Ферромант
Шрифт:
Амис подошел к окну и втянул соленый воздух – вдали, почти у самого горизонта шумело Бескрайнее море. Среди пенных волн белели треугольники парусов, и моряки наверняка видели крепость на скале и днем, и ночью. Но как их предупредить? На военном деле обучали языку солнечных зайчиков – с помощью крохотного зеркальца или яркой лампы можно передавать послания на огромные расстояния. Да только парень посетил лишь два занятия и выучил всего два знака: «хорошая» и «приходи». Вряд ли придворные дамы знали их, но стоило скользнуть по личикам бликом, и красавицы сразу соображали, чего от них хочет сидящий на подоконнике
– Не то… Все не то… – сокрушался узник. – А что у нас здесь?
Потратив час на осмотр книг, он пришел к неутешительному выводу – абсолютно все написаны на ан’гарийском, мертвом наречии древних чародеев. Ныне им пользовались только ученые, знахари, колдуны и дипломаты – язык считался международным, и любой уважающий себя дворянин обязан свободно на нем изъясняться. Однако юноша вместо нудной тягомотины выбрал изучение языков своих многочисленных подружек. Быть может, в замковой библиотеке хранились ключи к тайне могущества ведьмы, но Амис при всем желании не сумел бы расшифровать ни строчки.
– Дерьмо… – книга, взмахнув страницами, как крыльями, врезалась в стену и упала подбитой птицей.
Не придумав больше ничего толкового, принц завалился на кровать и мгновенно заснул. Вечером его разбудило настойчивое дрожание цепочки, и стоило лишь чуть-чуть оторвать голову от подушки, как ошейник потащил к двери волоком. Таким нехитрым образом пленника «привели» на балкон, где помимо ведьмы находилась незнакомая особа, но, судя по внешнему виду – такая же злая мымра, как и хозяйка.
Девушка выглядела молодо, но красота чаровницы – штука обманчивая, поэтому гостье могло быть как двадцать, так и все двести. Кожа отливала бронзовым загаром, намекая, что незнакомка родилась где-то на южном побережье, но где конкретно и что там вообще находится, Амис не знал. Зачем учить географию, когда в замке есть все необходимое для счастливой жизни? Стройному телу пловчихи и длинным ножкам бегуньи позавидовали бы самые изысканные статуи, пухлые губки изгибались в насмешливой улыбке, а ярко-зеленые змеиные глаза смотрели так, как кошка обычно смотрит на пищащего в траве цыпленка.
Бестия сидела в кресле, как на троне, коснувшись острым ноготком уголка рта и наматывая на палец черный, как смоль локон. Платье, если это можно так назвать, больше напоминало рыцарский табард – легкую накидку с прорезью для шлема, надеваемую поверх доспехов. Тонкие лямки удерживали на выпуклой груди и спине узкие полосы зеленой ткани, свисающие аж до пят и прихваченные на талии тонким кожаным пояском. Кроме этого незнакомка носила легкие сандалии со шнуровкой почти до колен, и, как и подружка, ничуть не стеснялась почти полной наготы.
– Так вот, значит, каков твой песик… – она смерила парня оценивающим взглядом. – Могла бы выбрать и получше.
– Присядь, – ведьма кивнула на свободное место, и Амис сел бы на него даже вопреки воле, иначе удавка сделала бы это за него.
Посреди стола исходил паром запеченный тетерев, и когда все собрались, ножи и вилки принялись разделывать дичь и раскладывать по тарелкам, а кувшины наливать вино в кубки. Пленник не ожидал подвоха и потянулся к своей порции – голод и жажда измотали так, что тот был готов взять пищу даже из рук мучительницы. Он успел схватить ножку и с хрустом вгрызться в мягкую плоть, как вдруг блюдо вспорхнуло над скатертью и со звоном приземлилось на пол, расплескав подливу по камням.
– И это королевская кровь? – прорычала колдунья. – Раз ведешь себя как свинья – так и жри с пола, как скотина!
– Какой невоспитанный, – с издевкой пропела незнакомка. – Ты тоже хороша, сестрица. Совсем им не занимаешься, вот песик и шалит.
– Ешь, – обглоданная кость упала под ноги. – Иначе три дня не получишь ни крошки.
– Да хоть десять, – фыркнул парень, и в тот же миг ошейник дернулся так, что чуть не сбросил на пол.
Но Амис вовремя вцепился в подлокотники и изо всех оставшихся сил попытался выпрямиться, несмотря на давление. Ему казалось, что силач-великан схватил пальцами пониже затылка и с двух рук давит на шею. Из оцарапанной кожи брызнула кровь, алыми лентами оплетая звенья. Принц до скрежета стиснул зубы и держал голову, несмотря на нарастающую боль.
– Какой ужас, – выдохнула гостья, глядя на пытку. – Да ты вообще его не дрессируешь! А если однажды кинется?
– Да он уже, – спокойно раздалось в ответ.
– И ты даже не сломала ему руки?
– Я его повесила. Но ему хоть бы что.
– Хм… – зеленоглазая закинула ногу на ногу и хищно сощурилась. – Любопытно.
– Ешь!
Ошейник потянул в обратную сторону, но Амис держался за цепь ладонями – это ослабило давление на горло, но от очередного повешения вряд ли бы спасло. Впрочем, страшно только в первый раз, и парень расхохотался, держась за висящее в воздухе кольцо. И когда обе девушки с удивлением уставились на страдальца, махнул ногой и отправил свой кубок точно в цель. Ведьма успела остановить металл, но в вине, похоже, было недостаточно железа, и терпкий напиток забрызгал ей волосы, лицо и грудь.
Глаза гостьи округлились так, что едва на лоб полезли, однако вместо вспышки гнева она заржала, как лошадь, и захлопала левой рукой по столу.
– Ну и дела, сестрица… Хотела похвастать, как приструнила своего пса, а пес, похоже, приструнил тебя. О ночь, мне надо лучше готовиться. Счастливо оставаться.
Она наклонилась и слизала с одеревеневшей щеки хозяйки красную каплю, после чего встала на парапет и прыгнула через изгородь прямо в темноту. Миг спустя хлопнули кожистые крылья, и на фоне рыжего заката мелькнул силуэт огромного летучего ящера.
– Хочешь показать, какой ты гордый? – мучительница утерла побледневшее пуще прежнего лицо и отшвырнула салфетку. – Ну так и посиди здесь до утра. А надоест и захочешь уйти – просто сожри все, что валяется под ногами. Я с радостью обменяю боль на унижение. Спокойной ночи.
Ошейник постоянно давил на шею, и чтобы не кланяться в пояс, приходилось изрядно напрягать мышцы. Слуги унесли тарелки, приборы, постелили новую скатерть и удалились на кухню, оставив пленника в одиночестве. Ночь еще не наступила, а холод уже пробирал до костей, и немного согреться помогала только напряженная борьба с зачарованной цепью. Все это напоминало дурацкую холопскую забаву, когда мужики ставили локти на табурет или лавку, сцепляли пальцы и пытались уложить кулак соперника на доски. И если враги попадались равные по силам, пыхтеть, кряхтеть и портить воздух могли минутами до полного изнеможения.