меня слишком большая — и переодеваюсь. Неожиданно я вспоминаю, что забрала свои документы и таблетки для сердца в лагере, лаборатории Бесплодных земель. Я выгребаю все из штанов и перекладываю в сумку.
— Итак, как мы собираемся выручать Сигура? — говорю я. Пришло время обсудить это.
— Никак, — просто говорит Эш.
— Но он твой Кровный отец.
— Он бы не хотел, чтобы мы прерывали задание, — отвечает Эш.
— Но...
— Я больше не собираюсь говорить об этом, Натали, — Он тверд в своем решении. — Мы не будем его спасать. Именно этого ждет от нас Пуриан Роуз.
Эш натягивает на себе одежду, будто собирается спать. Разговор окончен.
Я беру один из фонарей и иду до другого конца длинного трейлера, давая нам обоим передышку прежде, чем скажу то, о чем буду жалеть. Это выбор Эша не спасать Сигура, но это не значит, что я согласна с ним. Я прячусь в укромный уголок между двумя башнями из ящиков. Спустя мгновение, рядом со мной появляется Элайджа. Здесь очень тесно и его хвост щекочет мои пальцы, но я не против. Его золотые глаза светятся оранжевым.
— Поверить не могу, что Эш не хочет спасать Сигура, — говорю я. — Может, пока мы тут болтаем, его там пытают.
— Может быть, — соглашается Элайджа. — Но Эш прав; Роуз будет ждать, что мы заявимся со спасательной операцией, а это — самоубийство. Мы не сможем вломиться в Центрум безоружными и неподготовленными.
— Мы должны хотя бы попытаться, — бормочу я. — Если бы ты попал в плен, неужели ты не хотел бы, чтобы тебя спасли?
— Разумеется, но я-то слегка эгоцентричен, — сказал Элайджа.
Мне удается рассмеяться.
— Ты? Эгоцентричен? Да неужели?!
Элайджа улыбается. Ему идет улыбка. Держу пари, дома он не обделен женским вниманием. И дело не только в его внешности. Под этой его напускной напыщенностью скрывается милый парень.
— Тебя дома кто-нибудь ждет? Кто-то особенный? Например, девушка? — спрашиваю я, желая узнать больше о его жизни.
Он ухмыляется.
— А что? Ревнуешь, красотка?
— Брр, забудь, — говорю я. — Прости, что сболтнула лишнего.
— Нет, — произносит он наконец. — Нет никого.
Должна признаться, я удивлена.
— А я-то думала, что девушки так и падают к ногам сынка Консула, — говорю я.
— Ага, есть такое. Но мне не интересны такие девушки. — Он рассеянно играет с золотыми тесемками на своем запястье, и я понимаю, что он не хочет разговаривать о тех, кто остался дома. — Тебе лучше? — спрашивает он, стараясь говорить тише, чтобы Эш не услышал.
Я киваю. Хотя чувствую слабость, но это не из-за болезни.
— Эш не в настроение, и я не знаю, почему он так ведет себя со мной, — шепчу я. — О тебе что-нибудь говорил?
— Он думает, что мы спим с тобой, — отвечает Элайджа.
— Что? Почему? — спрашиваю я. Мои мысли нервно заметались.
Элайджа пересказывает свой разговор с Эшем.
— Очевидно, он слышал не весь разговор в лаборатории.
— Ты ему не рассказал? — спрашиваю я.
— Я же пообещал, что не расскажу, — говорит он. — Но тебе придется в какой-то момент рассказать ему правду.
— Я расскажу.
— Когда?
— Когда настанет подходящее время, — говорю я. — Я не могу рассказать ему сейчас, после того, что случилось с Сигуром. Плюс мы на середине задания...
— Ты оправдываешь себя.
— Нет, — говорю я.
— Да.
Я вздыхаю.
— Может быть. Но мне просто нужно немного времени. Я не готова к тому, чтобы наши отношения закончились.
— Он не порвет с тобой только из-за того, что ты больна.
— Нет, он слишком сильно меня любит, чтобы так поступить со мной, — отвечаю я. — И вот почему я должна порвать с ним. Я не хочу, чтобы он видел, как я умираю. Он достаточно настрадался.
Я смотрю на спящего Эша сквозь щели между ящиками. Его черные волосы мягко колышутся вокруг его бледного лица, а губы слегка приоткрыты и обнажают кончики клыков. Сейчас он кажется таким умиротворенным, хотя я знаю, что это ненадолго. Я слегка касаюсь его обручального кольца, которое до сих пор висит на моем золотом ожерелье. Мы собирались провести всю оставшуюся жизнь вместе, а теперь...
— Просто пока я не хочу говорить ему прощай, — шепчу я. — Учитывая скорость проявления симптомов, мне кажется, у нас в запасе есть несколько месяцев, пока я серьезно разболеюсь. Сначала нам надо завершить задание, а потом я скажу ему, когда мы отправимся в Центрум.
— Чем дольше ты будешь откладывать этот разговор, тем сложнее это будет для него.
— Нет, если я аккуратно уберу себя из его жизни, — говорю я, и в моей голове рождается план. — Если я медленно буду отдаляться от него в течение нескольких следующих недель, тогда, возможно, ему будет не так тяжело, когда меня не станет. К тому же, если я подожду, когда мы доберемся до Центрума, чтобы порвать с ним, у него будет Жук, чтобы собрать его по частям.
— Я не знаю...
— Элайджа, прошу тебя, — говорю я. — Позволь мне самой это сделать, когда я решу.
— Что если симптомы проявятся быстрее, чем ты думаешь?
— Тогда, очевидно, мне придется все рассказать ему, — говорю я.
Элайджа прислоняется спиной к деревянным ящикам.
— Ладно, — наконец говорит он. — Но как мне объяснить то, что он подслушал в лаборатории?
— Я... — Я в тупике. — Не знаю.
Мне не нравится, что Эш думает, будто я ему изменяю с Элайджей, но ему будет легче меня отпустить, если он будет считать, что мои чувства к нему изменились.
Элайджа еще раз вздыхает, догадываясь, о чем я думаю.