Ферма трупов
Шрифт:
Все эти предположения не заслуживали доверия по одной важной причине: на моем «мерседесе» стояла АБС, и описанного заноса произойти просто не могло.
Из кабинета я спустилась в морг. Мой заместитель Филдинг и два других патологоанатома — молодые женщины, работавшие у меня с прошлого года, — стоя за секционными столами из нержавейки, проводили вскрытия. Пронзительное звяканье стали о сталь резко выделялось на фоне монотонного стука капавшей в раковину воды, гула генераторов и шума кондиционеров.
— Доктор Скарпетта, вы не взглянете? — Из-под пластиковой маски, забрызганной кровью, на меня смотрели умные серые глаза: доктор Уит из Топики, штат Канзас.
Я подошла поближе к столу.
— Похоже на копоть в полости раны, как вы считаете? — Она показала пальцем в окровавленной перчатке на огнестрельное ранение задней поверхности шеи.
Я наклонилась над телом.
— Края опалены, так что это, возможно, тоже ожог. Стреляли через одежду?
— Он был без рубашки — все происходило у него дома.
— Тогда определенно сказать сложно. Нужно проводить микроскопическое исследование.
— Входное или выходное? — спросил Филдинг, изучая своего «пациента». — Хотел узнать ваше мнение, пока вы здесь.
— Входное, — ответила я.
— Я тоже так считаю. Вы в ближайшее время будете появляться?
— Время от времени.
— Здесь или вообще в городе?
— И в городе, и сюда постараюсь заглядывать. Но я всегда доступна по пейджеру.
— Что, так все плохо? — спросил он, делая разрез грудной клетки. Ребра плохо поддавались, и чудовищные бицепсы Филдинга раздулись от напряжения.
— Просто кошмар какой-то, — призналась я.
Полчаса я добиралась до заправки «Тексако», где располагалась круглосуточная служба эвакуации автомобилей и куда отбуксировали мою машину. «Мерседес» стоял в углу площадки, прямо у ограждения. От вида того, во что он превратился, у меня стиснуло желудок и подогнулись ноги.
Всю переднюю часть до самого лобового стекла смяло гармошкой, на месте водительского сиденья вырванным зубом зияла дыра. Двери отжали гидравликой, а затем вырезали вместе со средней стойкой. С бьющимся сердцем я подошла ближе и вздрогнула от неожиданности: сзади послышался чей-то низкий, протяжный голос.
— Вам помочь?
Обернувшись, я увидела пожилого, седеющего мужчину в выгоревшей красной бейсболке.
— Это моя машина, — объяснила я.
— Тогда, значицца, надеюсь, не вы ею рулили.
Я отметила, что шины не спущены и обе подушки безопасности сработали.
— Н-да, обидно. — Он покачал головой, глядя на чудовищно изуродованную машину. — Я прям в первый раз такую вижу — «Мерседес-500Е»
Тут я увидела разбитый задний габарит с левой стороны, а рядом царапину, в которой остались частицы зеленой краски. Я наклонилась, рассматривая получше, и почувствовала, как напряженно зазвенели мои нервы.
Мой собеседник все не унимался.
— Даже, поди, девяносто четвертого, по пробегу-то судя. А сколько ж такой стоит, не подскажете? Штук пятьдесят?
— Вы его сюда буксировали? — Я выпрямилась, отыскивая глазами детали, каждая из которых отзывалась в моем мозгу новым тревожным звоночком.
— Тоби притащил, вчера вечером. Ну, сколько в ней лошадок-то, вы вряд ли знаете?
— Здесь все, как было на месте аварии?
Кажется, мой вопрос сбил его с толку.
— Например, — продолжала я, — то, что трубка снята?
— Ну а что ж вы хотели, если машина через себя перекувырнулась, а потом еще и в дерево вмазалась?
— А то, что солнцезащитный экран поднят?
Он приник к заднему стеклу, вглядываясь внутрь, потом задумчиво почесал шею.
— Н-да, а я было решил, что тут просто стекло тонированное. Экрана-то я и не увидал. Чудно — чего ж его по темному-то поднимать.
Я осторожно протиснулась в салон. Зеркало заднего вида было повернуто вверх, чтобы свет фар едущих позади автомобилей не бил в глаза. Я вынула ключи из бумажника и боком уселась на водительское место.
— А вот этого я бы не советовал. Того гляди на что-нибудь напоретесь. Да и кровищей там все заляпано — и сиденья, и все остальное.
Я положила трубку на базу и включила зажигание. Послышались гудки — телефон работал. На приборной панели зажегся красный огонек, предупреждающий о том, что аккумулятор разряжается. Радио и CD-плейер были выключены, фары и противотуманки — включены. Я подняла трубку и нажала повторный набор. Снова гудки, потом женский голос:
— Служба спасения.
Я сбросила звонок. Сердце колотилось у меня в горле, по затылку бегали мурашки. Я огляделась, изучая красные брызги, испещрявшие темно-серую кожу сидений, приборную панель и всю поверхность крыши, — слишком красные и слишком густые. Тут и там по салону были разбросаны приставшие кусочки тонкой вермишели.
Достав пилочку для ногтей, я соскребла на салфетку частицы зеленой краски из вмятины сзади, потом попыталась выломать разбитый габаритный фонарь. Он не поддавался, пришлось просить у смотрителя отвертку.