Фермерское охотничье хозяйство

Данилкин А.

Судя по литературным источникам, поголовье оленей и лани на огороженной территории в Австралии более 220 тыс., в Канаде – 160 тыс., В США и Южной Корее (на 12 тыс. ферм) – по 200 тыс., в Китае – 1 млн. В Европе примерно на 15 тыс. ферм содержат более 1 млн особей (включая кабана). Здесь и в Австралии срезка пантов с живых животных запрещена по гуманным соображениям, и копытных разводят в вольерах в основном для охоты, получения высококачественного мяса и в рекреационных целях. В Новой Зеландии, где вольерное разведение благородного и пятнистого оленей и лани начато лишь в 1969 г., сейчас более 5 тыс. ферм, а общее поголовье фермерских зверей превышает 2,3 млн особей. Эта страна в короткий срок стала основным поставщиком «дикого» мяса (до 30 тыс. тонн ежегодно), пантов (более 530 тонн) и шкур на мировой рынок на сотни миллионов долларов ежегодно. В Уганде, Намибии и Зимбабве ранчо занимают 10–15 % территории. В Намибии на пяти с лишним тысячах ранчо площадью около 35 млн га находится, зачастую вместе с домашним скотом, свыше 500 тыс. голов 11 видов копытных.

Фермерское поголовье диких копытных в Африке оценивается минимум в 2 млн, а мировое (без учета северного оленя) – более 7 млн, из них около 4 млн – «пантовые» олени.

Царские зверинцы и охотничьи дворы как прототип современного фермерского охотничьего хозяйства

Прототипом современного фермерского охотничьего хозяйства отчасти могут быть царские зверинцы и охотничьи дворы, основная причина организации которых – оскудение крупной дичи в государстве российском с XVIII в., особенно вблизи столиц, и необходимость организации успешных охот для высочайших особ. Примером для российской знати были богатые европейские аристократы и землевладельцы, разводившие оленей в загонах для созерцания и охоты с XVII в. В Китае оленьи охотничьи парки, судя по историческим сведениям, появились еще раньше – за 11 столетий до н. э.

Сведения о царской охоте, быте и нравах России с древнейших времен и до начала XX в., собранные по крупицам, донес до нас историк Н. И. Кутепов в превосходном издании «Великокняжеская, царская и императорская охота на Руси» (1895–1911).

В Петербурге и окрестностях начало устройству зверинцев было положено Петром I. Одновременно с изданием указа о собирании диковинных уродцев в кунсткамере, Петр распорядился о привозе редких зверей и птиц. Размещены они были в специальных помещениях в Летнем саду. Но это был скорее зоологический, нежели охотничий, парк.

Устройство зверинца в целях охоты начато в Царском Селе против каменных дворцовых палат не ранее 1718 г. В середине деревянного палисада окружностью до четырех верст, обнесенного глубоким и широким рвом, был сооружен каменный погреб, на нем насыпан большой холм, на котором поставили решетчатую галерею, а позднее, в начале царствования Елизаветы Петровны, – четырехбашенное здание «ягдкамеры», названное Монбежем. Зал, павильоны и даже купол этого знаменитого теперь здания расписаны изображениями животных и украшены картинами из охотничьей жизни кисти художника Иоганна Грота. В этом зверинце содержали около сотни оленей разных видов, а также лосей, кабанов, диких коз (косуль), зайцев, павлинов, лебедей, журавлей, различные виды гусей и уток, цесарок, фазанов и других птиц. При зверинце размещалась псовая охота, состоящая из нескольких десятков борзых, гончих и легавых собак.

Сооружение еще более обширного зверинца (охотничьего парка) в шесть квадратных верст в любимейшей летней резиденции царя в Петергофе начато до 1721 г., но завершено лишь в 1731–1736 гг. после его смерти в царствование Анны Иоанновны (Ивановны) – большой любительницы охоты. При ней в Петербурге и окрестностях возникло несколько новых зверинцев, зверовых и охотничьих дворов. Главный Зверовой двор размещался на месте Инженерного замка и Михайловского манежа. Среди многих видов зверей здесь содержали львов, леопардов, тигров, а позднее, в 1773 г. – 2 барса, каракала, 4 соболя, 4 лисицы, 3 рыси, волка и песца. Близ него был «Ауроксов» двор, в котором содержали «диких быков», или «ауроксов» (?). Малый зверинец, где находились американские и индийские олени и дикие козы, располагался на лугу против Летнего дворца. В нем также пытались разводить фазана под присмотром «фазан-егеря». Кроме того, имелись кабаний и заячий зверинцы, отдельные дворы для слонов и черных медведей, а в Первом дворцовом саду находились различные виды птиц, включая страусов, тетеревов (до 14 пар) и серых куропаток (до ПО пар). Позднее крупный зверинец, основанный князем Г. Г. Орловым, был устроен в Гатчине.

В 1737 г. императрица Анна Ивановна повелела завезти из Измайловского зверинца в Петергофский «немецких оленей и маралов (сибирских оленей) по 50 зверей, кабанов рослых до 15 и таких, которые там для заводу быть не годны». Затем сюда поместили также зубров, диких коз, буйволов, лосей, американских оленей, тигров, медведей, волков, зайцев и другие виды зверей, индийских кур и серых куропаток. В зверинце была построена красивая беседка, названная «Темпле», из которой Анна «стреляла в мимо пробегавших зайцев, кабанов, ланей, тунгусских (северных – А. Д.) и немецких оленей… И сею забавою… вовсе неприличной женскому полу, она почти до кончины своей занималась» (рис. 1 и 2). «Одним из любимейших была гоньба оленей гончими собаками, под выстрелами охотников, между двумя рядами полотен, расставленных на большом пространстве. Полотна расставлялись обыкновенно в Нижнем Петергофском саду и требовались в таком количестве, что для хранения их выстроен был отдельный цейхгауз». Охотилась она до конца своей жизни. Известно, что с 10 июля по 26 августа 1740 г. она застрелила: «9 оленей (с 24, 18 и 14 отростками на рогах), 16 диких коз, 4 кабана, одного волка, 374 зайца, 68 диких уток и 16 больших морских птиц». Помимо ружейной охоты императрица часто развлекалась зрелищем травли зверей: медведей и волков, оленей и кабанов.

Охотничий зверинец, устроенный при Петре Великом в парке Екатерингофского дворца, предполагалось расширить до 33 верст в окружности. Он, по плану обер-егермейстера Артемия

Петровича Волынского, должен был заменить все другие многочисленные зверинцы и зверовые дворы, находившиеся в Петербурге и окрестностях. Сметная стоимость устройства этого зверинца – 100780 рублей (огромнейшие по тому времени деньги). Работы начаты весной 1737 г., но вскоре прекращены, а олени, лоси и лани переселены в Петергоф.

Рис. 1. Императрица Анна Ивановна в Петергофском зверинце на охоте; при ней герцог Бирон и обер-егермейстер А. Волынский (А. Рябушкин, по: Кутепов, 1895–1911)

Рис. 2. Императрица Анна Ивановна в Петергофском «Темпле» стреляет оленей (В. Суриков, по: Кутепов, 1895–1911)

При Павле I в Павловске содержали сибирских оленей и ослов. В Ораниенбаумском зверинце великий князь Петр Федорович, помимо американских оленей, разводил кабана. Здесь же была и псовая охота. В Дудергофе в 1770 г. императрица Екатерина II приказала построить фазанарий, в котором в 1778 г. находилось 159 фазанов. В сокольничем дворе Красного села, а также во многих Петербургских зверинцах, содержали ловчих соколов. Однако охота с ловчими птицами была наиболее развита в Москве на Семеновском потешном дворе, где количество соколов, кречетов и ястребов доходило до одной-трех сотен (при Алексее Михайловиче – до 3000). Здесь же временами размещали медведей, рысей и других зверей.

Знаменитый Измайловский зверинец был основан еще при Алексее Михайловиче, но охотничья жизнь бурлила здесь при Петре II и Анне Иоанновне. Известно, что Анна вместе с фаворитом герцогом Бироном в течение лета 1730 г. била из ружья в зверинце и окрестностях «зайцев, оленей и тетеревов. Для охоты императрицы в окрестные поля и леса выпускались из зверинца различные звери». И это первое упоминание о выпуске фермерских зверей на волю «под выстрел».

Сведений о размерах этого зверинца не сохранилось, однако он был огромным (в 1750 г. лишь на починку забора ушло 50000 кольев), с двумя большими прудами, псовой охотой (до 240 собак), конюшнями (до 224 лошадей) и многочисленными постройками для зверей и «служивых людишек». В 1730–1773 гг. здесь содержали и разводили для охоты и любования зайцев-русаков и беляков, лосей, благородных (европейского, марала и изюбря), северных и американских оленей, кабанов, косуль, сайгаков, кавказских горных козлов, волков, медведей, лисиц, куниц, соболей, бобров, сурков, обезьян, верблюдов, буйволов, ишаков, а также серых куропаток, лебедей, уток, павлинов, китайских гусей, английских кур и других птиц. Общее число зверей доходило до 1099 в 1741 г. и не опускалось ниже 123 в 1730 г. Больше всего было зайцев (до 722 штук в 1740 г.) и оленей (до 544 особей в начале 60-х годов). Численность кабанов с 1740 г. превышала сотню, косуль меньше – от 16 до 63. Поголовье прочих зверей исчислялось единицами. В 1773 г. сделана попытка нормирования числа копытных: положено было содержать 100 кабанов и 320 оленей (200 немецких и сибирских и 120 американских). В 1805 г., однако, здесь находились 422 оленя: 289 американских, 68 сибирских и 65 немецких, на 1 января 1812 г. осталось только 175 (107, 41 и 27 соответственно), а к июлю 1813 г. – только 23 американских и 3 немецких. Отсюда животных периодически отправляли в специальных транспортных ящиках в петербургские зверинцы. Иногда транспорт состоял из 63 ямских подвод под конвоем десяти солдат московского гарнизона при капрале и офицере. В 1740 г., например, перевозили партию из «20 оленей немецких, 4 сибирских, 40 кабанов, 16 диких коз, 26 зайцев и 12 серых куропаток». Отсюда везли и битую дичь для высочайшего стола.

В окрестностях Москвы находились также несколько потешных дворов (Семеновский, Преображенский, в селах Коломенское, Хорошево, Воздвиженское и Царицино), где содержали крупных хищников и редких птиц и, в Преображенском, ланей. На потешных дворах охотники нередко выходили на медведя один на один с вилами или рогатиной. В Александровской слободе Владимирской губернии зверинец и охотный дом с сокольней и псарней из сотни собак завела великая княжна Елизавета Петровна.

В зверинцы и на охотные и потешные дворы живых зверей и птиц, по высочайшему повелению, доставляли из-за границы и едва ли не со всего государства российского, но более всего – из окрестных губерний. Нередко егеря и сами выезжали на отлов зверей и птиц. Под Петербургом, в Астрахани, Казани и Царицыне для передержки пойманных животных были построены специальные дворы. Из Астрахани лишь в 1737–1741 гг. отправили около тысячи птиц, преимущественно весной на стругах. В середине кораблей устраивали водоем, на котором птицы могли плавать во время долгого пути. Тем не менее, многие из них гибли. Серых куропаток отправляли отсюда по нескольку сот пар тоже на стругах, а из других мест – зимой на санях в коробах. Из Астрахани, или через нее, переправляли в Петербург и Москву оленей, сайгаков, косуль, кабанов, диких быков и зубров с Кавказа. Постоянным поставщиком копытных зверей, включая диких лошадей, была Украина и Воронежская губерния. Лосей, волков и лисиц ловили преимущественно в окрестностях Москвы, Петербурга и в Новгородской, Смоленской и Казанской губерниях. Особенно проблематично было доставить пойманных зверей из Сибири, не поморив их в дороге.