Фэнтези 2003

КОНСТАНТИН АСМОЛОВ

АЮДМИЛА И АЛЕКСАНДР БЕЛАШ

АНДРЕЙ БЕЛЯНИН

КИРИЛЛ БЕНЕДИКТОВ

ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВ

ПЕТР ВЕРЕЩАГИН

ДМИТРИЙ ВОЛОДИХИН

ВАСИАИЙ ГОЛОВАЧЕВ

МАРИНА И СЕРГЕЙ ДЯЧЕНКО

АЛЕКСАНДР ЗОРИЧ

ВЕРА КАМША

ЕЛЕНА КЛЕЩЕНКО

СВЯТОСЛАВ ЛОГИНОВ

СЕРГЕЙ ЛУКЬЯНЕНКО

КАРЕН НАЛБАНДЯН

ГЕНРИ ЛАЙОН ОЛДИ

ГРИГОРИЙ ПАНЧЕНКО

СЕРГЕЙ ПЕТРОВ

ВЛАДИМИР РОГАЧ

НИК РОМАНЕЦКИЙ

КИРИЛЛ САВЕЛЬЕВ

АЛЕКСЕЙ СЕРГЕЕВ

ИРИНА ШРЕЙНЕР

ФЭНТЕЗИ -2003

Серия основана в 2003 году

Это — фантастика меча и колдовства. Это великие битвы и магические артефакты, это прекрасные принцессы и могучие воины, это эльфы и драконы, порождения Тьмы и Светлые сущности, неизведанные

земли и волшебные острова. Это ведущие отечественные фантасты, которые представляют свои новые рассказы и повести в жанре фэнтези.

СОДЕРЖАНИЕ:

БОГИ ВОЙНЫ

Кирилл Бенедиктов

ОРИХАЛК

Дмитрий Володихин.Сергей Петров

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ФОРНОСТ

Василий Головачев

ДВА МЕЧА

Алексей Сергеев

ТАЙРАНСКИЙ ПЕРЕВАЛ

Карен Налбандян

ОСЕНЬ ПАРИСА

АРТЕФАКТ

Генри Лайон Олди

РУКА И ЗЕРКАЛО

Александр Зорич

СЕРЫЙ ТЮЛЬПАН

Марина и Сергей Дяченко

МИЗЕРАКЛЬ

НАУКА ВОЛШЕБСТВА

Сергей Лукьяненко

ПЛЕТЕЛЬЩИЦА СНОВ

Петр Верещагин

КОГДА РУШИТСЯ МИР

Владимир Рогач

ПРАВО

Ник. Романецкий

ОПЛОШКА ВЫШЛА!

МАГИ И ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ

Святослав Логинов

БОЛЬШАЯ ДОРОГА

О ЧЕМ ПЛАЧУТ СЛИЗНИ

МАМОЧКА

Кирилл Савельев

ТРУП ТЕРЯЕТ ГОЛОВУ

Вера Камша

ДЕНЬ СТРАХА

Андрей Белянин

СКАЗ О СВЯТОМ ИВАНЕ-ВОИНЕ И РАЗБОЙНЫХ

КАЗАКАХ

КАЗАК И ВЕДЬМА

КАК ЧЕРТ С КАЗАКОМ В ШАХМАТЫ ИГРАЛ

Елена Клещенко

ЦЫГАНСКАЯ КРОВЬ

ТЕХНОМАГИЯ

Людмила и Александр Белаш

ЦАРЕВНА МЕТЕЛЬ

Владимир Васильев

ИСКУССТВЕННЫЙ ОТБОР (из цикла «Ведьмак

Большого Киева»)

Ирина Шрейнер

САМЫЙ ЛУЧШИЙ ЗВЕЗДОХОД

Константин Асмолов,Григорий Панченко

КААТО ТЕМНОЕ СОЛНЦЕ

БОГИ ВОЙНЫ

КИРИЛЛ БЕНЕДИКТОВ

Орихалк

1.Команда

Море кипело в двух полетах стрелы от корабля. Триера подошла к острову в предрассветных сумерках. Последние два часа она скользила сквозь ночь вслепую, с погашенными огнями; медленно поднимавшиеся весла бесшумно взрезали студенистое тело воды. На гребных палубах царила необычная тишина — гребцам раздали вырезанные из мягкого дерева загубники и пообещали скормить рыбам каждого, кто позволит себе чихнуть или закашляться. Бичеватели обмотали хвосты своих плеток вокруг толстенных запястий, чтобы не поддаваться искушению пустить их в ход. Свист рассекающих воздух плетей из прочнейшей воловьей кожи с маленькими свинцовыми вставками слышен на море далеко кругом. Старшина бичевателей Руим, двадцать лет проплававший на пиратских кораблях Счастливого моря и заплативший за умение подбираться к врагу незамеченным дюжиной шрамов и правым глазом, пообещал сожрать с потрохами любого, кто ослушается его приказов. Так и сказал, страхолюдно вращая уцелевшим зрачком: мол, каждого, кто щелкнет плетью, сожру живьем и с потрохами. Как же теперь, неосмотрительно засомневался кто-то из надсмотрщиков, без битья-то рыбье мясо грести и не заставишь... Руим с ловкостью обезьяны подскочил к умнику и ударил его бронзовым набалдашником плети в лоб. Поняли, песьи дети? У бича, кроме хвоста, еще и рукоять есть...

Предосторожности, однако, оказались излишни. К берегу они подойти не сумели.

Тени и ночные мороки понемногу отступали, размываемые слабым свечением не рожденной еще зари. По обе стороны от триеры сквозь белесую дымку уже проглядывали тугие, медленно перекатывающиеся мускулы океана. Но впереди, там, где вчера матрос, сидевший в «вороньем гнезде», заметил черную полоску земли, упрямо клубился плотный серый туман.

Оттуда, из-за завесы тумана, слышался неясный монотонный шум, усиливавшийся с каждым медленным взмахом весел. Странный шум — не грохот волн, разбивающихся о рифы, и не мерный рокот прибоя, а тяжелый гул проваливающейся в бездну воды, словно не остров лежал за серой клубящейся пеленой, а легендарный Крайний Предел, уступ высотой в тысячу лиг, с которого воды великого океана низвергаются в вечно пылающие преисподние нижнего мира. Глупости, конечно, страшные сказки невежественных гребцов-галерников: людям образованным хорошо известно, что мир круглый, как яблоко, никаких Пределов в океане нет, а с рудниками Серебряного хребта не сравниться никаким преисподним, пусть и вечно пылающим. Да только образованных на триере было немного, а в души остальных доносящийся из туманного облака гул вселил тревогу и предчувствие встречи с чем-то ужасным.

Никто, правда, и так не ждал от плавания ничего хорошего: дождешься тут, когда команду вербуют из висельников и пиратов, доставленных на корабль прямо из подземных казематов Дома Справедливой Кары, а рабам на веслах обещают свободу — тем, кому посчастливится вернуться, разумеется. Такое случается только во время войн, после крупных морских сражений, а какие войны сейчас? Все народы, осмеливавшиеся

бросить вызов могуществу Аталанты, получили суровый урок и простерлись в пыли у ног царей Дома Трезубца. Если бы от триеры ждали военных подвигов, разве назвали бы ее в честь Хэмазу, бога — покровителя торговцев и путешественников? «Сияющее копье Хэмазу, господина Двух Лун» — вот как звучало полное имя корабля. Смех да и только! Какое там копье у Хэмазу, зачем оно ему? Неудачное имя, странная команда, загадочная цель... Что понадобилось Их Величествам в этих забытых богами южных водах, пустынных и бесплодных, где уже много дней не видно ни одной рыбы? Такие вопросы много раз задавали себе и прикованные к веслам гребцы, и надсмотрщики-бичеватели, и воины-абордажники, проводившие бесконечно долгие дни в учебных боях и полировке страшных шипастых шлемов. Перешептывались по ночам в темноте и духоте трюма, с тоской глядели на убегающие за корму, дробящиеся на волнах чужие крупные звезды, молились своим богам и духам-покровителям, в глубине души понимая, что здесь, на краю света, всерьез рассчитывать на их помощь не приходится.

По кораблю, словно невидимые змеи, ползли слухи — один другого неприятнее. Говорили, что капитан Цаддак уже ходил в южные моря с большой командой и что из плавания этого вернулись назад только двое — он сам и полубезумный кормчий, известный в портах под кличкой Морской Лис. Раньше Лис считался едва ли не лучшим в своем ремесле, и матросы дрались в кабаках за право плавать с ним под одним парусом. Верили, что Лис приносит команде счастье, и корабли, которым он прокладывает курс, всегда возвращаются в Аталанту невредимыми. Но в последний раз капризная богиня удачи изменила кормчему, погубила его людей и отняла у него разум. А может, и не отняла — ведь умение читать карты и ориентироваться по звездам у него осталось, — а просто прибавила изрядную толику безумия. Днем кормчий вел себя, как положено второму человеку на корабле — важно ходил по палубе, рассматривал горизонт через магический кристалл, делал замеры, опуская в воду фалинь с привязанными к нему разноцветными бутылочками. Но ближе к вечеру с ним начинали происходить нехорошие перемены: взгляд у него становился рыскающим, диковатым, он шарахался от любого громкого звука и избегал выходить на палубу. С наступлением сумерек Цаддак запирал Лиса в каюте на носу корабля — кухарь Титус, носивший кормчему ужин, рассказывал, что там нет ни ложа, ни стульев — одни роскошные, восточной работы ковры. Коврами этими завешены стены и даже дубовая, оснащенная снаружи тяжелым засовом дверь, а окон в каюте нет. Но даже ковры не могли заглушить страшного воя Лиса, от которого, казалось, содрогаются по ночам все переборки триеры. Кормчий, надо отдать ему должное, выл не всегда, а только в ясные звездные ночи, когда обе луны — Ианна и Лилит — сияли по обе стороны глубокого, прозрачного, словно темный хрусталь, небосклона. А ночи такие выдавались нередко, по крайней мере, в начале плавания...

Как-то раз Титус подслушал разговор Лиса с Цаддаком — не разговор даже, а несколько фраз, произнесенных к тому же на высоком наречии, — никто из матросни их бы не понял, но кухарь служил некогда у благородных господ поваром. Вернувшись на дрожащих ногах в кубрик, Титус, запинаясь, рассказал друзьям, что Лис втолковывал капитану о море, кипящем, как масло в горшке, о чудовищах, стерегущих проходы между скал, и каком-то острове, населенном людоедами и демонами. Тряпка ты кухонная, рявкнул, услышав это, старшина биче- вальщиков Руим, кормчий-то наш, известное дело, не в себе, он еще и не того наговорит... Да в том-то и беда, трясся Титус, что капитан с ним как с нормальным разговаривал, и про море кипящее соглашался, и про демонов... А под конец сказал так: нам с тобой, мол, бояться не пристало, мы в этом пекле уже побывали и живыми выбрались, выберемся и сейчас... Тут Лис ему про нити какие-то кричать стал, вроде как между небом и землей натянутые, но совсем уж безумным голосом и •словами такими мудреными, что ни единого Титус не разобрал...

Дубина ты, крякнул Руим, — не пугал бы людей, раз сам ничего уразуметь не можешь. Разумный совет, к несчастью, опоздал — рассказ Титуса, быстро обрастая живописными подробностями, пошел гулять по кораблю, сея панику в темных и невежественных душах. Море кипит, вполголоса стращали друг друга матросы, сваримся все, как креветки в супе, а тех, кто не сварится, стоглавые гидры пожрут... И чем дальше «Сверкающее копье» углублялось в южные воды, тем напряженнее становилось ожидание — в том, что проложенный Морским Лисом курс ведет триеру прямиком в кипящее море, не сомневался, похоже, уже никто. Вот и дождались. Сначала деревяшки в зубы, команда грести в полной тишине, без привычного ритма барабанов, онемевшие бичеватели, раздающие бесшумные зуботычины рукоятями своих плетей, а потом этот странный гул, доносящийся из тумана... А вдруг там и вправду стоголовая гидра с ревом втягивает в свои жуткие глотки соленую морскую воду? Судя по звуку, в пасть к такой зверюге и триера проскользнет, как мелкая щепочка...