Фэнтези 2003
Шрифт:
Рерт зажмурился, будто что-то припоминая; запекшийся уголок его рта дрогнул — и снова начал кровоточить. Рерт перевел дыхание, открыл глаза, промокнул губы и бороду мятым зеленым платком.
— У него есть цель. Ты создала ее. Или увидела заново.
— Где его скважина?
— Там. — Рерт махнул рукой. — Та, которую ты изберешь... Ты придала его жизни смысл — ты найдешь ему скважину.
— Спасибо, друг, — тихо сказал Лив.
Доминика недоуменно оглянулась на него:
—
— Нет.
— Он...
— Пойдемте, Доминика. Мы и так злоупотребили гостеприимством нашего хозяина... Идемте. Я объясню.
— Госпожа!
– причитала Нижа, и на ее крики в минуту сбежались все слуги и постояльцы гостиницы. — Вернувшись! Святая добродетель, мы уж не чаяли! Исхудали-то как! А осунулись! А где же...
Проталкиваясь сквозь толпу любопытных, Доминика прошла в дом, поднялась в знакомую комнату на втором этаже — и повалилась на кровать, как умерщвленное лесорубами дерево.
Рука ее сжимала ключ, висящий на шее, на цепочке.
* * *
Ветер ходил по полю, гоняя темно-зеленые и светло-зеленые волны. На дорожном указателе, криво приколоченном к столбу, сидела ворона.
— Я боюсь, — призналась Доминика.
— Понимаю.
— Я не знаю, что ему говорить...
— Он будет не в себе в первые дни. Лучше, если вокруг окажется спокойная привычная обстановка, знакомые лица... Кстати, что скажут родичи при виде его возвращения?
— Обрадуются... наверное.
— Даже если не обрадуются - ничего страшного. Привыкнут.
Карета, на козлах коротой сидел Сыр, укатилась далеко вперед и теперь поджидала хозяйку у моста, на другой стороне поля.
— Лив, я боюсь. Мне хочется найти первую попавшуюся скважину — и...
— Вы можете это сделать хоть сейчас. Правда, потом придется везти домой совсем беспомощного человека... Но у вас ведь экипаж.
— Нет. Я просто хочу попробовать, Лив. Просто увериться, что Рерт не лгал, и теперь любая скважина...
— Рерт не лжет мне. Он же не сумасшедший.
Доминика нервно рассмеялась:
— А я вам солгала.
— Я даже догадываюсь, зачем.
— Для правдоподобия. Скажи я правду - кто бы мне поверил?
Доминика отвела глаза:
— Мизеракль.
Да. Я сам не всегда понимаю, Доминика, что мною движет. Одно могу сказать совершенно точно: ничего в своей жизни я не совершил из жалости.
— Я вас обидела?
— Ну что вы.
— Вы ведь тоже солгали мне, Лив. И были правы. Если бы вы признались тогда, что хотите мне помочь, — я только уверилась бы, что это ловушка.
— А почему, собственно?
Доминика сцепила пальцы:
— Действовать, не преследуя выгоду, — противоестественно. Зато разбойник, у которого слишком мало сил, чтобы напасть в открытую, прежде всего предложит помощь - и проводит до ближайшей рощицы... Разве не так?
— Так.
— И нормальный человек скорее поверит в наследство, чем в стопку писем, от которых к тому же ничего не осталось, кроме горстки пепла.
— Вы помните их наизусть.
— С чего вы взяли?
Лив чуть заметно усмехнулся:
— Знаете что? Не говорите никому, что это вы его спасли. Придумайте что-нибудь. Груз так называемой благодарности способен погубить что угодно, тем более - такой груз...
— Но ведь это вы его спасли. Это я вам благодарна.
Лив хмыкнул. Вытянул откуда-то покореженную, закопчен- . ную шпильку:
— Узнаете?
— Еще бы...
Лив бросил шпильку в траву. Земля разошлась с негромким треском; на месте, где упала шпилька, поднялся, как змеиная головка, росток. Секунда — и молодое дерево неизвестной породы стояло, покачиваясь на ветру, поводя клейкими листочками, удивляясь само себе.
— На память, - сказал Лив.
— Почему здесь?
— Здесь раздорожье. Место, где мы разойдемся.
— Погодите, Лив.. Что заставило вас сесть с ним... с этим...
— за эту доску? Кто? Почему он показывал пальцем... вверх, в потолок?
— Кто его знает. — Лив беспечно улыбнулся. — Он суетился, он размахивал руками... Как мы теперь догадаемся, что он имел в виду?
Ворона смотрела с дорожного указателя — насмешливо, как представлялось Доминике. Время шло; каждая уходящая секунда трогала волосы на голове — как ветер или как сильный страх.
— О чем еще вы хотите меня спросить?
Доминика оглянулась на карету в отдалении. Сыр не маячил больше на козлах — видимо, спустился вниз поболтать с Нижей.
Тогда она поднялась на цыпочки и крепко обняла своего спутника. И снова поразилась, обнаружив, что он почти ничем не пахнет. Разве что древесным соком и небом после молнии — чуть-чуть.
— Куда вы теперь?
— Я ведь бродяга, Доминика, вы помните. Дорога — мой дом...
Он осторожно высвободился. Церемонно поцеловал ей руку:
— Прощайте, моя госпожа. Берегитесь сомнительных портных и никогда не говорите вашему Денизу, что произошло с ним на самом деле.
— Я еще увижу вас... когда-нибудь?
* * *
Этот вопрос она задавала себе потом — много раз.
Особенно он мучил ее ночью, когда, просыпаясь рядом со сладко сопящим мужем, она прогоняла свой сон.
Ей снилось, что ворона слетает с дорожного указателя, садится на верхушку молодого дерева и, широко разевая рот, отрывисто каркает:
— Привет, Мизеркаль!