Феромон
Шрифт:
– Томми, - я делаю шаг назад.
– Ты умный, красивый, богатый. Ты можешь получить любую женщину, даже просить не придётся. Оставь меня в покое. И отвали от компании моего отца.
– Я ненавижу женщин. И ты прекрасно это знаешь.
– Открою тебе секрет, - издевательски усмехаюсь.
– Не поверишь, но я тоже женщина.
– Ты не такая, как они, - усмехается он в ответ.
Интересно, сколько ему сейчас? Сорок два? Сорок три? Он почти не изменился. Угораздило же меня потерять девственность именно с ним. Угораздило же его на мне
– Я давно такая же. И ты тоже прекрасно это знаешь.
Он улыбается так, словно воспоминания доставляют ему невероятное удовольствие.
– Ты никогда не будешь, как все. Неужели я так много прошу? Всего лишь твоё тело, Анна. Люби кого хочешь. Живи с кем хочешь. Отдавай свою нежность, заботу, хоть всю душу без остатка. Мне всё это без надобности. Мне нужен только твой гнев, твоя ненависть, твой страх... и твоё тело.
– Я не делюсь на части, Том. И никогда тебя не боялась.
– Меня - нет. Ты боялась того, что я с тобой делал. Моих ласк, моих прикосновений. Дрожала, как мокрая мышь. Ты и сейчас дрожишь, - улыбается он, глядя на мои руки, нервно теребящие браслет.
– Больной ублюдок, - прячу я их за спину.
– И это я тоже знаю, милая. И в этот раз не отступлю. А знаешь почему?
– он подхватывает меня за талию и прижимает к себе, выбивая из груди воздух, заставляя сделать резкий судорожный вздох.
– Потому что ты хочешь меня, - сквозь ткань сжимает он пальцами затвердевший сосок.
– Уже хочешь. И не заставляй меня в Центральном парке лезть в твои трусики, чтобы тебе это доказать. Я и так знаю, что в них уже мокро.
Узкий, почти змеиный кончик его языка скользит по моим губам, Ривер перехватывает меня за затылок и насильно засовывает его в рот.
Он прав. Хочу. Прибить его. С каким же наслаждением я со всей силы стискиваю челюсти. А когда он отпускает руки и поднимается на цыпочки, словно лизнул железо на морозе, отталкиваю.
– Я не люблю боль, - сплёвывает он кровь, потёкшую из прокушенного языка.
– Я знаю, Томми. Но если ты не отстанешь, я сделаю тебе так больно, что мало не покажется.
– Угрожаешь?
– кричит он мне в след.
– Нет, милый, - оборачиваюсь, взобравшись на пригорок.
– Но лучше оставь меня в покое, а то сделаю то, чего ты меньше всего хочешь.
– И что же?
– улыбается он.
– Залюблю тебя до смерти. И я не шучу.
22. Анна
Кондиционированная прохлада офиса кажется такой безжизненной после прогулки. Не будь в парке Ривера, не будь у меня работы, я бы побродила подольше. Но внезапно вернувшийся из небытия Том и так подпортил мои планы. А Хант, внимательно следящий за мной из кабинета, явно настроен разрушить их совсем.
– Зайди, - приказывает он по интеркому, когда, проигнорировав его взгляд, я сажусь за компьютер.
Повинуюсь. Куда деваться: босс. Надеюсь, он просто даст мне какое-нибудь задание понеприятней
– Ничего не хочешь мне рассказать?
– он даже не поднимает глаз от своей дорогой ручки, которой играет, держа в руках.
– Нет.
– Что, совсем ничего?
– удивлённо поднимает он одну бровь.
– Совсем. Как ты не собирался мне докладывать, что на компанию моего отца началась травля.
– Я понятия не имел, что это может быть связано с тобой, - убирает он ручку в карман.
– И эти проблемы я решу. Как всегда, решу. Но ты должна рассказать мне всё, что об этом знаешь.
Интересно, что? Пересказать заманчивое предложение Ривера? Или поведать какого рода отношения нас связывают?
– Ривер работал юристом у моего отца до Глена.
– Это я уже и без тебя выяснил, - закидывает ногу на ногу Хант.
– Что с ним связывает тебя? Удалось с ним поговорить? Чего он добивается?
– Я тебе не агент. Ко мне этот иск отношения не имеет. Просто мы знакомы. И я пыталась отговорить Ривера его выдвигать.
Злость придаёт моей интонации убедительности. На самом деле мне стыдно признаться Ханту в том, что ничего у меня не получилось.
– Значит, вы просто знакомы с Томми, - кривляется Хант издевательски.
– И как? Отговорила? Встреча прошла удачно?
– Вряд ли, - пожимаю плечами, не особо надеясь, что Ривер отступит.
– Значит, мои проблемы ты усугубила своими и отказываешься говорить, что именно сделала? Я правильно понял?
– поднимается Хант из-за стола.
– Эйвер, это личное, - говорить с его спиной даже хуже, чем глядя ему в глаза.
– Слишком личное.
– Ты меня за маленького мальчика, что ли, держишь? Я не понимаю, что значит, когда сорокалетнего мужика, бывшего юриста и советника отца, уменьшительно-ласкательно называют Томми?
– И какое это имеет отношение к делу, когда несколько крупных компаний выставляют иск поставщику по поводу некачественного сырья?
– и не думаю я сдаваться.
– А какая связь, - разворачивается он, засовывая руки в карманы, - между «Визерикусом» и «Пайзом»?
– Между компанией, занимающейся производством фармацевтического сырья и предприятием, выпускающим лекарственные препараты?
– Ага, - садится он на подоконник.
– Удиви меня.
– Они оба заинтересованы...
– начинаю я и осекаюсь под его разочарованным взглядом.
– Я подскажу. Одной из них руководит твой отец. Дальше догадаешься?
– Да они и без меня не очень ладили: мой отец и Ривер!
– взрываюсь я, наступая на Ханта.
– Стой, где стоишь, - предостерегающе вытягивает он руку.
– И лучше расскажи сама, не заставляй меня выяснять эти нелицеприятные подробности у твоего родителя. Потому что, когда Ривер пригласит тебя в зал суда и под присягой спросит: со всеми юристами своего отца ты спишь, и не по этому ли принципу он их нанимает и увольняет, я не хочу оказаться отстранённым от дела.