Фэнтези 2003
Шрифт:
— Я не верну ему человеческий облик, Лив.
Лив наконец-то оторвался от созерцания крошек:
— А если я попрошу?
— А ты не проси, — сказал Рерт еле слышно. — Соарен наступает тебе на пятки... Не проси, Зубастик... — И добавил фразу, которую Доминика не расслышала.
Лив приподнял брови. Рерт резко выпрямился, отошел в угол, в темноту; Доминика слышала, как он звенит посудой и шелестит страницами, по-видимому, книги.
— Одна деталь, от которой зависит многое, — пробормотал Лив, разглядывая крошки. — Скажи мне, Рерт... Скажи мне, сколько лет этому ключу? Как давно он в последний раз разговаривал с тобой?
— Четыре года, — сказал беспалый из темноты. — Он был бессмыслен и безмыслен, как пудель.
— Неправда, — резко сказала Доминика.
Лив быстро повернул голову:
— Что неправда? Не четыре года, меньше?
— Неправда, что он был бессмыслен, — сказала Доминика. Лив прищурился:
— Вы же сами говорили мне, что ваш сводный братец был преимущественно стрелок вишневыми косточками... и все.
— Он был бессмыслен!
– провозгласил Рерт, появляясь из темноты с аптечной бутылочкой в руках.
– Все они появляются из ниоткуда, не зная, зачем родились. Всем им кажется, что жизнь - всего лишь ящик без стенок и дна. Они не делают ни малейшей попытки осознать свое предназначение, они плывут, куда гонит их ветер, катятся с глупой улыбкой и довольны собой, полагая, что в этом-го и заключается мудрость!
— Он не сделал вам ничего плохого, — злобно сказала Доминика. МУ
— Он вылил на мою голову полную бочку отборной чуши -
о бессмысленности всего на свете, о том, что мертвое умирает навсегда, что миром правит случайность...
Доминика подобралась, как перед прыжком:
— Он вовсе так не думал! К тому же... Вам-то какое дело?
Не он явился к вам в дом — вы пришли к нему.
— А теперь вы пришли ко мне, — бросил Рерт, разглядывая
бутылочку на просвет.
— Эдак к любому человеку можно придраться и во что-нибудь превратить! Будем превращать всех?
— Моя бы воля - и превращал бы, невзирая на пол и возраст, - Рерт сопел, отдирая от пробки сургуч.
– Жаль, что я редко выбираюсь... Спина болит от прогулок, голова кружится от высоты, а Кротовые норы... — Он раздраженно махнул рукой.
— Одного я не могу понять, - пробормотал Лив, собирая крошки ребром ладони.
— Со сроком выходит неувязка.
— Со сроком?!
– Рерт зубами выдернул пробку из узкого бутылочного горлышка.
— Она врала тебе от начала и до конца.
— О благородных дамах не говорят «врала».
– Лив сброс и. крошки в камин, отряхнул ладони.
– Говорят - «не открывала всей правды».
Он сунул руку за пазуху, выудил странный предмет, отдаленно напоминающий свирель. Рерт отскочил.
— Проклятый Мизеракль!
— Лив, я не врала!
– выкрикнула Доминика почти од временно с ним. — Я...
— Не так уж важно. — Лив покачал головой, надевая «свирель» на пальцы правой руки.
Рерт поспешно приложился к горлышку бутылки и сделал глубокий глоток. Глаза его закатились, рот разинулся, в щели между потрескавшимися темными губами вспыхнула искра; искра превратилась в сверкающий клубок, в котором Доминика — мгновение спустя — вдруг опознала кроличью голову.
Ни один из кроликов, прежде виденных Доминикой, не выглядел так зловеще. Свалявшаяся шерсть его была покрыта комочками темной смазки, глаза смотрели холодно и мертво, зазубренные уши казались орудиями убийства. Не ожидая команды к бою, кролик ударил огнем из ноздрей — так, что голова Рерта, все еще служившая чудовищу оболочкой, мотнулась назад.
Доминика, невесть как оказавшаяся в самом дальнем углу, успела увидеть, как слегка прокопченный Лив поднимает руку, и очертания огромных зубов вдруг заполняют пространство Рертова жилища.
Кролик вырвался на свободу. Хвост его оказался непропорционально длинен и подобен хвосту скорпиона; момент удара Доминика видеть не могла — таким стремительным был каждый бросок.
Брызнуло стекло, рассыпаясь осколками; зашипел и высох ручеек. Чудовищные зубы, одновременно реальные и призрачные, несколько раз сомкнулись впустую, потом послышался хруст, кролик забился, перекушенный пополам, и вдруг взорвался, опрокинув Рерта в бассейн и отбросив Лива к стене.
— Ты проиграл мне желание, Рерт. — Див расстегнул пряжку у горла и сбросил на пол обгорелые лохмотья, прежде бывшие его плащом. Край ткани вспыхнул; Лив наступил на него ногой.
Беспалый с трудом выбрался из бассейна. Уголки его рта кровоточили, темные струйки сбегали по седеющей бороде.
—Мизеракль, — просипел он с откровенной ненавистью. — Проклятый Мизеракль... Ты не сможешь меня принудить.
Лив поднял брови:
— Почему это?
— Потому что раньше меня придется убить!
— Доминика. — Глаза Лива нашли ее там, где она пряталась, в темном углу за сундуком. — Во-первых, можете выйти...
А во-вторых — давайте подумаем, как нам быть. Не слишком ли высокую цену нам приходится платить за ваше наследство?
— Я не врала вам!
— Милая Доминика, я не стал бы связываться с вами, если бы вы не врали. Но теперь наступил момент истины: давайте сюда ключ... Кстати, когда вы успели его взять?
Доминика посмотрела на свои руки. В правой зажат был ключ. Прежде чем забиться в щель за сундуком, она успела- таки схватить со стола свою драгоценность, унести подальше от греха...
— Рерт, — сказал Лив мягко. — Прости меня, если я в чем- то не прав.
Беспалый, не глядя на него, разводил огонь в камине. Промокал уголки рта рукавом рубахи.
— Доминика, — Лив обернулся, — зачем вы рассказали мне всю эту историю про наследство? Ладно, молчите, я догадываюсь. Вам казалось, что в истинную причину никто не поверит. Что она не покажется серьезной.
Доминика молчала.
— Вы видите, я сделал все, что пообещал вам. Почти все. Рерт думает, что я не могу его принудить, — он ошибается.
В камине занялся огонь. Рерт не торопился подниматься, сидел, обхватив себя за плечи, подставив теплу мокрый бок. От одежды его поднимался пар; Доминика не могла видеть его лица, но видела руку, нервно сжимающую и разжимающую перепачканные кровью пальцы.