Ферзи
Шрифт:
– Вот он аромат свободы!
– торжественно прошептала Эл, когда чуткий нюх уловил запах немытых сапог, оставленных неподалёку одним из охранников.
Неимоверных усилий воли стоило травнице не хихикать, пока она, осторожно придерживая двумя палочками, запихивала злополучную шишку в задний карман Чаронит. Как правило, Алеандр не отличалась особой злобливостью и не стремилась умышленно вредить окружающим, заставляя некоторых мучиться исключительно от природной непредусмотрительности. Сейчас же юной травницей владело желание мстить. Она ещё точно не знала за что, но была уверенна в необходимости мести. Приладив получше свою маленькую ловушку и даже очень услужливо развернув её активным концом вверх, Эл обтёрла вспотевшие ладошки о штаны и с чувством выполненного долга повернулась на другой бок, чтобы крепко заснуть.
***** ***** ***** ***** *****
Ветер
С трудом, но приходилось признать, что причиной его состояния была отнюдь не погода. Недавно избавившийся от коварной отравы организм так и не успел до конца восстановить силы, и теперь его единственной, жгучей потребностью было отключиться в каком-нибудь укромном месте пролежать в беспамятстве до того момента, как сможет вновь обрести полный контроль над телом. По счастью, революционные настроения в животе наконец-то были подавлены в связи с отсутствием народных масс, но мужчина всё ещё разумно опасался приближаться к лагерю слишком близко, чтобы не рисковать с возможными ароматами. Но ни усталость, ни последствия отравления, так не расшатывали его самоконтроль, как недавний феерический провал. Хотя, будучи личностью тёмной и не слишком принципиальной, он научился худо-бедно справляться с различными препонами на своём пути, неудачи, подобно любому представителю рода мужского, воспринимал болезненно. Тем более неудачи, задевающие его гордость и чувство собственного достоинства. Мелькнувшие на мгновение тёплые чувства к намеченным жертвам успели ослабнуть и вернуться к слегка презрительному безразличию, сдобренному толикой раздражения. Для пользы дела печать должна не просто исчезнуть, а исчезнуть так, чтобы о её существовании не было упомянуто ни в некрологах, ни в самом захудалом письмеце или разговоре. Кому, как ни ему, было известно, куда рано или поздно попадает вся информация.
Удостоверившись, что всё затихло и выбранный им лежак обделён вниманием, чародей неслышно подошёл к краю стоянки. Какой-то мальчишечий бесшабашный порыв подталкивал его сейчас напустить оцепенение на всех присутствующих и в клубах дыма от взметнувшихся костров подобно демону выйти из тьмы. Быстро справившись с тягой порисоваться, что досталась ему от кутилы-отца и изредка всё-таки давала о себе знать подобными порывами, мужчина опустился на четвереньки и осторожно, придерживаясь теней, что так обильно плодил слабый свет, подполз к самозваным чародейкам.
Вблизи девушки выглядели иначе: более мягкими и невинными. Даже рыжая фурия, чьими стараниями он едва не попал в лапы ищеек, показалась ему весьма приятной. Свернувшись калачиком на ворохе собственных волос, она кротко улыбалась и трогательно сопела маленьким носиком в выскользнувший из-под щеки кулачок. И хотя желание сжать её худенькую шейку со всем возможным чувством и пылом, пока маленькое тело не перестанет трепыхаться, никуда не делось, он решил даже отложить обыск "сумасшедшей травницы" на потом. Содержимое её сумки было уже хорошо знакомо чародею, а личный обыск в таких расстроенных чувствах мог сильно повредить задумке, поэтому он благоразумно переключился на её спутницу. Первым, что бросалось в глаза, был задранный кверху зад весьма приятной формы, обтянутый старыми, выцветшими штанами. Их задний карман как-то неестественно топорщился и выглядел едва ли не более вызывающе, чем сама поза. Поклажа с вещами, оказавшаяся худым бесформенным рюкзачком, покоилась под животом, надёжно удерживаемая с боков обеими руками. При попытке осторожного извлечения вожделенной добычи послышался глухой рык. Чародей тут же отдёрнул руку и настороженно огляделся по сторонам, но не обнаружил источника и решил, что, вероятно, ослышался. Он снова осторожно потянул за край - рык повторился, но в этот раз в нём, кроме недовольства, слышалась явная угроза. Желание экспериментировать дальше как-то поубавилось. Хотя он не мог определить наличие защитных чар, да и собак поблизости не наблюдалось, от старой доброй сигналки был не застрахован никто. Он также серьёзно сомневался, что не ошибся и звук исходил действительно из выгнувшейся девицы, а не какого-нибудь привязанного фантома. На всякий случай, отодвинувшись подальше, чародей осторожно протянул к подозрительному рюкзаку руку и максимально тихо попытался диагностировать наличие артефакта. Что бы ни носила в своих пожитках светловолосая девица, прокопаться сквозь хаос их оболочек оказалось на удивление не просто.
"Странно, - подумала тёмная личность, не обнаружив ничего, кроме дешёвенького болтуна и нескольких лёгких болеутоляющих.
– Зачем вообще тогда защита нужна? Слишком уж это подозрительно".
Рыжая, что так тихо и послушненько лежала рядом, вдруг встрепенулась и с громким стоном перевалилась на живот, едва не заставив напряжённого чародея встретить микроинфаркт. Злобно глянув в её сторону, но воздержавшись от плевка, мужчина свернул чары и тщательно затёр следы. До последнего не хотелось верить, что печать утеряна из-за безалаберности малолетних "туристок". Слишком ценна была она и, попав в неподходящие руки, могла навсегда закрыть ему любой путь к задуманному.
Совершенно некстати активизировавшаяся охрана, что решила вдруг проявить дотошность и профессионализм, заставила чародея опасливо отползти обратно. Мужчина едва не поморщился, врезавшись в темноте ушибленной ногой в ствол дерева. Интуиция настойчиво подсказывала ему, что сегодня - день, не подходящий для изъятия печати, и не его вообще, притом по определению и притом с самого утра. Благоразумие настойчиво советовало ему отлежаться где-нибудь оставшиеся ночные часы и попытать счастье завтра при более удобных обстоятельствах, но неизвестный предмет, оттопыривающий задний карман блондиночки, не отпускал взгляд, не давая спокойно уйти.
"Нет, этого просто не может быть, - скептично скривился чародей при мысли, что древний артефакт могли так небрежно таскать, подобно дешёвой безделушке.
– Абсурдно, просто абсурдно".
Тем не менее, когда трое охранников, закончив обход, заняли свои места у костра, мужчина вернулся к лежаку девушек и осторожно, практически не дыша, запустил руку в вожделенный карман. Руку тут же неприятно оцарапало чем-то холодным и липким.
"Да бред какой-то!" - едва удержался от вскрика чародей: в заднем кармане девчонка носила шишку.
Раздосадованный на себя за неуместное любопытство, он развернулся, чтобы последовать совету своей интуиции, как резкий рывок буквально дёрнул его обратно, едва не опрокинув на "туристку". Рука из кармана не вынималась. Холодные покалывающие иголочки пробегали по раздражённой коже, предупреждая об усилении заклятья и впитывании его через многочисленные ссадины. Чародей повторил рывок. Боль скрутила запястье, обратив всю приложенную силу в давление. Потревоженная движением девушка недовольно заворчала и дрыгнула ногами. Её рыжая товарка в ответ перевернулась на спину и громко вздохнула. Охранники, мающиеся от безделья, насторожились. Мужчина попытался вытянуть руку плавно, не касаясь злополучной, напитанной чарами шишки. Пройдя несколько сантиметров, кисть, словно привязанная резинкой, вернулась в первичное состояние, в придачу припечатав чужую ягодицу. Возмущённое сопение сменилось многообещающим рычанием, разбудившим чуткую и уже глубоко ненавидимую чародеем травницу. Один из охранников пьяновато прикрикнул на разволновавшихся лошадей. Рыжая, бормоча ругательства, начала подниматься. Не слишком заботясь об осторожности, мужчина яростно задёргался, стремясь поскорее скрыться. Определившееся обычным контуром заклятье держало неожиданно сильно. Девица уже практически села. С толикой отчаянья чародей упёрся свободной рукой с другое полушарие девичьего зада, понимая, что ещё чуть-чуть и побоища не избежать, и рванул со всей силой. В выбитом пальце что-то щёлкнуло и кисть выскользнула из капкана.
Сидя за телегой, чей недальновидный хозяин предпочёл товару уют и тепло какой-то молодки, чародей, бессильно кусая губы, изнывал от боли в заново выбитом пальце и с ненавистью следил, как травница, не открывая глаз, потягивается и тяжело переваливается поперёк спутницы. Эта идиллическая картинка ночёвки для него означала, что в момент окончательного изъятия печати одна из "туристок" может совершенно случайно скончаться. Скорее всего.
***** ***** ***** ***** *****