Феномен игры
Шрифт:
И последнее (более чем интригующее) предостережение – ПРАВИЛО № 4 – я начинаю эту книгу с той точки, когда всё изложенное в ней уже не важно. Ни одна из метафор, ни одна из трактовок, ни один из способов объяснить то, что хочется объяснить, уже не имеют смысла. И это делает эту книгу чудовищно бессмысленной. И ваше право читать её или нет. И в такой постановке вопроса, конечно же, кроется мерзкая и более чем циничная провокация. То есть вы с самого начала знаете, что читать эту книгу совершенно бессмысленно, и результатом её прочтения будет тот факт, что вы потратили время зря.
И ЭТО ПОСЛЕДНИЙ ПИРУЭТ ЛОВКОГО ИНТРИГАНА, КОТОРЫЙ ДОСТАТОЧНО (И ДАЖЕ БОЛЕЕ ЧЕМ) ЦЕНИТ ИЗЛОЖЕННЫЙ ЗДЕСЬ МАТЕРИАЛ, И ПРИНЦИПИАЛЬНО НЕ ХОЧЕТ МЕТАТЬ БИСЕР ПЕРЕД ОСОБЯМИ, ДАЛЕКО НЕ ДОСТОЙНЫМИ ТОЙ ИНФОРМАЦИИ, КАКУЮ ОНИ НЕ В СОСТОЯНИИ БУДУТ НИ ПРОЖЕВАТЬ, НИ ПРОГЛОТИТЬ, НИ ПЕРЕВАРИТЬ, НИ, ТЕМ БОЛЕЕ, УСВОИТЬ.
Но
Итак, четыре главных правила помогут вам удержать равновесие в восприятии содержания, упакованного под корочку этой книги:
1. ОНА – ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ ЛЮДЕЙ;
2. ОНА – ЕДИНА СО ВСЕМ, И УРОВЕНЬ ОПАСНОСТИ ЭТОГО – НЕИЗВЕСТЕН;
3. ОНА – МАНИФЕСТИРУЕТ СОВЕРШЕННО НОВЫЙ ЯЗЫК – ЯЗЫК ИГРЫ;
4. ОНА – ЗА ПРЕДЕЛАМИ СМЫСЛА, ТАК ЧТО ИЗНАЧАЛЬНО БЕССМЫСЛЕННО ЕГО ИСКАТЬ.
Теперь же, когда все карты раскрыты и прятаться за интригу уже бессмысленно, ближе к сюжету. А то всё воздушные пузыри и реверансы, а когда же мясо? Когда же настоящая еда?
Перемотка
Прошу у вас прощения, господа, за наглый ум, Что на таких подмостках жалких, как здесь, Где петухам лишь в пору биться, Изобразить решил высокий сей предмет.
Вам никогда не казалось странным, что ваш мизинец в точности подходит к вашей ноздре?
Итак, история эта началась много лет назад, примерно около 50-ти. Я с мамой живу в городе Нарва. В четыре года она приводит меня во Дворец пионеров и отпускает на волю ветра. Ей всегда было не до меня. Она была очень радостным и более чем любвеобильным человеком – шесть официальных браков, не считая ошибок, как она сама говорила. И вот, оказавшись в воздушных потоках, я уже иду в хор, в танцевальный, в судомодельный, в керамический кружки, но мне нигде не нравится. Везде слишком много муштры и правил. И в итоге, следуя некоему магнетизму, я уже оказываюсь на третьем этаже величественного здания городской ратуши (Дворец пионеров находился тогда в этом здании) и, толкнув ножкой 4-летнего мальчика большую, тяжелую (как мне тогда показалось) дверь, обнаружил себя в темном помещении, где из темноты, как звезды с ночного неба, на меня смотрели тысячи глаз. По крайней мере, так это полное трепета и ужаса переживание сохранила моя детская память. Страх был настолько велик, что я не мог даже пошевелиться. И вот, словно в сказках братьев Гримм (которые мы с мамой очень любили) в глубине комнаты уже раздается скрежещущий звук открывающейся двери, и из глубины этого глазастого мрака появляется старая женщина с копной седых волос на голове. Чуть позже, при ближайшем рассмотрении, я, конечно, разгляжу в ней фею, но в первый момент она, конечно же, показалась мне ведьмой. И вот она уже зажигает свет, и я понимаю, что глаза, смотрящие на меня из темноты, это маленькие человечки, в разнобой висящие по стенам комнаты. Мне на ум опять пришли сказки кровожадных братьев, а вы вероятно знаете, что в их «Золушке», например, дочери злобной мачехи, меряя хрустальную туфельку, совсем даже не поджимали свои пальчики и пяточки, мачеха просто отрезала им их. И вот, заметив маленького гостя, старушка эта совершенно без паузы (вероятно, этот трюк был отработан у неё до деталей) уже снимает со стены одного из человечков и, ловко манипулируя нитями, подводит ко мне, и человечек этот уже протягивает мне свою деревянную ручку. Мое внимание тут же переключается на него, я вижу живое и даже как бы подмигивающее мне, веснушчатое, очень дружелюбное лицо (позже я узнаю, что это был сам Портняжка из сказки «Храбрый портняжка») и слышу насмешливый, скрипучий голос: «Здравствуй, мальчик.» Скажу честно, я чуть не описался от счастья и страха. Через паузу я вспомнил, что нужно что-то ответить и, запинаясь, сказал: «Здравствуйте».
– Как тебя зовут? – спросил Портняжка.
– Егор – ответил я. Я не знаю, почему я соврал. У меня в детском саду был друг Егор. С ним под лестницей мы, тайком от всех, заговорщецки пели матерные частушки и очень гордились своим свободомыслием. Возможно, я считал его чуть смелее себя и, для пущей храбрости, в этот, более чем волнительный момент, решил стать им. Все-таки надежнее, чем собой.
– Пойдем, Егор – сказал Портняжка, – я покажу тебе свою сказку.
Я не знаю, почему я поверил своему проводнику. Но лицо моё расплылось в улыбке, я взял деревянную ручку обеими руками, и мы пошли.
Так я пропал. И более того (как я осознаю это событие спустя годы) именно так много миллиардов лет назад случился Большой взрыв. И все началось. И Вселенная судьбы маленького артиста стала расширяться уже в стартовой вспышке, неся собой эволюционную динамику кодов ДНК и РНК… ну, по крайней мере сейчас мне кажется, что всё было именно так.
Вторая история, какую я не могу не рассказать и которая оказала на меня эпохально-программирующее действие, случится в 12 лет. У нашей дворовой команды был ритуал – каждую весну на великах мы выезжали на карьер купаться. Важно сказать, что на дворе апрель месяц. Всё в снегу. Но вода в карьере теплая за счет того, что в него впадает речушка, протекающая сквозь стоящую поодаль электростанцию, где она остужает какие-то баки. В общем, несмотря на то, что по берегам карьер весь во льду, в центре вода теплая, а в некоторых частях даже горячая (вероятно именно там были проложены сточные трубы). Чтобы плюхнуться в теплую воду, нужно было быстро, чтобы босые ноги не успели примерзнуть, пробежаться по льду. И вот, все мальчишки уже спрыгивают с велосипедов, сбрасывают одежду, быстро бегут к воде, и все уже плещутся. Со мной же происходит что-то невероятное. То ли ещё неведомое мне, но уже дающее о себе знать половое созревание начинало шутить со мной свои шутки. А среди нас уже были девочки. То ли ещё что-то глубоко бессознательное пробивалось к сознанию… но, сбросив одежду, я замер как вкопанный, не имея возможности сделать ни шага. Головой я прекрасно понимаю, что если задержусь, то обязательно примерзну, но решиться сделать шаг не могу. И вот со стороны друзей уже раздаются шутки, в меня летят брызги и снежки, я же стою, испытывая жгучий стыд и какой-то сковывающий меня целиком ужас.
И вдруг на меня находит. В моем сознании вспыхивает образ боцмана из фильма «Максимка» (его роль, возможно, вы видели, блистательно сыграл в этом фильме Борис Андреев, и картина эта очень тронула меня при просмотре). И вот, потрепав ручкой 12-летнего мальчика волосатую грудь бывалого «морского волка» и физически ощущая покрытое шрамами, все в наколках, громадное, мускулистое тело, окладистую бороду, мозолистые, в канатном битуме, руки, этот и не человек даже, но некое богоподобное существо, уже шлепает по снегу, плюхается в воду и начинает плавать как пароход, рассекая воду мощными, пружинистыми взмахами мускулистых рук.
Проходит около часа, и все друзья уже одеты и уже свистят мне. Я же не могу угомониться. Во мне клокочет невероятной силы воодушевление, благодаря которому внутренние и внешние миры (эти определения возникнут в моем сознании гораздо позже) как бы сплелись в некую единую голограмму. От страха прошлого и будущего, сковывавшего меня чуть раньше, не осталось и следа. Я вылетаю из воды как пингвин, прыгаю обратно как нерка, ношусь по карьеру как бешеный и неукротимый, шучу, хохочу, задираю всех и мне так досадно, что все уже одеты и хотят ехать.
Вывод, который я сформулирую спустя много лет, уже во время обучения в мастерской Зиновия Короготского, будет заключаться в следующем: Пока я это я, человечек из плоти и крови, мир всегда будет большим, а я маленьким. И он всегда будет переигрывать меня, подавляя и подчиняя. Но стоит мне набросить на себя персонажа, который превосходит мои возможности во много раз, т. е. отождествиться с формой равной внешним обстоятельствам по силе и мастерству, я тут же получаю возможность взаимодействовать с ним. На равных.
На самом деле, в тот момент я спонтанно оседлал тот самый «Phaenomenon ludi», о котором и планирую говорить на протяжении этой книги. Я не знаю, благодаря чему это произошло тогда. В то время у меня не было механизмов каким образом отследить этот процесс. И, тем не менее, это своё открытие я размещу в самом центре системы «Путь игры», а всё остальное явится уже методологической инкрустацией, позволяющей достигнуть виртуозности переключения внутренних возможностей.
Если посмотреть на историю людей, на историю эволюции социальных и религиозных институтов, на историю человеческой культуры в целом, то мы увидим, что Театр этот, прежде всего, эксплуатировал именно Феномен игры и перевоплощения. И с самой древности мы знаем о ритуальных заклинаниях, плясках вокруг начерченного на земле изображения врага или животного (мамонта или саблезубого тигра), в которого кучка первобытных людей, натертая пеплом, ухая и ахая, кидает свои копья в потребности убедить себя, что враг уже побежден или охота уже закончилась, и непременно удачей.