Феномен игры
Шрифт:
Итак, добро пожаловать на сцену, на которой всё, что попадает в зону вашего восприятия, вступает с вами в игру, независимо от того, сознаете вы это или нет.
I. А ты готов пойти на преступление?
Занавес
– Есть ли Бог?
– Ещё
Побольше цинизма, господа, людям это нравится!
Итак, фундаментальная реальность не хочет ничего другого, кроме как поиграть с самой собой. И она во все времена хотела только этого. Фундаментальная реальность, неделимая на внутреннее и внешнее, играет сама с собой непрерывно, разделяясь на то, что смотрит, и то, на что смотрит (на субъект и объект), порождает в этой игре массу вещей и явлений, обильно приправляет свою игру специями эмоций, озорно перекидывает мостики из одной версии себя в другую, зеркалится и спутывается, наслаждается своей собственной противоречивостью, сама же себе рукоплещет и забрасывает цветами и, когда приходит срок, поглощает эту двойственность, конфликтность и алогичность в изначальную неделимость себя самой.
И всё это, сплетающееся в узоры и одновременно освобождающееся от них, путанное словоблудие в дерзком, нахрапистом стиле козлорылого певца игры и свободы, собственно и есть начало моей новой Одиссеи. То есть, я снова задумал напялить на головы жителей мира амбициозный колпак с бубенчиками и воспеть гимн явлению, которое считаю единственно достойным внимания, единственной игрой, в которую действительно стоит играть. И даже не задумал, но сценарий моей жизни сам неумолимо подталкивает меня к этому (и так всегда в жизненном раскладе шута-эксцентрика – что бы ни сделал все не виноват…) и трусливое отбрыкивание от этой миссии, конечно же, уже невозможно.
В общем, я решил снова повторить подвиг 20-летней давности и пройти по канату между двумя заснеженными вершинами, между субъектом и объектом, и, следуя заветам ницшеанского канатного плясуна, продемонстрировать зачарованному миру наэлектризованное прикосновение к тому, что вот уже более 30 лет называю Феноменом игры. И феномен этот действительно прекрасен. И перефразируя слова вечно страдающего диагнозом Приапа (я имею в виду – неувядающую эрекцию гения) Сальвадора Дали: «Бог мой, как он прекрасен! И я не могу понять, как могут жить другие люди, если им не выпало счастье столкнуться на своём жизненном пути с этим феноменом – PHAENOMENON LUDI»!
Важно сказать, что когда-то давно я уже взял эту вершину. Тогда мой мозг был чуть более гибким и подвижным и, тем не менее, гораздо менее опытным и упругим, гораздо более подверженным игре иллюзий и, самое досадное, – я пытался проделать этот трюк в рамках самой этой (причем, более чем вульгарно понимаемой) иллюзорности. Я воспевал Феномен игры как что-то предельное, бравировал им как чем-то самодостаточным. Но в какой-то момент я столкнулся с территорией за его пределами, что собственно и дало мне возможность разглядеть само это явление как бы со стороны, во всех возможных ракурсах.
И да простят жители мира мой эрегированный и крайне неукротимый нарциссизм, но, дойдя до предела в этих исследованиях, сегодня я могу с гордостью сообщить, что знаю того, кто чиркает спичку. Знаю того, кто запускает вакханалию Игры, и за счет какой силы она, эта Игра, взрывается из ничего и начинает расширятся во всех направлениях и смыслах. И более того – я знаю даже то, каков будет финальный монолог великого артистического жеста. Или вернее, я сам его и напишу, более чем искусно подбросив смыслы вверх и поставив их на ребро (словно монетку), избегая тем самым даже выбора орел-решка (да или нет, за или против).
Итак, почти 30 лет назад, я начал делать наброски к тексту, который, благодаря милой и полной сострадания улыбке самого прекрасного из моих учителей – Ханны Нидал, обрел название Rang Grol – Самоосвобождающая игра. Мне показалось мало сложности и динамики в этом термине, и, по подсказке моего большого друга, переводчика Вагида Рагимова, я добавил к нему окончание «ся». Получилось – Самоосвобождающаяся игра. Суть в следующем – в центре текста, во всем своём сверхамбициозном величии, находится Игра, которая не только освобождает кого-то в процессе разворачивания себя, но и сама освобождается от себя самой посредством этого развертывания. Если кто-то не схватил фишку, не буду задерживаться на этом, но просто отошлю вас к самой книге, благо она выдержала уже четвертое издание и до сих пор в продаже.
В своей первой версии, благодаря усилиям моего сердечного друга Владимира Майкова, книга эта вышла в 2004 году, в издательстве «Тексты трансперсональной психологии», и, скажу не без гордого кокетства, – это очень тяжеловесная и более чем нарциссическая книга. И её конечно же следует отнести к периоду «предвосхищения» возможностей того, о чем хотелось написать, но далеко не реализации этих возможностей. Тогда, в силу молодости, мне очень хотелось казаться академическим, весомым, аргументированным. И, благодаря несомненному актерскому таланту, у меня получилось сыграть эту роль довольно убедительно. Книгу разодрали на цитаты, и до сих пор в социальных сетях нет-нет, а приходится наткнуться на тот или иной кусочек, что воспаляет в моём сердце чувство умиления от сознания – неужели это написал я? Не обходится, правда, и без забавных случаев. Так как текст на 50 % состоит из цитат, то некоторые из фраз, например – «Весь мир театр, и люди в нем актеры…» я, к удовольствию своему, обнаруживаю за подписью Вадим Демчог. Не скрою, это льстит моему самолюбию. Тем более что автор уже вряд ли подаст на меня за плагиат.
Всё выше озвученное не означает, что я отрекаюсь от своей первой книги (или готов поизмываться над ней) ни в коем случае. Но признаться в том, что текст Самоосвобождающейся игры не обладает мясом непосредственного опыта, но только скелетом предвосхищения возможностей этого опыта, я думаю более чем важно. По крайней мере сейчас, когда вы скорее всего уже купили её и возможно даже продрались сквозь джунгли её концептуальных изуверств, исчеркав добрую половину её сносок, заявить эдакое самое время. И всё это говорится к тому, что текст книги, которую я предлагаю вашему вниманию прямо сейчас, повествует один в один о том же, о чем уже было пропето 20 лет назад. И ни о чем другом, кроме как о богатстве игровых возможностей мира и человека, о том, что он соткан, ткется и до скончания космического расширения будет ткаться из игровых моделей, я, скорее всего, ни сказать, ни написать уже не смогу. А о чём ещё, собственно, есть смысл хрипеть, вопить, горланить?
Отличие только в одном – 20 лет назад это была многословная, тяжеловесная попытка «предвосхитить» то, что люди XXI века уже знают как взрывоопасную, но веселую концепцию Самоосвобождающейся игры, а сегодня моя обязанность как артиста, что ещё претендует на то, чтобы время от времени выходить на сцену, – предложить миру т. н. «реализацию» данного феномена. Тем более что явление это чуть ли не вытекает уже из моих ушей, глаз, ноздрей, пор кожи и других (фу-фу-фу) отверстий, и удержать эту «реализацию» при себе я уже вряд ли смогу.