Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ. История, мыслители, проблемы

Власова Ольга Викторовна

27 января 1969 г.

…Я счастлив и с радостью ожидаю мартовский семинар и разговор о «книге», в которой больше ничего не нужно менять.

7 июля 1969 г.

Я отложил мой приезд до 14 июля, чтобы мы с новыми силами могли окончательно подготовить рукопись [Основания медицины] к печати [1004] .

Хайдеггер, как мы видим, достаточно долго редактировал книгу, и поэтому высказывал весьма жесткие и безапелляционные суждения:

1004

Ibid. S. 355.

Беседа с Боссом (8-16 марта 1968 г., Ленцерхайд)…Что касается заголовков, то я бы предложил «Некоторые основные черты неповрежденного (st"orungsfreien) человеческого Da-sein». Во вступлении к этой главе нужно бы отметить, что это лишь некоторые основные черты и что выбраны они именно исходя из тематики медицины.

Что касается главы по памяти, то необходимо отметить, что память – это не только сохранение. ‹…›

В главе по сознанию различия

в отношениях между экстатическим Da-sein и сознанием и в отношениях между душой (Psyche) и сознанием необходимо подчеркнуть более четко [1005] .

1005

Ibid. S. 275–276.

Босс всегда очень трепетно относился к своему учителю. Наглядно демонстрирует это отношение дружеское писмо, написанное по случаю восьмидесятилетия Хайдеггера. Как отмечает сам Босс, оно оказалось не только поздравительным и благодарственным письмом, но, в какой-то степени, и прощальным.

‹…›

Сначала, казалось, между нами не было никаких общих корней, которые могли бы соединить нас. Если судить со стороны, все было решительно против этого. Только тогда, когда я впервые увидел Вас лично в Вашей Шварвальдской хижине, я был потрясен до глубины души. Произошло это не столько из-за Вашего облика, хотя и он, возможно, так удивил меня. Я привык встречать таких людей среди виноделов Южной Франции, но отнюдь не среди немцев. Но это все же отходило на второй план по сравнению с Вашими глазами и Вашим могучим лбом. Сила мысли, излучаемая ими, неимоверно пылкая и одновременно рассудительная, казалось, преодолевала все границы человеческого интеллекта. В нее была невидимо и мягко вплетена поразительная отзывчивость и чувствительность сердца. Я встречал такой, в некотором смысле похожий, взгляд лишь дважды в жизни. В первый раз это произошло почти двадцатью годами ранее, когда на Бергштрассе в Вене я стоял перед Зигмундом Фрейдом. Спустя десять лет после первого визита к Вам это случилось со мной в отшельнической келье, наверное, самого великого мудреца современной Индии.

…Я сразу же посчитал своим долгом преодолеть ту полнейшую отгороженность от людей, в которой я застал Вас. И нашу первую совместную поездку за границу в 1950-х в Перуджию и Ассизи я расценивал как первый маленький успех. Я никогда прежде не видел Вас таким счастливым, как тогда, когда Вы проводили время на земле и среди людей Италии.

Долгое время я искал смысл и твердый фундамент для своей медицинской практики. Я долго не мог признать требований абсолютной истинности для науки и ее поисков, чрезвычайно авторитарно налагаемых естественнонаучным методом и в отношении больных людей. ‹…›

В этом положении, в которое попали многие мои коллеги и я сам, Вы протянули нам руку помощи. Благодаря Вашим неустанным трудам в течение многих лет я все больше и больше уверялся в фундаментальном значении Вашей мысли для медицины. В основных структурах человеческого существования, которые Вы разрабатывали, я увидел самое надежное основание искусства исцеления, которое до этого я лишь иногда осознавал в моих поисках в истории философии и медицины и во время своих путешествий на далекий Восток и далекий Запад. С тех пор Вы стали для меня и самым настоящим теоретиком медицины. Только на основании Вашей мысли можно постичь важнейшее значение достижений современной биологии, анатомии, физиологии, психологии и патологии.

Наша совместная идея Цолликонских семинаров была порождена Вашим желанием насколько это возможно помочь своей философской мыслью множеству страдающих людей и моей потребностью в твердой опоре для моей медицинской науки. Прошло уже более десяти лет с тех пор, как мы начали эти встречи. Вы никогда не боялись тяжкой необходимости гостить в моем доме один, два, три раза в семестр, чтобы вести лучших моих студентов и коллег к той фундаментальной мысли, которой они, получившие одностороннее, естественнонаучное образование, столь слабо владели. Огромное множество молодых швейцарских врачей и иностранные участники семинаров сегодня чрезвычайно благодарны Вам за то терпение, с которым Вы не уставали снова и снова бороться с жесткостью нашей односторонней позиции. Благодаря этим семинарам Вы связали себя многочисленными и нерасторжимыми узами с родным мне городом и моей страной. ‹…›» [1006] .

1006

Ibid. S. 363–365.

В тексте «Оснований медицины» содержатся многочисленные дословные совпадения с теми идеями Хайдеггера, которые несколькими годами ранее он высказывал как собственные на Цолликонских семинарах. Так, например, полностью совпадают формулировки Босса и Хайдеггера в суждениях о сущности болезни в медицине, в трактовке времени в клиническом случае Ф. Фишера, в анализе модуса существования в галлюцинациях и др.

По всем перечисленным выше причинам, на наш взгляд, можно утверждать, что Хайдеггер стал для итоговой работы Босса тем редактором, рука которого отчетливо видна в тексте произведения. Безусловно, он сыграл центральную роль в разработке концептуальных оснований Dasein-анализа, и поэтому Dasein-анализ как целостную концептуальную систему с определенными методологическими принципами, мировоззренческими установками и разработанными этиологией, патогенезом и клиническим описанием можно с полным правом назвать совместным детищем Хайдеггера и Босса. Хайдеггер оказался для Босса не просто идейным вдохновителем, каковым он являлся для Бинсвангера и многих других мыслителей, и даже не наставником, намечающим пути работы, но учителем в полном смысле этого слова – учителем, отслеживающим и корректирующим в соответствии со своей собственной идеальной схемой каждый шаг ученика.

§ 3. Dasein-анализ: опорные пункты

Dasein-анализ Босса вызревает на той же интеллектуальной почве, что и идеи других феноменологических психиатров и экзистенциальных аналитиков. Именно поэтому одним из обязательных его элементов является критика естественнонаучной парадигмы, в частности – психоанализа и психотерапии. На основании этой критики исследователь определяет как специфику Dasein-анализа, так и его основную задачу. Он отмечает: «Каждая наука…

в обязательном порядке – всегда и без исключений – строится на основании преднаучных допущений. Они составляют фундаментальную структуру, которая не просто заранее формулирует возможные и недопустимые вопросы, но, кроме того, определяет сам характер науки и те рамки, в которых ее результаты будут иметь значение. Все это обусловливает цели науки и устанавливает методы, гарантирующие адекватное практическое использование теории» [1007] . В своей основной работе «Основания медицины» Босс как раз и ставит своей целью выяснение этих преднаучных по отношению к медицине и, в частности, психиатрии, допущений, а также выделение тех из них, что являются отправными для возникновения противоречий и неадекватных толкований.

1007

Boss M. Existential Foundations of Medicine and Psychology… P. XVII.

Преднаучные допущения фактически связаны с философскими установками, задающими конкретную концепцию мироустройства и статус человека. Таковой для медицины, как считает Босс, является философская концепция природы, выдвинутая Декартом, Галилеем и Ньютоном, – та, которая в философии определяется как рационализм, или картезианство. Именно Декарт, по его убеждению, выделил ту область феноменов, исследованием которых теперь занимается современное естествознание. Эти установки, на его взгляд, включают признание возможности однозначной каузальности и четкого измерения объекта исследования. Врачи перенесли эти принципы на собственный «объект» – больного человека – и получили своеобразное «медицинское картезианство». Но Декарт, как отмечает Босс, выделял эти установки лишь по отношению к неорганической природе, медицина же, допустив грубейшую ошибку, перенесла их и на человека. Самым радикальным примером подобного ошибочного перенесения он называет теорию основателя кибернетики Н. Винера, определившего человека как «сообщение», которое можно с точностью измерить.

По мнению Босса, посредством установления универсальных законов функционирования живого естествознание пытается совершенно необоснованно расширить свои границы, игнорируя пределы естественнонаучного метода. «Естествознание настойчиво пытается охватить ряд феноменов, к которым не имеет никакого доступа, – феномены человеческого существования» [1008] , – пишет он. Но мир человеческого существования, на его взгляд, не имеет ничего общего с естественнонаучным миром строгой каузальности и всеобщей измеримости, именно поэтому в отношении человеческого существования естественнонаучный метод бессилен, и исследователь «наталкивается на каменную стену».

1008

Ibid. P. 30.

Суть основанной на естествознании психоаналитической и психотерапевтической подготовки – ориентация на набор техник, практических приемов при одновременном игнорировании теоретического фундамента. Как пишет Босс, «философия просто помешала бы успешно применять терапевтические методы, основанные на непоколебимых эмпирических „фактах“» [1009] . Но, остроумно отмечает он, вопреки мнению большинства психиатров и психоаналитиков, философское толкование симптомов психического заболевания и методов его лечения не содержит ни на унцию больше философии, чем естественнонаучные трактовки. Здесь необходимо вспомнить, что «чистые факты», которыми так любит щеголять естествознание, на самом деле таковыми не являются. Каждый из фактов любой науки на каком-либо из этапов ее развития детерминирован «преднаучными понятиями», в основе которых лежат представления об устройстве и функционировании мира. В Древней Греции, например, опирались на представление о вещах как о явлениях, в Средние века – как о созданных Богом, в настоящее время – как об измеримых объектах.

1009

Boss M. Psychoanalysis and Daseinsanalysis… P. 28.

В противоположность естественнонаучному методу Босс и предлагает собственный Dasein-анализ. Следуя традиции философской феноменологии и экзистенциально-феноменологической психиатрии, в работе «Основания медицины» он называет его экзистенциальным или феноменологическим подходом и подчеркивает, что он связан со «строгим следованием за непосредственно данными феноменами и не имеет никакой другой цели кроме четкой артикуляции многозначности и контекстов отношений, которые феномены являют в своей непосредственной данности» [1010] .

1010

Ibid. P. 78.

Такая формулировка в названии подхода не вызывает одобрения у его учителя, Хайдеггера. В беседе с Боссом 27 сентября 1968 г. Хайдег-гер, предостерегая его от неадекватного употребления термина «феноменологический», разъясняет его значение для медицины. Он указывает: «… Сопоставление двух заголовков „Характер научного метода исследования“ и „Характер феноменологического метода исследования“ неправомерно и изначально приводит к заблуждению. В обоих случаях мы имеем дело с методом медицины как науки о сущем, т. е. о человеке. Этот метод исследования, „совершенно отличный“ от такового в естествознании, не является философско-онтологическим, так же, как и метод естествознания, он обращается к существующему человеку в его различных проявлениях: „огромном многообразии моделей поведения…“. Название „феноменологический“ используется здесь в онтическом смысле… медицина имеет дело с феноменом и этот феномен исследует. Но важен вопрос: в свете какого вида бытия это сущее (человек) исследуется? ‹…› Медицина как онтическая наука… исследует его в свете человеческого бытия, базовая черта которого онтологически определена как Dasein. ‹…› Метод исследования, „предназначенный для Dasein“, не является феноменологическим сам по себе, но зависим от и движим феноменологией в смысле герменевтики Dasein» [1011] .

1011

Heidegger М. Zollikoner Seminare… P. 279–281.