Феномен режиссера Филина

Стрельникова Людмила Л.

Только эгоизм способен оставаться глухим к просьбам и нуждам близких.

– Пусть остаётся, – ввязался в разговор Феликс.

Я махнул рукой.

– Ладно, будешь спать на раскладушке, перины я для тебя не припас. Обедать придётся в столовой.

– В ресторане, – поправил племянник.

– Мне безразлично. В наши дела не вмешиваться, – продолжал я ставить условия, – гостей не водить и по вечерам не шуметь.

– Хорошо, лады.

Убедившись таким образом, что племянник

твёрдо решил остановиться у меня, я провёл его в гостиную, достал из кладовой раскладушку и, указав на свободный угол, сказал:

– Спать будешь здесь.

После этого, пройдя в спальню и порывшись в книжном шкафу, я достал альбом с фотографиями, в котором у меня были собраны все родственники. Феликс остановился напротив и тоже стал внимательно просматривать мелькающие на страницах лица.

– Не этот? – он указал пальцем на одну из фотографий.

Феликс понял меня без всяких пояснений: по снимкам я хотел убедиться, действительно ли это мой двоюродный племянник или подсадная утка. С карточки смотрел молодой худощавый человек с наглыми глазами. Режиссёрский глаз оказался зорок: это был Вадик.

– Походит, – вздохнул я.

Лучше было бы, если бы не походил, тогда можно было бы выдворить его в шею. Но фотография подтверждала, что он находится в когорте моих родственников, и с его присутствием придётся мириться.

– Ты бы мне волосы очистил, – напомнил Феликс.

Я вспомнил, что голова у него зелёная, и согласился. Мы пошли в ванную, я смочил белую тряпку бензином и стал старательно оттирать краску. В это время из комнаты донеслось:

– Дядюшка, а ужинать мы будем? Про ужин вы ничего не говорили.

– Будем, – недовольно буркнул я.

Прошло минут десять. Волосы Феликса приобретали естественный оттенок.

– Пора бы уже накрывать, – снова донёсся из комнаты нескромный голос племянника.

– Подожди, я занят.

Когда, наконец, голова Феликса была приведена в порядок, и мы появились в гостиной, то увидели, что племянник вполне освоился с новой обстановкой. Он полулежал в кресле в халате Феликса, ноги его, закинутые одна на другую, покоились на стуле.

– Ого! – воскликнул я, красноречиво взглянув на Феликса. Тот пожал плечами – мол, ничего не поделаешь.

– Есть хочется. С утра голоден, – увидев нас, пожаловался племянник.

Пришлось идти на кухню и готовить ужин.

– Неплохо бы обмыть встречу, – по-родственному бесцеремонно намекнул мне из комнаты Вадик.

– Вот и сбегай в магазин, ноги молодые, – прокричал я из кухни.

– Неужели у тебя не найдётся горючего? Ты же холостяк. У тебя в каждом углу по бутылке должно стоять, – разглагольствовал племянник. – Запасец-то, наверно,

есть. Потряси.

«Успел без нас проверить бар», – решил я с недовольством, но, будучи более порядочным, чем приехавший родственник, был вынужден извлечь бутылку вина из собственных запасов.

Втроём мы расположились за столиком в гостиной. Вадик, не стесняясь, первым отложил себе из общей тарелки половину макарон с мясом, затем также уполовинил тарелку с салатом.

Вышли по рюмке за приезд. Вадик чувствовал себя непринуждённо, как и полагается у дорогого и любимого дяди. Протянув руку к вину, он, как радушный хозяин, предложил:

– Ну что, старики, по второй?

– Нет, нет, – отказался Феликс, – с меня хватит.

– С меня тоже.

– Слабаки, – насмешливо воскликнул Вадик и налил себе. – Ну, бывайте здоровы. – И, чокнувшись с бутылкой, залпом выпил.

– Ты кем работаешь, племянничек? – поинтересовался я.

– Работаю на Севере… – он сделал паузу для разительного контраста, затем добавил, – парикмахером.

Однако мы не удивились, как он ожидал.

– Хорошо, – заметил Феликс. – У артистов парикмахер – главный человек.

– А вы, кстати, кто? – задал вопрос рикошетом Вадик.

– Режиссёр.

– Ух ты! – племянник округлил от изумления глаза. – Так я попал в знатную компанию. Что же вы меня так скромно угощаете – каким-то слабеньким винцом? Давайте что-нибудь покрепче, достойное людей высокого искусства.

Я скривился, но пришлось достать из бара бутылку пшеничной. За следующей он пошёл сам.

– С тебя хватит, – попробовал я остановить его и преградил дорогу.

– Как это – хватит! Да ты знаешь, сколько я могу выпить, не закусывая? – он оттолкнул меня и неровной походкой направился к бару.

– Пойдём, Феликс, спать, – предложил я.

– Вы что, меня игнорируете? – завопил тонким голосом Вадик.

– Мы хотим спать, – спокойно ответил Феликс.

– Нет уж, сидите. Я не могу пить один, что я, псих? Первый раз увиделись и уже уходят, – заплетающимся языком проговорил Вадик. – Сидите для компании или для мебели, мне всё равно. – Он ударил Феликса по плечу.

– Но, но! – угрожающе повысил я голос.

– Сидите, сидите, – повторил он уже более спокойно и миролюбиво.

– Тебе хватит, – я вскочил и ухватился за бутылку. Но он крепко сжал её в руках, я боялся, что племянник напьётся и устроит драку. Встреча дорогого родственника приобретала скандальный оттенок. Необходимо было устранить возможные осложнения.

– Ты чего? Чего? – заплетающимся языком завопил Вадик. – Для родственника жалеешь? Я не знал, что ты такой жмот.