Фернандо Магеллан. Книга 2
Шрифт:
Серый утренний свет розовел, сменялся ясным солнечным днем с легким морозцем. Вялый туман над гаванью заалел, попятился, обнажил спокойную поверхность залива с застывшими недвижно судами. Сонные крики птиц резали тишину.
Адмирал возложил руководство работами на нового капитана «Консепсьона» – Серрана и его помощника Карвальо – людей опытных, уважаемых моряками. А сам с Барбосой и Мескитой наблюдал поодаль, в окружении охотничьих псов, откормленных рыбой и звериным мясом. Эти верные помощники, засидевшиеся на палубах и голодавшие вместе с людьми,
– Гуляешь, Санита? – Фернандо потрепал по голове мохнатую суку— Жди приплода, Дуарте.
– Я тут причем? – не понял шурин.
– Твоя собака, с «Виктории», – поглаживая довольную Саниту, сказал адмирал. – Заберу у тебя половину щенков.
– Всех возьми, – великодушно предложил Барбоса. – Они гадят в трюме, а там без них грязи по колено.
– Знаю, Мендоса не следил за порядком, – согласился Магеллан и зло добавил: – Надо было скормить его псам! Они любят человечину.
– Казначею и так досталось… – шурин невольно повернулся к лобному месту, где на шестах гнили изувеченные головы Кесады с Мендосой. – Фу, гадость! – поморщился он, словно почувствовал запах разлагающегося мяса. – Может, снять?
– Пусть висят.
– Чего они медлят? – вмешался в разговор Мескита. – Время уходит, не успеем за день просушить.
– Не спеши, – удержал Фернандо родственника, готового отправиться на помощь Серрану, – капитан знает дело.
Голый корпус «Консепсьона» притянули к каткам. С палубы спустили толстые растительные тросы, концы вытащили на сушу. Боцманы расставили команды у канатов в четыре большие «сороконожки», веером расползавшиеся по пологому берегу. По знаку Акуриу, хозяина палубы «зачатников», гусеницы напряглись, потащили судно на катки.
– Раз – потянули! Два – потянули! – скомандовал звонким голосом боцман. Канаты зашевелились, напружинились, корпус рывками двинулся вверх. – Тяни – раз! Тяни – два! – размахивал в такт рукой испанец.
– Перевернут, черти! – испугался Мескита, заметив, как слегка наклонился вылезающий из воды корпус.
– Цыц! – резко оборвал адмирал и случайно наступил на лапу Саниты.
Собака жалобно заскулила, отошла в сторону, а он пошел к воде. Нагнувшись, будто в такой позе лучше видно, Серран разглядывал показавшееся днище. Буро-зеленые водоросли, черно-синие и белые раковины моллюсков мерзкой слизью облепили обшивку.
– Давай, давай! – подсказывал капитан боцману— Карвальо, готовь бревна!
– И-и – раз! И-и – два! – гремел Акуриу, краснея от напряжения, словно сам упирался короткими ногами в землю, тащил трос— И-и – раз! – испарина выступила на лбу, длинные вьющиеся волосы выпали из-под шапки.
Матросы, солдаты, мастера, офицеры, священники дружно тянули каравеллу, набирали полную грудь воздуха и медленно ритмично выдыхали. «Сороконожки» раскачивались на месте, спотыкались и падали, но упорно шаг за шагом продвигались от воды, волочили здоровенное тело больного корабля, как муравьи тащат дохлого жука.
– Тяни – раз! – притопывал ногою боцман. – Тяни – два! – Ему очень хотелось броситься к ближайшему канату, вцепиться в колючие плети, помочь морякам, но он подавил искушение и громче закричал: – Тяни – раз!
Покрытое паразитами брюхо каравеллы полностью выползло на катки. Вспомогательная команда засуетилась, подсунула дополнительные бревна, полила их водой, натерла жиром. Послышались ругань, приказы Карвальо.
– Все хорошо! Идет, родимая… – Серран успокоил адмирала, выпрямил уставшую спину, растер поясницу, обернулся к командам: – Молодцы, ребята!
– Раз! – считал боцман.
– Ох! – выдыхал двух сотенный хор голосов.
– Два!
– Ох! – гремело эхо, растекалось по заливу, распугивало чаек.
– Сеньор капитан, – подскочил юнга Педро, – бревна трещат!
– Выдержат! Вели кормчему не жалеть жира! – ответил Серран. – Коли хрустнут – не беда! Соседние помогут.
– Раз!
– Ох!
– Два!
– Ох!
– Баста! – остановил Серран.
«Гусеницы» вмиг рассыпались, люди загалдели, побежали осматривать днище. Канаты плетьми упали на утоптанный снег.
– Ишь, как присосалась! – удивляется Педро, стараясь оторвать раковину от обшивки.
– Поищи жемчужину! – советует цирюльник и плутовато подмигивает канониру— В корабельных тварях скрываются самые дорогие сокровища. Не правда ли, Маэстро Анс?
– Не встречал, – серьезно говорит Ганс Варг, вынимая из провонявшей табаком куртки трубку, – но слыхал, – вспомнил матросские байки.
Юнги наперегонки начинают обдирать моллюсков, давить раковины ногами, раскалывать камнями. Моряки хохочут.
– Жемчужины прячутся в траве, – подсказывает Бустаменте. – Не брезгуй, поройся в водорослях!
Одураченный Педро засовывает руки в липкую слизь.
– Поймал! – радостно кричит он и размахивает раковиной.
Ребята ощупывают днище, мерзко обросшее и капающее соленой водой. Смех стоит над гаванью, но разгоряченные мальчишки не замечают издевки.
– Опять пустая, – сокрушается Педро.
– Плохо искал, – замечает цирюльник.
– Всю перебрал.
– А на язык пробовал? – предлагает Бустаменте.
– Нет.
– У жемчужницы сладковатое тельце, – объясняет цирюльник.
Подростки принюхиваются, лижут раковины.
– Посторонитесь! – боцман прокладывает дорогу адмиралу со свитой.
– Пролома не видели? – интересуется Серран.
– Нет, – хором отвечают десятки голосов.
– Чего жуете? – спрашивает капитан парней. – Вкусно?
– Ищем жемчуг, – выплевывает мякиш Педро. – Надо поймать сладкую.
– Ох, дураки! – догадывается капитан. – Вы бы облизали днище, чтобы нам не скрести!