Фенрир. Рожденный волком

Лахлан Марк Даниэль

— Когда вступаешь в войну с врагами, варвар, сначала позаботь­ся о том, чтобы вырыть себе могилу. Сдается мне, те, кто обливался потом, роя эту яму, уже скоро будут потеть над своими лопатами, роя яму для тебя. — Элис плюнула в Олега, и неизвестно откуда к ней пришли слова: — I dag deyr th'u.

— Сегодня день моей смерти? — повторил Олег. — Может быть, а может быть, и нет. Меня убьет лошадь. Так сказано в пророчестве. Лошадей здесь нет, поэтому я в безопасности.

— Боги не любят, когда

смертные так рассуждают, — заметила Элис. — Они могут решить, что ты бросаешь им вызов.

Олег почти ничего не понял из ее слов, однако прекрасно уловил ее чувства. Он поджал губы.

— Ты красивая женщина, — сказал он. — Мне жаль, что прихо­дится так поступать. Но это единственный выход.

Элис отвернулась от него, показывая, что он недостоин ее внима­ния. Потом она подошла к лестнице и стала спускаться. Лестницу вы­тянули наверх, после чего опустили в яму корзины. Элис подняла го­лову. Над ней был клочок серого неба. Олег смотрел на нее сверху.

— Если спустишься дальше по проходу, там будет тепло, — ска­зал Олег. — Ты не умрешь, обещаю. Это для того, чтобы ты жила, а не для того, чтобы умерла.

Издалека, с реки, донесся волчий вой.

— Зато ты умрешь очень скоро, — сказала Элис. — Мое слово так же верно, как и твое.

Олег развернулся к своим воинам.

— Кто я?

— Вещий Олег! — крикнули они хором.

— Какая судьба обещана Вещему Олегу?

— Погибнуть от своего коня!

— Сколько у Олега лошадей?

— У Олега нет лошадей!

— Тогда кто посмеет бросить ему вызов?

— Никто из людей!

— Кто посмеет пойти против него?

— Никто из людей!

С реки за городской стеной донесся оглушительный грохот и крики. Леший озирался по сторонам. Дружина Олега добралась до его друзей!

— Кто посмеет пойти против него? — Олег выхватил из ножен меч и размахивал им над головой.

— Никто!

Дружина веселилась и ликовала, стуча оружием по щитам.

Леший зашел князю за спину. Вынул из потайного кармана на поясе нож, тот самый нож для шелка, которым срезал волосы Элис, и всадил этот нож в спину Олегу.

— Я твой мул, князь, так меня называют, — произнес он, — хо­тя на самом деле я всего лишь маленький человек, которого прези­рают князья и герои.

Олег потянулся рукой за спину, нащупал рукоять ножа, но не смог его выдернуть.

— Свава, — проговорил Олег. Он пытался сказать что-то еще, но не смог. Князь сделал шаг вперед, покачнулся и полетел в яму.

В следующий миг дружина изрубила Лешего на куски.

Глава семьдесят четвертая

БРАВЫЙ ТОЛСТЯК

Офети с Вороном сидели у жаровни вместе со стражниками.

— Какой странный корабль, — заметил Офети, — корабль без гребцов, но при этом все доски здесь покрыты замерзшей кровью.

Ворон смотрел в туман. Речные берега лишь смутно угадыва­лись, похожие

на тени, однако на дальнем берегу он различал одну особенную тень, и это была не скала, он точно знал. Он как следу­ет принюхался. От этой тени исходил запах. Волк.

— Вон оттуда кое-кто идет, — сказал он. — Это Волк.

— Где?

Ворон махнул рукой. С берега донесся вой, жуткий звук словно завис в тумане.

— Наш старый друг Волк?

— Думаю, это он, — подтвердил Хугин.

— В таком случае нам повезло, мы быстро его нашли. Убьем его и отправимся домой.

На льду стало заметно какое-то движение — черные силуэты, те­ни в тумане. Нет, не тени, это были люди. Шагах в двадцати от ко­рабля собиралась дружина. Все воины выглядели устрашающе, в меховой одежде они казались настоящими великанами, пар от дыхания окутывал их, и они сами походили на порождения тума­на. Они выстроились перед драккаром в одну линию, молча глядя на людей у жаровни. Ворон уже достал меч из ножен, и два страж­ника рядом с ним упали мертвыми.

— Кажется, теперь уже поздно думать о том, кто на том бере­гу, — произнес Офети, поглядев на мертвые тела.

Викинг всмотрелся в туман — он по-прежнему был густым, ни­чего не было видно уже на расстоянии броска камня. Он подумал, что можно убежать, затеряться во мгле. Вероятно. Но так же веро­ятно и то, что его прикончат раньше, чем он скроется. В отличие от Ворона, он не был проворным. Кроме того, его с детства учили дру­гому. Спасаться бегством — это не для Тьерека по прозвищу Офе­ти, сына Тетмара из рода берсеркера Тетлейфа. Он отступил от жа­ровни, поднявшись на корабль, и вынул меч.

Ворон вопросительно поглядел на него.

— Иди, если надо, — сказал Офети, — но расскажи мою исто­рию. Поведай людям, как храбрый толстяк сошелся с войском Альдейгьюборга и успел перед смертью сделать нескольких женщин вдовами.

— Беги. Пока они подойдут, мы доберемся до того берега. И тог­да ты расскажешь мою историю.

— И лишусь славы? Поищи себе другого скальда, ты, вороньи яйца! — Офети усмехнулся и поднял щит. Воины понемногу при­ближались. Подметки сапог у них были обмотаны веревками, по­этому они не скользили по снегу, припорошившему лед на реке. — Они уже близко. Уходи.

Ворон протянул руку через борт драккара. Офети пожал ему руку.

— Расскажи мою историю, — попросил он. Хугин кивнул и ис­чез, превратился в темный сгусток, который немедленно слился с серым туманом.

Офети обратился к дружине Олега:

— Ну, мои снежные бабы, кто же из вас захочет сойтись со мной в поединке здесь, на этом корабле? Может, выставите против меня своего лучшего бойца, и если я убью его, то мы мирно расстанем­ся, обнявшись на прощание?

Офети заставил себя расслабить мышцы руки, сжимавшей меч. Он вспомнил, как они одержали победу на борту корабля после то­го, как купец пожертвовал Локи ожерелье.