Фестиваль
Шрифт:
Он нащупал фонарик, взвалил жертву на плечо, и, задвинув засов, двинулся по бесконечном коридорам.
Глава 6.
Когда Ирина пришла в себя, от ее недавней радости не осталось и следа. Голова раскалывалась, как после жестокой попойки. Она сидела на чем-то очень холодном. Света нигде не было.
Она попробовала пошевелить руками и ногами. Ей это удалось, но она обнаружила, что и на руках и на ногах надеты толстые цепи, уходящие в темноту.
С трудом Ирина приблизила руки к телу. Одежды на ней не было. Совсем. Даже трусиков и лифчика.
От безысходности и отчаяния она повалилась набок и зарыдала, сотрясаясь всем телом.
"Никогда еще такого с ней не случалось. Что теперь будет? Это конец. Вдруг, каким-то шестым чувством она уловила еле слышимый шорох, доносившийся спереди.
– Не плачь, - неожиданно произнес красивый, чуть надломленный женских голос.
Ирина вздрогнула.
– Ты здесь не одна. Не бойся.
– Тот же голос.
– Кто вы?
– спросила Ира, чувствуя, что сейчас разрыдается.
– Мы такие же, как и ты, не хуже и не лучше.
– Голос произносил слова медленно, делая паузы, словно это было тяжело.
– Как тебя звать?
– Ира.
– А нас - Наташа и Арина. Я - Наташа. Арина плохо себя чувствует, она не сможет говорить.
Ира хотела обо всем расспросить, но не решалась. Страх тяжелыми волнами перекатывался у нее в мозгу. Словно ощутив ее беспомощность и отчаяние, Наташа сказала:
– Послушай, что я скажу, ты, наверное, хочешь узнать, где ты, почему. Все очень просто. Ты слышала про Чикатило?
– Тишина послужила ей ответом.
– Это тоже маньяк. Только он не насилует. Я сижу здесь уже четвертый месяц. Месяц назад появилась Арина. Теперь ты. Кто будет следующим и сколько это продлится, я не знаю.
Ирина посмотрела я темноту.
– А ты... что он с вами... что он будет делать?
– Ирина боялась спросить.
В ответ она услышала только одно слово:
– Крепись.
Ирина беззвучно заплакала, всхлипывая по-детски.
– И нас никто не ищет?
– спросила она сквозь слезы.
– Нет, - ответила Наташа.
– Он периодически приносит газеты. Ни строчки.
– Надо что-то делать. Бежать...
Наташа тяжело засмеялась, и хотела ответить, но приступ тяжелого кашля свалил ее минут на пять.
– Это застенки времен войны. Ты понимаешь? Отсюда никто никогда не сбегал.
– Она загремела цепями, - и это, куда ты цепи денешь?
– А зачем... зачем мы ему нужны?
– не сдавалась Ирина.
– Этого никто не знает, похоже, даже он сам.
– А еда?
– Он приносит еду. Даже аскорбиновую кислоту, чтобы цингой не заболели.
– Наташа чуть-чуть помолчала, потом сказала, - слушай, я устала. Мы еще успеем поговорить. Давай отдохнем.
Глава 7.
Макс лежал на скрипучей кровати в квартире на Ленинском проспекте, которую он снимал у восьмидесятилетней бабки.
Он улыбался в потолок и курил Мальборо. Кольца белого дыма, вытягиваясь и преображаясь, улетали в открытую форточку.
Макс не мог нарадоваться собой. Прошло совсем немного времени, точнее четыре месяца, а он уже сделал так много, при этом не допустив ни одной ошибки.
Он опустил взгляд ниже по стене и посмотрел на вырезку в газете, приколотую к стене. "Это бесчеловечно !!!" - кричала газета. "Так не могли поступить люди !!! " и так далее в том же духе. В статье описывался факт уничтожения израильской сборной на Олимпиаде. Макс опять улыбнулся, словно рассматривал журнал комиксов. Это что! Про них будут не такое писать.
Поднявшись с кровати, он подошел к журнальному столику и опустился на стул, стоящий рядом. На столике в беспорядке валялись газеты, стояла бутылка минеральной воды и на самом краю лежали ножницы.
"Ребята, наверное, там совсем замучились. Но ничего, пусть гадают. Время у них еще есть, правда его все меньше и меньше. Меньше и меньше." Он представил себе лица в областном отделе милиции и злорадно ухмыльнувшись, достал новую сигарету.
Выбрав газету с более менее крупным заголовком, он отыскал нужные буквы, потом взял ножницы и аккуратно их вырезал. По одной. После достал конверт и положил их внутрь. Болтая конверт в руке и выпуская дым через нос, он задумался.
Получится, что он нарушил одно из правил. Сам же нарушил. Обычно, Макс посылал маленькую посылку или бандероль, куда прилагал буквы, и что-нибудь, что принадлежало "киске". Лично принадлежало.
В прошлый раз, месяц назад, это был язык. Эта сука так сильно орала, и он подумал, что язык - это наименее важная ее принадлежность. Сейчас она стала тихой, Макс даже начинал ее любить временами. Он любил тихих женщин.
А вот со вчерашней он не успел разобраться. Впотьмах Макс включил не тот рубильник, и, пошло слишком сильное напряжение и свет вырубился. Он до сих пор не мог разобраться со всеми секретами этих подвалов. В результате, он остался без "вещдока".
Немного посидев, он зашел на кухню, взял столовый нож, и полоснул себя по указательному пальцу. Кровь выступила моментально. Довольный, он вернулся к столику, взял буквы и измазал их в крови. Затем, наслаждаясь, опустил палец в конверт, и когда тот стал бурым от крови, кинул туда две буквы.
Глава 8.
Архипов не был человеком слабонервным, но ему вдруг стало не по себе, когда его вызвал подполковник Литвинов.
"Опять..." - подумал он, стучась в дверь.
– Проходи, - пригласил его Литвинов.
– Садись.
Потом Литвинов замолчал, что-то разглядывая на своем столе. "Настроение у него совсем неважное ", - подумал Архипов.
– Докладывай, - сказал он Андрею, не поднимая глаз.
Архипов занимался этим, получившим в управлении недобрую славу делом. Сослуживцы смотрели на него как на приговоренного.
– Мы ищем, Иван Дмитриевич. Давно связались с родственниками, по месту работы, жительства проверяем. Под видом задержки огородных воришек прочесали две трети садовых обществ. Сейчас наши ребята вместе с водоканалом работают, проверяют все особняки, коттеджи. Но пока...